Новости
Мировые цены на продовольствие растут десятый месяц подряд и достигли максимума с июня 2014 года, сообщили в ООН. В марте среднее значение индекса, который ежемесячно отслеживает колебания мировых цен, составило 118,5 пункта. Это на 2,1% выше уровня прошлого месяца и самое высокое значение с июня 2014 года.
Научный редактор журнала «Экономическая политика» Валерий Кизилов объяснил The Insider, как на рост продовольственных цен повлияли пандемия и реакция на нее мировых правительств.
Действительно, существует общемировая тенденция подорожания продовольствия, и это зафиксировано в отчете ООН. Российские рынки продовольствия связаны с мировыми. В обычное время действует механизм, когда продовольствие в мире дорожает, увеличивает экспорт из России и внутри России продовольствие тоже дорожает. Это сообщающиеся сосуды, в которых вода держится на одном уровне если не устанавливаются какие-то пробки, которые мешают выравниванию цен.
Российское правительство иногда в качестве реакции на повышение цен пытается внутри страны такие пробки вставить, то есть отрезать внутренний рынок от мирового. Чаще всего это делается именно для того, чтобы не повышались внутренние цены. Наиболее распространенный механизм — это экспортные квоты. Ещё в прошлом году были запланированы меры по введению каких-то ограничений на зерновые и подсолнечные семена. Это ведет к тому, что цены в России повышаются несинхронно с мировыми, а с отставанием. В меньших масштабах эта политика применялась и раньше.
Я принадлежу к тем экономистам, которые такие меры не поддерживают. Я считаю, что лучше бы произошло подорожание этих продуктов и на внутреннем рынке, раз уж такие мировые тенденции. Негативный эффект от этих мер регулирования на первый взгляд не заметен, но станет заметен в будущем. Эти меры очень тяжелы для наших производителей, потому что, когда во всем мире продукция дешевеет, они страдают от этого. Когда продукция дорожает, они не могут компенсировать свои убытки, и в итоге получается убыточная ситуация в долгосрочном периоде, естественной реакцией на которую является, например, сокращение посевных площадей, посевов, снижение инвестиций в повышение продуктивности, закупку техники и выведение новых сортов. Все это ведет к тому, что наше сельскохозяйственное производство будет деградировать. Если бы они могли заработать сейчас на мировой конъюнктуре, то они бы стали эффективнее за счет продуктивности, научились бы со временем поставлять продукцию в том числе на внутренний рынок с более низкими издержками.
Второй негативный эффект состоит в том, что всякий раз, когда за счет административных и политических мер устанавливается искусственный разрыв между внутренними и внешними ценами, это создает стимулы для коррупционных операций, например, создания специальных экспортеров. Вот у нас вводятся квоты, их распределение становится очень выгодным делом для чиновников. Стараются, конечно, подать это так, что квоты будут распределяться с помощью какого-то прозрачного и конкурентного механизма, но гарантий того, что он действительно будет прозрачным и конкурентным никаких нет. Типичная наша практика — квоты получают те, кто и так является крупнейшими экспортерами. Это значит, что те участники рынка, которые имеют наиболее прочное и выгодное положение и связи с властями, закрепляют свое преимущество. Полезно ли это для страны? Вряд ли. Это ведет к тому, что у нас идет слияние бизнеса и власти, которое может сохраняться, навязывая на государственном уровне те меры, которые выгодны только конкретным бизнесам.
Общемировой рост цен на продовольствие связан не столько с пандемией, сколько с реакцией мировых правительств на пандемию, в том числе с реакцией центральных банков, которая спровоцировала экономический кризис и увеличила денежную массу так сильно, как никогда этого не делала. По экономической теории в большинстве вариантов это должно повлечь всеобщий рост цен. Есть школы, которые считают, что роста цен не будет. Я же считаю, что наиболее вероятным и естественным следствием этих мер является всеобщий рост цен, это наблюдается, как на продовольственных, так и на сырьевых рынках. На рынках услуг, интеллектуальных и цифровых продуктов это заметно в гораздо меньшей степени.
В целом индексы цен пока не выглядят драматично растущими. Подорожание тех товаров, которые производятся в материальной экономике со значительными издержками, — это вполне естественный процесс и возможно, что, поднявшись, цены так и будут оставаться на этом уровне, а если эмиссия денег продолжится, то они и дальше будут расти.
Я думаю, что можно провести параллель между тем, что происходит сейчас и тем, что происходило в 1970-е годы. Сначала в 1973, а потом в 1979 году в мировой экономике наблюдался удар по производственным цепочкам, связанным с нефтяными эмбарго, который вводили арабские страны. Одновременно с этим расширение денежной массы со стороны Федеральной резервной системы США тоже подталкивало цены вверх.