«Стратегия России на подчинение Украины никуда не исчезла». Украинские политологи об обещании Шойгу отвести войска от границы

Евгений Магда, директор Института мировой политики в Киеве

Нагнетание военной истерии сопровождалось процессом демонизации украинцев байками о погибшем от удара украинского дрона пятилетнем мальчике и другими призывами к денацификации украинцев. Все это некоторым образом помешало заметить тот факт, что Шойгу об этом объявил в оккупированном Крыму. Из Крыма после того, как Россия внесла изменение в законодательство, которое запрещает оспаривать принадлежность полуострова, ничего не выводили. И из ОРДЛО тоже никто ничего не выводит. По-моему, Россия проводит тренировку психологического воздействия на мировое сообщество, а Украина выступает в роли подопытного кролика.

Российские и украинские военные оценивают друг друга достаточно трезво. Так или иначе, многие из них учились по одинаковой методике. Я бы сказал, что Россия разворачивала свои войска слишком нарочито для того, чтобы говорить, что она пыталась устроить вторжение. Это психологический прием, элемент гибридной войны. Вопрос только в том, каким будет масштаб российского вмешательства — шире ли, чем на Донбассе или нет. Думаю, что Россия таким образом проверяла реакцию украинского руководства, реакцию Запада, это далеко не конец акта военно-политической драмы, потому что стратегия России на подчинение себе Украины никуда не исчезла.

Алексей Мельник, содиректор программ внешней политики и безопасности Центра Разумкова

Реакция, которую я видел, — это заявление Зеленского о пропорциональном снижении напряженности. Насколько я понимаю, речь идет о девяти тысячах военнослужащих, которые уйдут из Крыма. Если брать в процентном отношении от тех оценок, которые делали, то есть от 100 тысяч, то это всего 10%. То, что в Крыму остается, даже без этого существенно не меняет картины. Я бы оценил это заявление как положительное, как заявление о добрых намерениях, но вряд ли это можно воспринимать как долговременное снижение напряжения, поскольку, по большому счету, ничего не меняется.

Это в некоторой степени успокоит мировое сообщество. Уже отреагировали рынки. В России опять рубль укрепился. Понятно, что здесь играет много факторов — не само количество войск, а то, ради чего это делается. В других нормальных ситуациях существуют механизмы взаимного доверия и подобные маневры бы ни у кого не вызывали никакой тревоги. Это были бы обычные учения и тренировки. Поскольку у России есть эта история последних семи лет, я не единственный, кто с большой осторожностью относится к заявлению Шойгу. Это можно воспринять как декларацию — «Мы отойдем». Но это вовсе не означает, что можно выдохнуть.