Закрытие крупнейшего фестиваля отечественного кино «Кинотавр» прошло во взвинченной атмосфере. Представитель жюри Гильдии киноведов и кинокритиков Виктор Матизен, а затем и члены двух основных жюри во главе с Андреем Плаховым и Алексеем Попогребским сначала выразили свою поддержку обоим репрессированным режиссерам, Кириллу Серебренникову и Олегу Сенцову, дело которого было прямо названо политическим, и лишь после этого перешли к вручению наград. В защиту коллег со сцены выступали режиссеры Алексей Федорченко и Авдотья Смирнова, продюсер Евгений Гиндилис. При этом большинство фильмов, представленных на «Кинотавре», не отличалось ни оригинальностью, ни злободневностью. Виктор Матизен подвел итоги фестиваля.
Главный приз фестиваля получил фильм Натальи Мещаниновой «Сердце мира» о ветеринаре частной тренировочной базы для охотничьих собак и его отношениях с семьей хозяина. Картина получила Гран-при и приз Гильдии киноведов и кинокритиков, с прошлого года носящий имя выдающегося социолога кино и телевидения Даниила Дондурея. То, что необычную и новаторскую картину Мещаниновой высоко оценили критики, вполне закономерно, а основное жюри поступило бы логичнее, если бы выделило более традиционную, но в то же время более зрелую, зрелищную и резонансную «Историю одного назначения» Авдотьи Смирновой, где идет речь о реальном случае 1866 года, когда Лев Толстой безуспешно пытался спасти солдата, приговоренного к смертной казни за пощечину офицеру, однако «Истории…» достался лишь приз за лучший сценарий. («Нужно было стать режиссером, чтобы получить приз за сценарий», - не без горечи пошутила постановщица).
Остальные награды распределились так: приз за режиссуру присужден Григорию Константинопольскому, снявшему радикальную фантасмагорию «Русский бес», приз за лучшую женскую роль – Анне Слю в «Подбросах» Ивана Твердовского-младшего, за лучшую мужскую роль – Степану Девонину в «Сердце мира», специальный диплом жюри «За создание пронзительного образа войны глазами ребенка» – Марте Козловой, сыгравшей в минималистской «Войне Анны» Алексея Федорченко прячущуюся от нацистов еврейскую девочку, приз за операторскую работу (в «Подбросах» Ивана Твердовского) – Денису Аларкону-Рамиресу; приз за лучшее музыкальное решение фильма – «Ван-Гогам» Сергея Ливнева, вернувшегося в режиссуру после 25-летнего перерыва. А в конкурсе дебютов победителями стали «Кислота» Александра Горчилина и «Глубокие реки» Владимира Битокова.
11 картин основного конкурса фестиваля оказались весьма неравноценными – то ли из-за дефицита качественных работ, то ли потому, что отборщики подчас руководствовались не художественными, а какими-то иными критериями. Иначе не понять, как могла оказаться в престижном состязании сентиментальная драма «Два билета домой» Дмитрия Месхиева и Сергея Гармаша, эксплуатирующая старый сюжет о подростке, который ищет папу или маму. 17-летняя детдомовка случайно узнает, что у нее есть отец, получивший 15 лет за убийство матери, после чего вооружается револьвером и едет к нему в колонию, чтобы застрелить. При этом бессмысленность действий героини и неизбежность счастливого финала настолько очевидны, что режиссеру и актерам только и остается, что нагонять искусственный саспенс и давить на слезные железы, вызывая обратный эффект – стеб вместо слез в самых драматических по замыслу местах, который служит верным признаком предстоящего «облома» в прокате.
Тот же вопрос возникает при просмотре «Временных трудностей» Михаила Расходникова - рассказа о мальчике, страдающем ДЦП, и его отце, который не признает, что отпрыск болен, и заставляет калеку делать то, с чем справится не всякий здоровый пацан, вплоть до того, что вынуждает его проползти сто километров по тайге, в результате чего тот избавляется от паралича и становится суперуспешным бизнес-тренером. На последовавшей пресс-конференции молодые киножурналисты обрушились на создателей фильма с обвинениями в пропаганде родительского насилия, спровоцировав смешки взрослых коллег, согласившихся с тем, что пафос фильма ложный, но усомнившихся в том, что он окажет влияние на современных начинающих папаш, если даже им вздумается его посмотреть. Другое дело, что вызывает протест само возвышение образа авторитарного отца, чья бесчеловечность, по мнению авторов, целесообразна и плодотворна.
Впрочем, не исключено, что отбор в конкурс двух столь слабых лент, первая из которых произведена при финансовой поддержке Минкульта, а вторая – Фонда кино, объясняется давлением обеих влиятельных инстанций, продвигающих «свои» фильмы в конкурс фестиваля, в известной мере зависящего от государства. Если это в самом деле так, мы имеем дело с оригинальным явлением – конкуренцией между зависимыми от власти и независимыми от нее производителями, в которой одна сторона может использовать административный ресурс (например, запрещать прокат «неудобных» картин и пытаться диктовать условия показчикам), а другая – пользоваться рыночными преимуществами относительной свободы.
Попутно стоит отметить, что детско-родительская тема в программе Кинотавра-2018 оказалась весьма заметной. Так, в «Ван-Гогах» отношения выясняют немолодой сын (Алексей Серебряков) с престарелым отцом (Даниэль Ольбрыхский), в «Пусть будет Лиза» Игоря Каграманова дочь покушается на убийство матери, героя фильма «Слоны могут играть в футбол» Михаила Сегала мучит неудовлетворенный отцовский комплекс, вынуждающий его опекать девочек-подростков; в «Подбросах» Ивана Твердовского забравшая сына из детского дома мать ведет себя с ним скорее как любовница, чем как родительница; а в «Кислоте» Александра Горчилина молодежь, освобождающаяся от опеки «предков», не знает, чего хочет. И этот упор на семейную тематику можно было бы приветствовать с чистой душой, если бы за ним не скрывалось почти полное отсутствие злободневных социальных и политических сюжетов, материала для которых в современной действительности более чем достаточно. Загвоздка в том, что потенциальные дерзания авторов и продюсеров останавливает то, что сформулировано в ответе служителя зоопарка на вопрос, может ли тигр одолеть полцентнера мяса: «Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?!»
Третий казус обнаружился в первом на «Кинотавре» конкурсе дебютов, сплошь созданных при участии Минкульта. Красная линия фильма Антона Коломейца «Ваш репетитор» - сексуальная связь между выпускником средней школы и вдвое старшей чем он репетиторшей по иностранной литературе, то есть, попросту говоря, совращение несовершеннолетнего. Сам по себе случай не удивителен - такого рода истории встречаются и в жизни, и в кино. Удивительно другое – во-первых, создатели «Вашего репетитора» в упор не замечают аморализм героини и стараются показать ее в романтическом ореоле, а во-вторых, картине присвоена категория 12+, что особенно пикантно на фоне участившихся ситуаций, в которых стерильным зарубежным лентам без зазрения совести ставят 16+ или 18+ в надежде, что это увеличит сборы отечественных.
Однако российское кино, несмотря на другие сходные трюки и прокатный успех новейших фильмов о наших спортивных победах («Движение вверх», «Лед», «Тренер») остается провальным: как сообщает портал kinodata.pro, подводя итоги пяти месяцев 2018 года, «убытки российской киноиндустрии составили 1 млрд 352 млн руб». Конца этим убыткам при нынешней системе производства не предвидится, что в целом подтверждает и конкурсная программа «Кинотавра», в которой, как ни оценивать ее художественный уровень, было лишь немного картин, имеющих шансы окупиться в кинотеатральном прокате: упомянутые выше «История одного назначения», «Русский бес», комедия Михаила Кукушкина «Дар» о бывшем рабочем, у которого после вынужденного ухода на пенсию открылась способность писать картины в обоих смыслах этого емкого русского слова, и, может быть, криминальный молодежный фильм Ольги Зуевой «На районе» с участием Данилы Козловского. Правда, некоторые смогут восполнить недосбор за счет продажи прав на телепоказ, но многие, особенно дебютные фильмы, не преодолеют барьер окупаемости из-за явных сценарных недостатков.
Что же до финального выплеска политических эмоций, то ему предшествовало их девятидневное накопление. Официальная часть открытия фестиваля прошла по принципу «кто платит деньги, тот и заказывает музыку», в силу которого участники «Кинотавра», пользующегося, как уже было сказано, финансовой поддержкой государства, хранили молчание о том, что лежало на душе многих. Тем не менее, виртуальное присутствие Кирилла Серебренникова было ощутимо и в том, что после окончания протокольной части церемонии открытия состоялась российская премьера серебренниковского «Лета» (показанного вне конкурса), и в том, что ее значимость счел нужным подчеркнуть своим выходом на сцену президент «Кинотавра» Александр Роднянский, за сдержанностью которого слышалось непроизносимое, но всеми осознаваемое «Вы видите, в каком мы положении». Криков «Свободу узникам!» не последовало, но о свободе и потребности в ней говорил сам фильм, воссоздавший на экране первую половину 80-х с ее ожиданиями, выраженными в знаменитой песне Цоя «Мы ждем перемен». На второй день фестиваля возник образ Олега Сенцова, о котором заговорил похожий на вольного казака с репинского полотна Алексей Федорченко, представлявший свой фильм «Война Анны», и вдруг сказавший, что хотел надеть майку с изображением Олега, но она оказалась тесна – и одно предложение его короткой речи оказалось так насыщено символикой, как немногие фестивальные ленты. А на третий день лицо режиссера, держащего бессрочную голодовку вместе с надписью #FREESENTSOV всплыло на майках, розданных актрисой серебренниковского театра Юлией Ауг.
Для демонстративного фотоснимка майки надело жюри конкурса дебютов и еще несколько кинематографистов, среди которых были жюри основного конкурса, продюсер Евгений Гиндилис (который на финальной церемонии прочел письмо самого Сенцова). Словом, ожидание сгущалось и вылилось в демарш 10 июня, когда заканчивался 28-й день смертоносной голодовки Сенцова: толстовский принцип «не могу молчать» все-таки восторжествовал.
Председатель жюри «Кинотавра» Андрей Плахов: «Мы считаем оба процесса над российским и украинским режиссерами сугубо политическими. Мы ратуем за освобождение Кирилла Серебренникова, в случае Олега Сенцова мы с надеждой следим за попытками, к сожалению, медленными и непоследовательными, организации российско-украинского обмена заложниками необъявленной войны. Мы присоединяем свой голос к голосам тех в России, Украине и мире, кто борется за свободу Серебренникова и Сенцова».
