Мнения
Существовавшая до сих пор система антидопингового контроля в России не сработала, - заявил Владимир Путин на совещании в Красноярске по подготовке к Универсиаде 2019 года. «Это абсолютно неприемлемо, и это наша вина», - заявил Путин. В том же выступлении президент раскритиковал доклады канадского юриста Ричарда Макларена, в которых говорится, что российская система применения допинга организована с участием властей, в том числе, самого Путина. Бывший глава Всероссийской федерации легкой атлетики Валентин Балахничев, пожизненно отстраненный комитетом по этике Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF) за допинговые скандалы в сборной России в интервью The Insider заявил, что России необходимо как можно скорее расследовать факты, указанные в докладе, и создать собственную систему антидопингового контроля
Очевидно, что не требовалось такого долгого ожидания от президента, он понимал, что есть положительные допинг случаи, и их отрицать было просто невозможно, да он этого и не делал. Прошло достаточно много времени, такое заявление должно было быть сделано другими официальными лицами, но президенту пришлось вмешаться и сделать то, что требовалось от России – признать, что имелись факты нарушения допинговых правил.
Во-первых, не надо рекомендовать прислушиваться к докладам комиссии – это и так надо делать по умолчанию и внимательно относиться словам, которые говорят про нас, как хорошим, так и плохим. В докладе Макларена есть, конечно, очень много фантазий, привнесенных Григорием Михайловичем Роченковым, но есть и сильные негативные сигналы для всей нашей системы спорта.
Я ожидал, что мы получим анализ этого доклада намного быстрее, ведь было заявлено, что он ведется теперь уже в официальном переводе на русский язык, а не переводе техническом или медийном. Так вот, этот анализ до сих пор недоступен, хотя прошло много времени, и это плохо, потому что спортивная общественность начинает самостоятельно моделировать и анализировать отдельные статьи документа, впадая то в уныние, то в необъяснимую радость от обнаружения некоторых фактов. А официальную точку зрения РФ мы смогли услышать только из уст Путина только сейчас.
Необходимо брать паузу для проведения всестороннего анализа и опираться на мнение профессионалов, чтобы заключение было достоверным и обоснованным. Мы с самого начала действовали излишне эмоционально, что объяснялось, во-первых, ситуацией, которая сложилась после первого доклада Макларена в преддверии Олимпийских игр. Тогда главной задачей спортивного руководства было продавить участие российских атлетов в Олимпиаде, несмотря на агрессивную атаку со стороны ВАДА.
Возможно, это отвлекло от проведения тщательного анализа как первой, так и второй части доклада. По моему мнению, пришло время сделать более прозрачными как сам анализ доклада, так и предложения, связанные с созданием новой антидопинговой программы в России. Ведь мы тоже ничего не знаем о том, кто ее делает, мы не знаем авторов и ее содержания. Я думаю, что спортивной общественности, прежде всего федерациям, нужно дать внести свой вклад в нее, чтобы эта программа была практически выполнима.
Я человек, который был отстранен комиссией за допинг, хотя сейчас мое дело находится в арбитраже с апелляцией. Тем не менее на нас общая вина за то, что случилось.
Мы все виноваты в том, что случилось, я в том числе не снимаю с себя ответственности, вы знаете, меня серьезно критикуют. Я человек, который был отстранен комиссией, хотя сейчас мое дело находится в арбитраже с апелляцией. Тем не менее на нас общая вина за то, что случилось.
Мы были излишне увлечены достижением успехов в спорте, забывая, что иногда в самой по себе мотивации двигаться к успеху заложена опасность злоупотребления запрещенными препаратами. Мы мало внимания уделяли предупредительной, превентивной работе с молодыми атлетами. Много что было упущено – то, что должно было быть частью нашей системы.
Есть необходимость именно в нашей собственной системе, а не системе, привнесенной к нам извне из какой-то благополучной страны. Некоторые элементы, которые навязываются нам в антидопинговой программе, очень плохо применимы в России, в частности, система информаторов, - она у нас просто не будет работать.
Мне даже казалось иногда, что ее навязывают нам специально, чтобы нанести вред нашему обществу, ведь такого рода перевоспитатетельная работа может привести нас к 37 году в области спорта, как во времена, когда по доносу расстреливали целые семьи. Получится, что недостоверные данные по доносу будут приниматься ВАДА согласно их юриспруденции, как истина в последней инстанции, и затем последует неотвратимое наказание, от которого нельзя отбиться и нельзя никого убедить.
Хотя бы раз на тебя повесят ярлык - ты принимаешь допинг, и ты остаешься с этим ярлыком на всю жизнь, один на один с системой, которая тебя не слушает. Поэтому я уверен, что наша антидопинговая система должна базироваться прежде всего на воспитательной работе, которую надо проводить со всеми: и спортсменами, и тренерами, и официальными лицами. Конечно, важна и законодательная работа, потому что закон, который принят впопыхах, показал сейчас нашу непримиримость в борьбе с допингом, но мне кажется очень странным, что согласно этому закону виноватыми оказываются врач и тренер.
В ситуации с допингом должна быть коллективная ответственность, потому что в тренировочной, подготовительной работе участвуют тренер, спортсмен, врач, массажист – это творческий коллектив. Необходимо, чтобы все эти люди были заинтересованы в том, чтобы не пострадал спортсмен и они сами. Я столкнулся со случаями, когда спортсмен получал травму на сборах, он обращается к врачу, врач говорит, как в анекдоте: «Ты знаешь, сейчас в России закон действует, я не могу тебе помочь, иди в травмпункт, пусть тебе там что-нибудь пропишут». Спортсмен приходит в травмпункт, приносит справку о том, что у него травма и что ему предписано такое лечение, а там говорят: «Я этого делать не буду, потому что это запрещенный препарат». И все потому, что врач подвержен колоссальному риску. Представьте ситуацию: он проводит лечение, в этот момент приезжает независимая антидопинговая комиссия, проверяет пробу пациента, находит, что он положительный, и врач оказывается в тюрьме.
А в случае, когда спортсмен хочет уйти от ответственности, он говорит: «Да это не я – это мне сделал мой тренер», - та же ситуация. Применение закона об ответственности за допинг надо четко отработать, это серьезный вопрос. Хотя мы получили очень интересный отклик от ВАДА, которая после принятия новых антидопинговых правил вдруг выступила с заявлением, что спортсмены не должны подвергаться уголовному преследованию. Простите, а если спортсмен сам нашел все, что он хотел, сам применил запрещенные препараты, он в этой ситуации несет какую-то ответственность за то, что он обманул кого-то или нет?
Второй вопрос: окружение спортсмена включает в себя и руководителей, в этой сложной ситуации им может оказаться президент Национальной Федерации, который не встречается со спортсменами, не общается с ними, не ведет тренировочную работу, но отвечает за всю деятельность Федерации, и вдруг он оказывается виноватым во всех грехах. И точно также к нему могут быть применены определенные меры преследования уголовного.
Раньше допинг входил в область гражданского права, и наказание могло быть применено к тренеру, но эти меры были редкостью, только когда о допинге становилось достоверно известно. На моей памяти было всего 2-3 случая, и особенно многочисленными были эти факты в спортивной ходьбой, тогда задело принималось уже Министерство спорта. Оно отстраняло виновных от деятельности в сфере спорта.
Важнейший момент - в нашем спорте всегда была запредельная экономическая мотивация, а ответственность - абсолютно низкая. Спортсмен рисковал двумя или четырьмя годами дисквалификации, получив все деньги, что ему причитались, если он согласится пойти на риск. Конечно же, бывали печальные и трагические случаи, когда спортсмен получал допинг, не зная об этом, в виде пищевых добавок или из-за неправомерных действий кого-то из своего окружения. Надеюсь, предотвращение подобных ситуаций будет частью программы, которую готовит Виталий Смирнов, потому что это серьезный вопрос для всей спортивной общественности.
Хочу вам напомнить о позавчерашнем докладе Кеппера <генерального директора Международного олимпийского комитета (МОК) - The Insider>, где рассказано о процедуре, которую предстоит пройти спортсменам, которые находятся под подозрением.
Создана комиссия МОК, через которую придется пройти спортсменам, заподозренным в применении допинга. В этом же статье заявлено, что специалисты будут обращаться к команде Макларена, чтобы прояснить существующие претензии к спортсменам. Это значит, что нас могут ждать проблемы, но время на исправление ситуации еще есть.
Тем не менее в западной прессе появились аналитические материалы, в которых говорится, что, по всей видимости, 2018 год будет похож на 2016 год с теми же проблемами с допуском россиян на Олимпийские игры. Однако, возвращаясь к сегодняшнему вступлению Путина, я думаю, что оно позволит продвинуться далеко вперед и добиваться допуска российских атлетов на зимние Олимпийские игры в Пхенчонге.
По моим личным ощущениям, в антидопинговом скандале изначально было всего 20% - спорта, а 80% - политики. Причем эта политика формировалась не в один день и час, это были долгие годы создания неприязненного отношения к российским спортсменам и к российскому спорту вообще. Я это испытывал на своей шкуре. Любой успех российских атлетов всегда вызывал сомнения, и мне говорили: «смотри, ты заиграешься». В конечном итоге получилось, что я был неправ, а ведь не я организовывал эту допинговую систему.
С другой стороны, проблема допинга – это мировая проблема, и, если бы такой политизированный накат был на любую другую страну, то и результат был бы иной. Те же претензии по допингу недавно предъявили тренеру бегуна Мо Фара Альберто Салазара: если бы они оба жили не в США и Великобритании, а в России, то их не просто отстранили бы от работы, а отобрали бы все медали и не допускали бы ни до каких соревнований.
Причем вопрос с Салазаром был поднят не вчера, не позавчера, в течение двух лет идет эта дискуссия, причем спортсмены, которые тренировались у него и были уличены в допинге, свидетельствовали против Салазара. Это двойные стандарты. Другие примеры фильмов, снятых про другие страны, и отсутствие международной реакции – это что, не политика? Это политика в чистом виде, когда одна страна постоянно подвергается наказаниям, расследованиям, а в аналогичной ситуации с того же уровня свидетельствами о нарушениях с другой страной просто ничего не происходит.
Меня также очень беспокоит, как складываются отношения между Международной ассоциацией легкоатлетических федераций и Федерацией легкой атлетики России. Вы приняли решение о допуске спортсменов, а дальше что же вы делаете, ребята? Вы или допускайте спортсменов, или, если вы придумали другую схему, пытайтесь сделать так, чтобы она работала. А когда допуск спортсменов приходит по окончанию срока подачи заявки на чемпионат Европы – это уже выглядит как пренебрежение к своим обязанностям. Надо добиваться, чтобы ИИАФ серьезнее отнеслась к легкой атлетике. Я страдаю от того, что происходит и вижу в сегодняшних действиях федерации предубежденное отношение к российским легкоатлетам.