Мнения
Когда в марте был объявлен «режим повышенной готовности», вовремя открывшийся стационар в Коммунарке позволил московским властям создать иллюзию достойного ответа. Иллюзия длилась недолго: врачам не выдают нормальной защиты и заставляют работать в режиме невероятной перегрузки, остро не хватает ИВЛ (закупкой которых попросту никто не озаботился), зараженные COVID смешиваются в больницах с обычными пациентами, что делает клиники главным центром распространения заразы, вместо обещанных надбавок врачам и медсестрам власти пригоняют студентов в качестве бесплатной рабочей силы, к официальной статистике возникли большие вопросы, а больные не коронавирусом оказались отрезаны от медицинской помощи. Хронологию провала системы здравоохранения в ходе эпидемии описывает одна из создательниц первого Центра паллиативной медицины, врач-эндокринолог Ольга Демичева.
Оптимизация
В России первая волна новой инфекции закономерно ударила по Москве, и сегодня можно уже судить, что столица оказалась к вызову не готова. «Оптимизация» здравоохранения полностью уничтожила нашу «боеготовность» на случай чрезвычайных ситуаций, будь то природные или техногенные катастрофы, эпидемии и т. д. На сайте Высшей школы организации и управления здравоохранением есть комментарий ректора школы профессора Улумбековой:
«От момента начала реформ, инициированных Л. Печатниковым (с 2011 г. по 2018 г.), в Москве обеспеченность инфекционными койками для взрослых и детей сократилась почти в 2 раза (с 4,7 тысячи до 2,5 тысячи — данные Департамента здравоохранения Москвы). И это произошло на фоне роста смертности от инфекционных болезней на 11% за этот же период (с 12,5 до 13,9 на 100 тысяч населения, данные Росстата). И еще нелепость: инфекционная служба была переведена на финансирование в систему ОМС. А это означает, что финансирование инфекционных больниц стало зависимым от числа пролеченных больных. Есть больной — учреждение получит деньги, нет больного — не получит, соответственно будет вынуждено сокращать свой бюджет, а значит — сокращать койки, кадры и другие важнейшие статьи расходов. Это нонсенс для инфекционной службы, находящейся в режиме ожидания».
Комментарий озаглавлен «Эпидемия цинизма и невежества». Автор напоминает: за время реформ Печатникова было закрыто 13 взрослых и 2 детских больницы, 7 поликлиник, 7 роддомов, более 100 отделений в больницах и поликлиниках. А до начала оптимизации медицины Россия имела, по оценке ВОЗ, одну из лучших а мире систем здравоохранения. Мы были готовы к любым ЧС, в том числе. к эпидемиям.
Режим ожидания
15 апреля Печатников заявил в интервью Би-Би-Си: «Эпидемия — это стихийное бедствие… Вы не можете держать в каждом доме лодку на предмет возможного потопа. И в каждом дворе — пожарную машину». Это принципиально неверная позиция для организатора здравоохранения. Это всё равно, как если министр обороны заявит, что в мирное время не надо содержать армию. Готовность к эпидемии (потопу, пожару, землетрясению) — прямая обязанность государства. Эпидемия не застанет врасплох, если все экстренные службы — медицина катастроф, инфекционная, санитарно-эпидемиологическая — находятся в состоянии готовности к ЧС. На эти случаи должны быть протоколы работы в условиях эпидемии, резервы коечного фонда, медицинских кадров, СИЗ, средств дезинфекции и т. д.
Сегодня Москву хвалят за быстрое развертывание стационара в Коммунарке. Но на самом деле «Коммунарка» — вовремя достроенная в Подмосковье новая территория оптимизированной многопрофильной московской ГКБ № 40, располагавшейся в районе ВДНХ. Местные жители уже более года борются за ее спасение, потому что ездить на лечение за 50 км в район Коммунарки им крайне неудобно. С быстрым открытием первого COVID-стационара в Коммунарке получилось красиво. Возникла иллюзия готовности к чрезвычайной ситуации. Но по мере роста заболеваемости новой инфекцией потребовались новые койки. И вот уже один за другим московские стационары перепрофилируются на борьбу с инфекцией. Главным врачам это выгодно — за одного вылеченного и выписанного ковидного пациента ФОМС выплачивает 200 тысяч рублей. Принимая во внимание, что выздоравливают 98%, а специализированное лечение отсутствует, — хороший доход для медицинских учреждений.
С быстрым открытием первого ковидного стационара в Коммунарке получилось красиво. Возникла иллюзия готовности к чрезвычайной ситуации
7 марта пишет знакомый, попавший в «Коммунарку» с двухсторонней пневмонией: «Понятно, что врачи растеряны и к работе в условиях эпидемии в большинстве, не готовы. Нет стратегии, пытаются нащупать работающие методы лечения. Нет качественных рекомендаций. Нет доказательной базы убедительной. Льют внутривенно антибиотики. Или азитромицин в таблетках дают. Противовирусные. Противомалярийные… Ищут, что будет эффективно. Симптоматическое лечение, все, что пока есть»,
Врачи — люди дисциплинированные, раз сказали перепрофилироваться, значит будем. Спасать людей — суть и смысл нашей работы. Мы можем ворчать, что не хватает СИЗ (средств индивидуальной защиты), что тяжело без питья по 12 часов, что работы невпроворот. Но на войне как на войне, мои коллеги каждый день совершают подвиги и называют это «штатными ситуациями». Они не за себя переживают, а за больных. Типичная фраза: «Если я завтра свалюсь, кто будет лечить?». Это к вопросу о нехватке СИЗ. Они не паникуют, они работают. Не благодаря, а вопреки деятельности организаторов здравоохранения, переживающих больше за отчетность, которую им надо передавать наверх.
2 апреля. От коллеги из московской больницы: «Мы будем принимать пациентов из стационаров, с пневмониями, у которых тест на COVID дважды отрицательный. Но работаем в режиме инфекции — разделение зон на грязную и чистую, прием через шлюз, защита полная — комбинезоны, маски, респираторы, перчатки». На следующий день вместо комбинезонов им дали одноразовые халаты: «Мы ж не инфекционное отделение, у нас вроде не COVID, а там, кто знает, часть неясных. Мою руки антисептиками по самые уши. И маски на глаза тоже все антисептиками обрабатывают. Маски на нос-рот скидываем без жалости, перчатки тоже». 24 апреля стало известно, что заболела, как и двое коллег из ее смены.
Есть много вопросов к организаторам здравоохранения. Со всех сторон поступает информация о дефиците СИЗ. Является ли заболевание, полученное на рабочем месте, профессиональным, является ли недостаток СИЗ нарушением техники безопасности? Как на это должен реагировать профсоюз и специалисты по охране труда? И к факторам, вызвавшим профессиональное заболевание, может напрямую относиться отсутствие СИЗ. Доказать это отсутствие очень просто. Но почему-то не слышно ни представителей официального профсоюза медицинских работников, ни специалистов по охране труда. А ведь получение профессионального заболевания напрямую связано с получением денежного пособия в строго определенные сроки.
10 апреля. От коллеги из медицинского центра. Для сотрудников устроили плановый профосмотр. Очереди в кабинеты огромные. Зачем это делать во время эпидемии? Осмотр был запланирован давно, по графику. Сотрудники спрашивали: будет ли перенос на другое время, учитывая эпидемию. Начальство ответило: все будет по графику. Не прошли профосмотр — не допустят к работе. Нет, на COVID их не тестировали. Зачем?
Очаг не в жилых районах, а в больницах
Когда эпидемия только начиналась и объявили режим самоизоляции, мы с коллегами предупреждали, что очаги инфекции будут не в жилых районах, а в медучреждениях. Пишут и звонят растерянные врачи: то в одном, то в другом «чистом» стационаре вспышки коронавируса. Непонятно, что делать с больными, можно ли продолжать намеченное лечение, делать запланированные операции.
17 апреля. Письмо в «Лигу защиты врачей». «Прошу не называть моего имени. Боюсь репрессий. У меня вопрос. Сейчас существует какой-то регламент закрытия отделения на карантин и обработку, если сотрудники госпитализированы с коронавирусом? Можно обойти этот регламент? Сотрудники Городской клинической онкологической больницы № 1, где это происходит сейчас, не обращаются никуда и молчат, продолжают ходить на работу. А администрации каким-то чудесным образом удается скрывать факт заражения сотрудников от Роспотребнадзора. Нам дали понять, что заражение не предали огласке с согласия департамента здравоохранения. Отделения, откуда госпитализированы сотрудники, не только не закрыты, но там продолжаются операции онкологическим больным. Госпитализированы: врач-реаниматолог (в Коммунарку, анализ положительный у нее и ее мужа), старшая медсестра торакальной хирургии (с этого понедельника лежит в 1-й инфекционной больнице), санитарка торакального (лежит там же), санитарка хирургии опухолей головы и шеи (там же), главный бухгалтер. Все, с кем я говорил, боятся огласки, ходят на работу и жаловаться никуда не хотят».
Администрация с согласия департамента здравоохранения скрывает заражения сотрудников от Роспотребнадзора
Сейчас многие «чистые» больницы продолжают работать, даже если среди сотрудников есть заболевшие. Заразившихся переводят в COVID-клиники, проводят санобработку и продолжают работать. Другого выхода нет. Катастрофически не хватает профильных клиник и врачей. Из закрытых на карантин отделений больных выписывают домой. Многих — в тяжелом состоянии.
Погибшие врачи
Все чаще друзья сообщают, что заболели коронавирусом. Большинство переносит легко. Сегодня счет медицинских работников, получивших подтвержденный диагноз COVID-19, уже идет не на сотни, а на тысячи. И это при том, что регулярно тестируют не всех. Закрываются московские поликлиники и отделения стационаров на дезобработку, по причине многочисленных заболеваний сотрудников. У кого-то болезнь проходит в легкой форме, кто-то оказывается на ИВЛ.
9 мая. В Facebook вывесили очередной некролог, врачи пишут о своем коллеге, который скончался от коронавируса 8 мая: «... как будто ушел на дежурство в другую смену...».
В мирное время, когда работа врачей незаметна, легко сваливать на них все не спасенные жизни, вот уже Следственный комитет тут как тут, вот уже врачебная ошибка занесена в Уголовный кодекс. Но внезапно случилась эпидемия. Когда случается беда, врачей воспринимают как спасителей, как супергероев. И все априори знают: врач сделает все возможное и даже больше. Врач — спаситель, хоть и смертный. И всем хочется стать сопричастными, надеть белый халат и приобщиться к этому «святому войску». Появляются волонтеры, вот только используют их иногда совершенно бессмысленно.
8 мая. Пишет коллега, которая работает в московской поликлинике: «У нас снова осваивают средства. Теперь на вызовы к больным вместе с врачами будут ходить «волонтеры-библиотекари». Оснащены портативными принтерами для оформления документов с ежедневной отчетностью по своей работе и... работе врача. Закупили принтеры Canon, картриджи, блоки питания, сумки. Только все это НЕ сократит время пребывания врачей у пациентов. Про защиту «библиотекарей» ничего не известно. Жалко волонтеров, люди шли помогать на эпидемии, по зову сердца. Их хватит недели на две, потом заразятся и всех уложат».
Не в тренде
За бортом системы здравоохранения оказались больные, у которых не COVID-19, а любые другие заболевания. Те из них, кому все-таки удалось попасть в больницу с другим диагнозом остались без свиданий с родственниками.
20 марта. Пишет подруга: «Маму забрали в больницу. К ней не пускают. Карантин. Она старенькая, плохо слышит, боится чужих, очень слаба, даже попить не сможет попросить. Что мне делать?..». Ее мама скончалась в больнице через два дня.
Мне звонят пациенты, без ковида, тяжелые и не очень. С диабетом, гипотиреозом, обострениями хронических заболеваний, без подобранной терапии, потому что подбирать ее некому. Клиники, где вчера их спасали, перепрофилированы. Врачи мобилизованы на борьбу с ковидом. Кардиологи, нефрологи, эндокринологи, хирурги, гинекологи...
Мне звонят и пишут беременные, которым не проводят положенные скрининги, не выполняют обследования, не корректируют лечение.
Их диагнозы не в тренде. Шанс на получение доступной медицинской помощи призрачен, они растеряны. Много пожилых больные, выписанные в тяжелом состоянии на руки беспомощным родственникам. После недавних операций (перелом шейки бедра, удаление опухолей и т. д.), с пролежнями, с не купированной болью, с невыполнимыми в домашних условиях рекомендациями по лечению. Каждый день мы ищем пути решения, в ручном режиме. Больных все больше.
Не знаю, будет ли статистика, позволяющая оценить, сколько жизней сожрала и сожрет еще эта эпидемия у больных не коронавирусом. Система здравоохранения оказалась не готовой не только к эпидемии, она оказалась совершенно не готовой и к спасению всех остальных.