Накануне 30-летия полного вывода советских войск из Афганистана в России была предпринята серьезная попытка пересмотреть ее оценку и итоги. Полковник госбезопасности депутат Николай Харитонов внес в Государственную думу проект закона о признании утратившим силу постановления Съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 года «О моральном и политическом осуждении решения о вводе советских войск в Афганистан в декабре 1979 года», как не соответствующего «принципам исторической справедливости». Принять его предлагалось накануне годовщины, чтобы превратить 15 февраля из мемориального Дня памяти воинов-интернационалистов в полноценный праздник. Законопроект даже успел получить поддержку профильного комитета по обороне и безопасности, возглавляемого генералом Владимиром Шамановым.
Возможно, в Кремле сначала собирались признать ввод советских войск в Афганистан правильным и не заслуживающим осуждения, но по зрелом размышлении решили все-таки этого не делать. Все ограничилось публикацией Министерством обороны порции документов, подчеркивающих героическую сторону деятельности «ограниченного контингента» советских войск в Афганистане.
Почему же оценку советской интервенции в Афганистане, данную в 1989 году, не стали пересматривать? Ведь население России, оболваненное тотальной пропагандой, проглотило бы «реабилитацию» агрессии за милую душу. Тем более что в массовом сознании ветераны-«афганцы» всегда оставались героями.
В Кремле сначала собирались признать ввод советских войск в Афганистан правильным, но по зрелом размышлении решили все-таки этого не делать
Однако за рубежом реакция была бы явно не в пользу Москвы. Советское вторжение в Афганистан в декабре 1979 года проходило со слишком уж грубыми и очевидными нарушениями норм международного права. По официальной версии, советские войска в Афганистан пригласил президент Хафизулла Амин, являвшийся также лидером местной компартии, называвшейся Народно-демократической партией Афганистана. Все бы ничего — только первое, что сделали прибывшие в Кабул советские спецназовцы, так это взяли штурмом дворец президента, уничтожив Амина вместе с охраной, слугами и всей семьей, включая несовершеннолетних детей. Откреститься от этого «подвига» у Москвы уже не получится, поскольку он уже многократно растиражирован российскими телеканалами именно как образец доблести и геройства. И ведь дожившие до наших дней ветераны той операции нисколько не стыдятся убийства безоружных людей и даже детей. Чтобы хоть как-то поправить дело, советская пропаганда утверждала, будто советские войска чуть ли не на считаные часы опередили американцев, которых звал в страну все тот же Амин, который только притворялся коммунистом, а на самом деле был агентом ЦРУ. Подобную ахинею даже достаточно всеядная российская пропаганда сегодня повторять не рискует.
И что же получилось бы, если бы такого рода агрессия оказалась реабилитирована? Это был бы четкий сигнал, что путинская Россия считает такие действия правомерными и в случае чего и с союзниками может поступить так же, как в свое время СССР с Амином. А если понадобится вторгнуться куда-нибудь еще, то сколько-нибудь правдоподобным предлогом в Москве заморачиваться не будут.
Выиграл или проиграл Советский Союз в Афганистане? Никакого выигрыша даже при самом ура-патриотическом взгляде на события найти не удается. Свою задачу «ограниченный контингент» не выполнил, разгромить моджахедов не удалось, и через три года после ухода «шурави» коммунистическое правительство в Кабуле пало. Войска же пришлось выводить в том числе и потому, что США стали поставлять моджахедам современные средства ПВО, что резко ограничило применение советской авиации.
Крупных поражений советские войска не потерпели, хотя, например, так и не смогли захватить Панджшерскую долину — хорошо укрепленный оплот полевого командира Ахмад-шаха Масуда. Но и больших побед тоже не было, поскольку сражаться приходилось с небольшими по численности партизанскими отрядами, избегавшими крупных боев. Зато ущерб от афганской войны Советский Союз потерпел немалый.
Прежде всего это людские потери. Согласно официальным данным еще советских времен, всего в Афганистане погиб или пропал без вести 15 051 гражданин СССР, в том числе 14 427 человек — в рядах советской армии. Но в 1990-е годы группа исследователей из российского Генштаба во главе с Валентином Руновым, знакомясь с документами афганской войны, пришла к выводу, что военнослужащих Министерства обороны погибло и пропало без вести в 1,84 раза больше, чем официально признано, — около 26 600 человек, в том числе 3 тыс. офицеров (по официальным данным — только 2183).
Помимо людских потерь были и материальные. И дело даже не в сожженной и разбитой в боях боевой технике. Еще существеннее было то, что Москве в течение 12 лет приходилось полностью содержать коммунистический режим в Кабуле и население подконтрольных ему территорий (помощь продолжала идти вплоть до распада СССР). Объем этой помощи до сих пор не определен, но он, очевидно, был не меньше, чем нынешняя российская помощь режиму Асада или сепаратистам в Донбассе. Были также и не столь заметные, но не менее болезненные потери от западных экономических санкций и от той дипломатической изоляции, в которой оказался Советский Союз после вторжения в Афганистан. За исключением союзников по Варшавскому договору (Румыния — с оговорками), Кубы и Монголии, никто в мире его не поддержал. Потери, связанные с афганской войной, несомненно, ухудшили экономическое положение СССР в 80-е годы, хотя и уступали по значению другим факторам, доведшим советскую экономику до краха.
И последнее по порядку, но не по значимости. Сегодня фактически табуирована тема преступлений против мирного населения, совершенных «ограниченным контингентом». Про героизм писать можно, про преступления — нельзя.
Официально ни в СССР, ни в России факты преступлений, совершавшихся в Афганистане советскими военнослужащими, никогда не признавались ни политическим, ни военным руководством. Все процессы над солдатами и офицерами, обвинявшимися в преступлениях против гражданских лиц, проходили в военных судах и были закрытыми. Общественность узнала о них (и то далеко не в полном объеме) только после падения СССР. В постсоветской же России судов над военнослужащими по делам о преступлениях в Афганистане не было вовсе.
Однако до начала 2000-х годов все же появилась достоверная информация об этой самой мрачной и позорной стороне советской интервенции в Афганистане. Вот только несколько примеров.
Генерал армии Александр Майоров, главный военный советник в Афганистане и первый заместитель главкома сухопутных войск, писал в мемуарах, как в феврале 1981 года под Джелалабадом одиннадцать солдат во главе со старшим лейтенантом убили после изнасилования трех молодых женщин, а также двух стариков и семерых детей. Командование 40-й армии, получившее соответствующее указание из Москвы, и руководство афганских силовых структур пытались свалить преступление на переодетых в советскую форму «душманов» (моджахедов), хотя виновные уже признались в преступлении. На версии о душманах настаивали первый заместитель начальника Генштаба Сергей Ахромеев, министр обороны Дмитрий Устинов и глава КГБ Юрий Андропов. Лишь непреклонность Майорова позволила довести дело до суда. По словам генерала, «бандитов-насильников судили, нескольких приговорили к высшей мере наказания. Остальных — к большим тюремным срокам».
Военный следователь Валерий Шахов вспоминал, как ему приходилось расследовать дело трех военнослужащих, убивших с целью грабежа пятерых мирных афганцев, и один из них искренне недоумевал: «Во время рейда в Герате в базарный день на центральном рынке началась какая-то стрельба. По нам стреляли или нет, мы не поняли. Командир командует: «Осколочным заряжай, огонь!» И мы по толпе из пушки осколочным снарядом дали. Сколько там народа полегло, даже не знаем. И слова никто не сказал. А вы тут нас всего за пять человек!»
Сегодня фактически табуирована тема преступлений против мирного населения, совершенных «ограниченным контингентом»
Но чаще всего такие преступления оставались безнаказанными. Это подтверждает рассказ одного из ветеранов:
«Очередной приказ: «Есть оружие в кишлаке — местные в ответе!» В одном кишлаке нашли пару карабинов.— К ответу!Задержали подозрительных людей, человек восемь и муллу (считались врагами народа).Командир роты:— Расстрелять! Добровольцы?!Построили в шеренгу... молчат. В глазах ожидание смерти, каменные лица...— Клац! — передернули затворы.— Тра-та-та!Очередь. Одна, вторая.Попадали в пыль... судороги предсмертные.— Уходим!..Согнали за кишлак всех мужиков ...Человек с пятьдесят. Большая разновозрастная толпа.Запах крови!Руки гудят. Звериное желание — сделать! Кашу...Не только у меня... в воздухе летало.Групповой психоз.— Разорвать... уничтожить!Затворы передернуты... один выстрел и...Всё!Массовое убийство».
По свидетельству генерала Игоря Родионова, который одно время командовал 40-й армией в Афганистане, «армия стала терять авторитет и поддержку у афганского народа, так как в погоне за победой побыстрее и любой ценой были неоднократно приняты решения о применении дальней авиации, систем площадного поражения ГРАД, стиравших с лица земли кишлаки со всеми жителями, включая стариков и детей».
И таких свидетельств сохранилось множество. Наверное, стоило бы их собрать в одну «черную книгу» советских преступлений в Афганистане. Но, боюсь, издать ее в России удастся нескоро.