Крушение рейса MH-17 может изменить не только международную повестку дня, но и политическую ситуацию внутри США, об этом Юджин Дионн – старший научный сотрудник Института Брукингса - пишет в своей колонке в The Washington Post.
Дела в политической жизни США шли своим обычным, рутинным чередом, когда новость о катастрофе борта MH17 Malaysia Airlines в Украине потрясла мир. Неожиданно ставки в общественной жизни и внешней политике выросли до небес.
Грубая и безрассудная политика Путина в Украине касается уже далеко не только его стремления к гегемонии в регионе. Неверные расчеты и неосторожные ошибки нередко сеют хаос в международных отношениях. Гибель 298 невинных людей продемонстрировала опасность доктрины Путина и сделала битву за Украину проблемой мирового масштаба, как заявил президент Обама в пятницу.
Западная Европа пытается усидеть на двух стульях в отношениях с Путиным. Нежелание противостоять ему в полную силу вполне понятно, учитывая зависимость Европы от российских энергоносителей. Прагматики беспокоятся, что более жесткие санкции могут помешать выходу из Великой Рецессии [кризиса 2007-2008 гг].
Однако, после того как был сбит малазийский боинг, прагматизм приобрел новое значение. Никак нельзя назвать прагматичным позволение пророссийским повстанцам и дальше действовать на востоке Украины, поскольку они, по-видимому, имеют обыкновение сначала стрелять, а потом разбираться, и к тому же вооружены российскими ракетами, способными сбивать гражданские лайнеры.
Европа не может больше оставаться в стороне, о чем пишет и министр иностранных дел Швеции Карл Бильт в статье в Financial Times. Он призывает Россию «прекратить пропагандистскую кампанию и всеобъемлющую поддержку сепаратистов и признать Украину независимой, суверенной европейской страной».
Это - та повестка, которая должна объединить Европу и США. Но объединит ли она американцев? Эту трагедию многие называют «тревожным сигналом». Но неизвестно, услышит ли этот сигнал наша неэффективная, расколотая на два лагеря политическая система? отвлеченная второстепенными вопросами.
Партийные различия, когда они основаны на существенных и принципиальных разногласиях, играют важную роль в демократической системе. Сейчас обе партии заняты жаркими спорами о внешней политике. Первая ласточка - война колонок между республиканцами - губернатором Техаса Риком Перри и сенатором от Кентукки Рэндом Полом на тему Ирака и роли США в мире.
И это хорошо. Плохо то, что политические противники Обамы в США имеют привычку обращать любой внешнеполитический кризис против него, по поводу или без повода. Когда украинский кризис только начинался, некоторые республиканцы сравнивали Обаму с Путиным не в пользу Обамы (“Он принимает решение и быстро исполняет его” - так Рудольф Джулиани провозгласил хвалу российскому диктатору.) Риторика вокруг Бенгази - апофеоз бессмыслицы.
Могут ли события в Украине напомнить обеим партиям, как высоки теперь ставки? Есть разные мнения по поводу того, как быстро нам следует действовать и как далеко нам следует заходить в одностороннем порядке. Однако разве эти расхождения действительно так велики, чтобы оправдать такие заявления, как, например, сенатора Линдси Грехема на воскресном ток-шоу Meet the Press, где он назвал Обаму “королем нерешительности”?
«Он пытается быть осторожным», заявил Грехем. «Это выглядит как слабость».
Но действительно ли это слабость? На той же самой передаче Госсекретарь Джон Керри высказался так жестко, как только возможно, заявив, что «в отношениях с Путиным и Россией наступил момент истины». Обама вводит новые санкции и призывает Европу занять более жесткую позицию.
Различия здесь количественные, а не качественные, и к необходимости сдерживания Путина следует подходить как к эксперименту, для которого необходимо конструктивное межпартийное сотрудничество. В таком случае мы могли бы показать миру, что не все в нашем политическом дискурсе определяется тем, насколько хлестко очередная реплика прозвучит для аудитории Fox News.
Обама, в свою очередь, должен подумать о том, что он должен сделать, чтобы предотвратить такую критику, как со стороны Грехема, даже если он находит ее несправедливой. Обама был прав, заявив, что возможности США в мире без прямого военного вторжения ограничены. Этот подход более близок к подходу Рональда Рейгана, чем мы можем себе позволить. Но мы забываем, что самые воинственные сторонники Ронни были разочарованы его осторожностью в применении войск США.
Однако Обама должен продемонстрировать и другую сторону доктрины. Глупо утверждать, что США отстраняются от мировых проблем, и Керри резко заявил об этом в воскресенье. Но вопрос вообще не должен так ставиться. Обама должен сочетать ясность суждений о военных возможностях США с такой же ясностью суждений о стремлениях и практических действиях США по поддержанию безопасности в мире.
Этот кризис - возможность для Обамы попытаться создать островок консенсуса во времена, когда, кажется, даже самой идее консенсуса нет места в политике.