«Плакать себе позволяла, только сделав свою работу». Нижегородцы о делах и поступках Ирины Славиной

Александр Пичугин, редактор сайта «Репортёр-НН»:

Ирина Славина самой первой — и с самым полным пакетом документов — вскрыла махинацию с ценами на топливо для городских автобусов. 31 декабря 2016 года, за несколько часов до боя курантов, руководитель автотранспортного предприятия НПАТ по просьбе поставщика солярки согласился поднять закупочную цену на топливо сразу на 4 рубля за литр. Причем буквально на следующий день после заключения первоначального договора! Да еще и топливо оказалось ужасного качества, убило несколько десятков автобусов. Но в мэрии поначалу игнорировали публикации Славиной, а следом и других СМИ. И только после смены власти новый глава города Владимир Панов заявил, что бюджету нанесен ущерб и обратился в суд, который встал на сторону мэрии и аннулировал допсоглашение. В августе прошлого года СКР возбудил уголовное дело, но никто пока так и не «присел».

Глеб Никитин, губернатор Нижегородской области, в Instagram

С самого начала моей работы в регионе она задавала неудобные вопросы. Я отвечал честно, и, думаю, поэтому в итоге мы общались конструктивно и по-человечески! Знаю, что со взаимным уважением. Как-то Ирина предложила мне поехать вместе с ней в отделение паллиативной помощи в 30-ой больнице. «А давайте вместе посмотрим, как там на самом деле?!» — так звучало ее предложение. В результате в паллиативном отделении был сделан ремонт и закуплено оборудование. Потом была дискуссия о судьбе березовой рощи в Верхних Печерах, где хотели построить торговый центр. Ее позиция по этому вопросу помогла сохранить зеленую зону.

Мария Попова, градозащитница, общественный деятель:

К сожалению, губернатор представляет историю с березовой рощей немного в розовом свете. Рощу вырубили! Ира костьми ложилась, у нее на глазах вырубали эту рощу, и уже пригнали кран для строительства торгового центра. Заслуга Иры в том, что удалось остановить эту стройку благодаря поднятому резонансу.

Сейчас эту территорию включили в программу «Формирование комфортной городской среды», но сразу сказали, что восстановить рощу с высокими деревьями нельзя из-за подземных коммуникаций. И в последнее время Ирина добивалась, чтобы на этом участке посреди автомобильных потоков было как можно больше зелени, а не лежаков для загорания, которые пытаются воткнуть авторы проекта благоустройства.

Игорь Каляпин, правозащитник, председатель межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток»

Мы с Ириной Славиной пересекались в большей степени по её публикациям, например, про арест старика-мусульманина, который отказался дать показания, был арестован по экстремистской статье и умер в изоляторе. Там была какая-то душераздирающая история. И видно было, что для неё это была не просто профессия — она как будто почти физическую боль испытывала от этой ситуации.

Не могу сказать, что она всегда была такая эмпатичная, но были ситуации, когда было видно, что её колотит изнутри. Наверное, вот это её и сгубило, потому что я нескольких людей в своей жизни знал, которые в моменты сильных эмоций оглядывались на окружающих и не понимали, почему остальные достаточно отстраненно эту ситуацию воспринимают. Один из таких людей был милиционером по профессии. Ирина этой темой занялась как журналист, но эта проблема попала в неё как заноза и с каким-то таким вот настроением, только в какой-то более сильной форме, она и столкнулась в тот роковой день второго октября.

Были и другие ситуации. У нас ФСБ расстреляла людей, которых они подозревали в причастности к какой-то террористической ячейке. Когда Славина занялась этим делом, стала копать, выяснилось что там был целый стукаческий бизнес: один человек из диаспоры за копейку невеликую сдавал своих земляков чекистам. И только на основании таких сомнительных оперативных данных люди были убиты. Были большие сомнения в том, что они вообще имеют какое-то отношение к экстремизму, не говоря уже о каких-то террористических организациях.

Ирина во всех этих случаях вела себя не как типичный журналист. Она была человеком с кровоточащей совестью — чувствовала, что с кем-то поступают несправедливо, и это приносило ей невыносимые страдания. Когда видишь взрослого человека с такими эмоциями, — это смотрится даже немного парадоксально, но вот такой у неё был характер.

Владимир Гройсман, зоозащитник, основатель фонда «Сострадание НН»:

В ноябре 2016 года на ул. Левинка в заброшенном здании нефтебазы зоозащитники обнаружили место массового убийства бездомных собак. Это был настоящий собачий концлагерь: 180 трупов, плюс еще живые, но сильно изможденные животные. Именно Ирина Славина была с нами с самого начала, и я первый раз увидел, насколько журналист может совмещать личное отношение к происходящему, совершенное бесстрашие (мы же поначалу вскрывали это здание, немного нарушая закон) и абсолютную, безупречную честность в профессиональном плане. Ситуация была страшной, в том числе и для нее — человека, который любит собак, у которой своя собака болела в то время. Но она смогла убрать все личное, остаться совершенно хладнокровной, когда все вокруг рыдали. Заплакала она уже после, когда сделала свою работу.

А после Ирина добила эту тему: она задавала жесткие вопросы, в том числе и силовым структурам, но при этом избегая спекуляций. Остались только факты. Самого хозяина концлагеря сначала оштрафовали, а потом судили, приговорили к исправительным работам, но в итоге освободили от наказания за истечением срока давности. Но Ирина об этой истории не забыла и стремилась довести ее до конца, чтобы подобная ситуация нигде не повторилась. Мы еще два года потом этим занимались! Я именно тогда по-настоящему зауважал Славину как журналиста.

Асхат Каюмов, руководитель экологического центра «Дронт»:

Ирина Славина выступила зачинщиком решения великой проблемы, связанной с застройкой берегов Горьковского водохранилища элитными домами. Это актуально не только для нашей области, но и для всей страны. Она первой рассказала о поселке в прибрежном лесном фонде, в котором владельцы двух-трехэтажных особняков пытались представить эти дома «временными конструкциями». Это большая проблема, и многие СМИ боятся ее поднимать, потому что хозяева этих домов, как правило, «непростые» люди. И вот, несколько таких «непростых» людей в Нижегородской области в стремлении легализовать свое пребывание в прибрежной зоне увлеклись настолько, что сумели поставить свои дома на кадастровый учет. И это на землях государственного лесного фонда, где не должно быть объектов недвижимости!

Ира эту тему высветила, ее публикации были первыми. Многие СМИ не решались писать, пока не прошли суды и суд не вынес решение о сносе этих домов. Правда, это решение до сих пор не выполнено, поскольку это очень долгий процесс.

Александр Седов, главный редактор информагентства Newsroom24.ru:

Помимо острых журналистских расследований Ирина Славина была драйвером ряда крупнейших социальных проектов Нижнего Новгорода, участие в которых принимала не только оппозиция, но и вполне себе приближенные к губернатору единороссы. Это к вопросу о «невидимой руке Запада», которая расшатывает местные политические устои. На память приходит ежегодный фестиваль для детей-инвалидов «Цветик-семицветик», который помог сотням нижегородских семей с такими ребятами. Среди тех, кто вместе с Ириной его проводил, были и вице-спикер заксобрания Ольга Щетинина, и нынешний депутат гордумы Нижнего Оксана Дектерева, и мы, журналисты, и тогдашний директор департамента общественных связей и информации мэрии Сергей Раков, и многоуважаемая Анна Гор, директор выставочного центра «Арсенал», и много других самых разных людей. Представьте себе только масштаб фестиваля: волонтеры привозили в Кремль колясочников на своём транспорте, накрывали столы, дарили подарки, устраивали театрализованные представления. Вот такой она «оппозиционер». Вместо белых ленточек развешивала в «Арсенале» детские флажки. Но кто же это теперь вспомнит?

А еще было и есть движение «Дай лапу, друг» — в помощь зооприюту, когда на протяжении последних пяти лет десятки людей два раза в год собирают брошенным собакам и кошкам по центнеру гуманитарной помощи: корм, лекарства, деньги. Это всё конкретные дела, а не злобное шипение в Telegram-каналах: ах, какая Славина провокаторша! Если бы каждый из тех, кто её критикует, сделал хотя бы десятую часть всего этого, Нижний Новгород был бы намного добрее и светлее.

Олег Шакирский, основатель агентства «Хорошие идеи», автор названия «СТОП эвакуатВОР»:

В 2015 году в Нижнем родилось спонтанное движение «СТОП эвакуатВОР» как реакция на действия охамевших частных эвакуаторщиков. Они без предупреждения вешали свои таблички под знаками запрета парковки и сразу увозили автомобили — от больниц, детских клиник. Были совершенно чудовищные случаи, когда инвалидов увозили запертыми в машине, была даже смерть на штрафстоянке. Конечно, Ирка была в первых рядах этого «движения автосопротивления» — а как иначе? Помню ее, красивую и бесстрашную, на первой встрече водителей, когда планировали автопробег протеста. Ходила, раздавала стикеры — счастливая, что удалось стольких людей оторвать от диванов!

А потом была ее знаменитая фраза: «От этого бизнеса воняет коррупцией!» — сказанная с трибуны городской думы. В итоге удалось заставить главу города и депутатов обратить внимание на эту проблему, больше ста табличек «Работает эвакуатор» были убраны с улиц города.

Алла Евстропова, преподаватель музыки:

Мы с Ирой Колебановой (это ее девичья фамилия) вместе росли. Это моя ключевая подруга с первого класса. Говорить о ней можно бесконечно, но вот один яркий пример из нашего детства.

Я попала в больницу ГИТО в 11 лет, четыре месяца была обездвижена на скелетной вытяжке. Никого не пускали ко мне, закрытое отделение. И вдруг открывается дверь в палату — и входит моя Ирина! Маленькая, но уже тогда сильная и думающая девочка... Приехала на автобусе одна — и как? Как она прошла все посты в больнице?

Она была настоящей и смелой... способной на поступок. Она была единственной, кто меня поддержал тогда, кто приехал к однокласснице и подруге!

Мы ночевали вместе, ездили в походы, варили пельмени после школы, а затем шли по домам искать ветеранов — может, кому надо помочь. Опять же ее — Ирины придумка. Плакали с ней, когда смотрели фильм «Чучело»... отмечали дни рождения... Она мне доказала, что Дед Мороз существует! С ней было просто, интересно, весело...

Я сразу всё поняла, во имя чего... Не спите, проснитесь, не будьте ватными и бесчувственными, люди!

Михаил Иосилевич, предприниматель, активист

Трагическая смерть Ирины Славиной, по моему мнению, на 50% и более связана с обыском по моему уголовному делу. У меня есть все документы этого дела. Там фамилии тех, кто возбуждал, писал объяснения, доносы. Как туда попала Ирина, пока непонятно.

Есть ещё несколько эпизодов, когда её преследовали и давили на неё в течение нескольких лет из-за её профессиональной деятельности, за её объективные и правдивые репортажи. Она неоднократно на протяжении последних нескольких лет подвергалась давлению и репрессиям. Против неё были подобные абсурдные дела, она подвергалась штрафам, были судебные решения за оскорбления Шахуньи, за «фейки о коронавирусе».

По «фейкам о коронавирусе» ей грозили большие штрафы, она не могла такие деньги собрать и переживала, что не может нанять сотрудников, вынуждена делать все одна, денег не хватает, а ещё и такие штрафы грозят. Это её угнетало, давило на психику. Сейчас все эти события выстраиваются в одну цепочку с финалом в виде обыска, который повлиял больше всего, потому что у неё изъяли все компьютеры и телефоны и всю её личную и профессиональную жизнь. В компьютере люди хранят все свои сокровенные данные, пароли, секреты, свои и других людей, которые им стали известны в силу профессиональной деятельности. Осознавая тот факт, что её личные данные будут сейчас исследованы и попадут в руки людей, которых она, скажем так, не уважает, что они будут в этом ковыряться… Как тоже прошедший через эту же процедуру я могу сказать, что это мега-неприятно, это большой удар по всему. Компьютер — это также средство её производства, рабочий инструмент. Даже если формально у свидетеля забирают всю профессиональную деятельность и личную жизнь — это был самый существенный удар. По отдельности она бы может быть это и пережила.

Текст подготовлен при участии Евгении Тамарченко