Новости
В Тегеране продолжаются массовые протесты, которые стали для иранской столицы привычным явлением. При этом сейчас в стране отмечается важный социальный сдвиг: женщины на улицах отказываются от ношения хиджабов. Об этом заявил в разговоре с The Insider иранист Максим Алонцев, несколько дней назад вернувшийся из исламской республики.
«Ситуация в городах отличается. В Тегеране, где очень много полиции, приезжих предупреждают не фотографировать протесты и полицейских, которые везде дежурят. Протесты в Тегеране — это то, с чем люди живут постоянно, потому что сегодня протестуют на этой улице, завтра — на другой. Иногда это жестоко подавляется, а иногда само рассасывается.
Люди ходят на протесты после работы на пару часов. Важным социальным сдвигом, который я заметил, является то, что женщины на улицах отказываются от ношения платка. Это смелый и яркий политический жест. В других, более туристических городах, типа Исфахана, который находится южнее, ситуация несколько спокойнее. Там тоже есть протесты, но они меньше и не такие жесткие. Некоторые протесты этнически окрашены — в [провинциях] Белуджистане, Систане, Курдистане, там протесты подавляют довольно серьезно, и там уже есть десятки жертв.
У иранцев накопилось недовольство религиозным диктатом, и это выступление против религиозного истеблишмента. Кроме того, это конфликт поколений. Те, кто сейчас у власти, в основном пришли еще во время революции. Между людьми во власти и протестующими — несколько поколений, и это антиклерикальное выступление против жесткого религиозного диктата в обществе и такого широкого присутствия клириков во власти.
В основном протестует молодежь, студенты, но я видел и женщин без платков в возрасте 40–50 лет. Снятие платка — это молчаливый протест, мощный политический жест. Университеты пытаются прессовать студентов, переводят на онлайн обучение, полюбившееся нам со времен пандемии коронавируса. Есть много видео, где старшеклассницы отказываются надевать хиджаб. Сама по себе ситуация из-за смерти Махсы Амини, которую обвинили в том, что она не должным образом была одета, послужила триггером к волнениям, и всё это приобрело антиклерикальный маркер. Сейчас не только женщины выходят на улицы. Феминный компонент очень яркий, женского содержания очень много, идет в хорошем смысле феминистический нарратив. Но выходят на протесты и мужчины, это не исключительно женский протест.
На улицах очень много людей в форме, которых можно называть по нашему примеру «космонавтами», они не просто так стоят. В Тегеране уже есть жертвы, там в центре дежурит полиция, и каждый вечер глушатся соцсети, WhatsApp и Telegram как главные платформы координации, а также сервисы VPN. Власти не очень серьезно относятся к протестам, было выступление одного пятничного имама в городе Ахваз, в рамках которого он сказал, что все протестующие — наркоманы, алкоголики, молодежь из неполных семей. А более серьезные иранские официальные лица утверждают, что это всё происки внешних сил, например, США и даже Саудовской Аравии. Эти заявления выглядят как попытка подождать, пока протесты сами рассосутся, и всерьез не реагировать.
Возможно, протестующих и воспринимают всерьез, но власти пытаются отсидеться, пойдя на какие-то уступки. Год или два назад к женщине в центре Тегерана без платка могла бы подойти полиция нравов и сказать: «Надень платок». Но сейчас они этого не делают. Девушки ходят свободно, и никто не делает им замечаний. Является ли это протестом? С какой-то точки зрения, да. Через полгода хождение без платка в Тегеране может стать нормой, но эта норма устанавливается в том числе с позволения властей. То, что они называют протестующих проданными американцам наркоманами или людьми, которые наигрались в видеоигры, — это попытка что-то сказать, не сказав ничего осмысленного.
Сейчас немецкие власти пытаются перестраховаться, рекомендуя [своим гражданам] покинуть Иран, чтобы немецкие туристы не попали в тюрьму. Британское консульство также говорит своим гражданам, что в случае чего власти не готовы обеспечить безопасность и не дают гарантий, что вытащат британцев из тюрьмы, если они туда попадут. И вообще британцам несколько лет рекомендовано не посещать Иран, из-за чего страдают студенты, изучающие персидский язык».
В Иране с новой силой вспыхнули протесты после того, как полиция нравов арестовала 22-летнюю Махсу Амини 13 сентября в Тегеране, якобы за нарушение строгого закона страны о ношении хиджаба. Семье сказали, что ее выпустят из полицейского участка после «сеанса перевоспитания». Позже врачи диагностировали у Амини инсульт и сердечный приступ, ее почки отказали, и девушка впала в кому — 16 сентября она скончалась в иранской больнице. Свидетели сообщили, что Амини избили в фургоне для задержанных, но полиция это отрицает. Официальные лица также отрицают все обвинения и говорят, что у погибшей просто начались проблемы с сердцем. На фоне протестов МИД Германии призвал своих граждан покинуть Иран из-за угрозы произвольного ареста и тюремного срока.
В октябре иранцы протестовали после того, как скончалась избитая силовиками 16-летняя иранка Асра Панахи. Ее избили из-за отказа петь песню, восхваляющую верховного лидера страны аятоллу Али Хаменеи. Cтихийность протестов, отсутствие слаженного руководства и четко поставленных задач пока не позволяют говорить о начале революции, отмечал востоковед Николай Кожанов. По его словам, даже если властям Ирана удастся пережить нынешний кризис, вернуть доверие населения им будет сложно, и масштабные реформы в стране уже неизбежны.