Антифейк
В утреннем выпуске новостей на Первом канале вышел развернутый сюжет лондонского корреспондента канала Тимура Сиразиева о том, как в соответствии с актуальными тенденциями изменяется британское университетское образование. Изменения эти, по утверждению Сиразиева, далеко не в лучшую сторону:
«Великий и могучий английский язык, похоже, ждут смутные времена. В королевском Минобразования предлагают быть более терпимыми в вопросах грамотности, особенно если с ошибками пишут и говорят темнокожие студенты. Вузам предлагают иначе взглянуть на критерии оценки знаний, где правильная речь не норма, а признак элитарности. Получается, походить на булгаковского Полиграфа Полиграфыча вовсе не стыдно.
Ошибки черных имеют значение! Ведь это именно из-за них в Британии переписывают правила оценки студентов. В министерстве образования считают, что между белыми и черными громадный разрыв в знаниях. Казалось бы, единственный вариант сократить разрыв — это учиться, учиться и еще раз учиться. Однако, такой подход отныне признан устаревшим. Намного проще и быстрее закрыть глаза на ошибки и сделать вид, что их и вовсе нет.
В Лондонском университете искусств педагогов уже учат современным критериям оценки. В методичке их даже выделили ярким цветом, чтобы никто не пропустил самое главное новшество.
— Не принимайте во внимание орфографические, грамматические и другие языковые ошибки, которые существенно не мешают общению, если нигде не указано, что правильное написание — обязательное требование».
То, о чем рассказывает Сиразиев, — не рекомендации министерства, а внутренний документ одного конкретного вуза, а именно Лондонского университета искусств (University of the Arts London). Чтобы запутать зрителя, автор сюжета в это время показывает здания совсем другого учреждения — Лондонского университетского колледжа (University College London), одного из самых известных университетов мира.
Подмена не случайна. Университет искусств — заведение, где обучают студентов по весьма ограниченному кругу специальностей: это изобразительное искусство, кино, театр, музыка, балет, дизайн, искусство модельера, реклама и тому подобное. В последние годы в университете обратили внимание на статистику, показывающую, что белые студенты получают за свои работы высшие баллы значительно чаще, чем все остальные. Руководство университета во главе с ректором — знаменитым художником Грейсоном Перри — пришло к выводу, что при оценке творческих работ преподаватели проявляют некоторую предвзятость по отношению к этническим меньшинствам. Чтобы преодолеть этот разрыв, руководители университета не приказали преподавателям более лояльно относиться к небелым студентам, а решили ввести более четкие критерии, по которым должны оцениваться творческие работы.
Один из этих критериев — навыки коммуникации: художник (в широком смысле слова) должен уметь преподнести свое произведение публике. И именно к этому критерию относится замечание:
«В частности, мы избегаем особого внимания к „правильному английскому” в работе студентов. В центре нашего внимания результаты коммуникации, например, с точки зрения связности, мастерства рассказчика, способности реагировать на различные ситуации и приспосабливаться к разным видам аудитории».
Идея вполне здравая: в такой неформальной сфере, как искусство, незачем требовать безупречной грамотности, живой разговорный язык здесь чаще всего бывает уместнее формально правильной речи. Первый канал всячески стремится затушевать то обстоятельство, что отказ от повышенного внимания к грамотности — всего лишь решение одного весьма специфического учебного заведения.
Впрочем, одним Университетом искусств Сиразиев не ограничивается. Он продолжает:
«Отличники, которые с утра до ночи сидели и зубрили английский, вправе разозлиться. Специально для них доктор Джерри Уоренс из Университета города Халл объясняет: грамотная речь – признак элитарности, а еще наследие эпохи колонизаторов. Так что наказывать за языковые ошибки нельзя. И если темнокожему поставили двойку на экзамене, то это не оценка его знаний, а дискриминация. Исключение дисциплины, в которых без знания английского совсем никак.
— Можно утверждать, что язык общения во время учебы — это элитный, североевропейский, мужской, белый способ выражения, который зависит от высокого уровня владения письменным и устным английским языком, способ выражения, который скрывает индивидуальность учащихся. Университет Халла бросит вызов этому статус-кво».
Но и это не руководство на национальном уровне, а всего лишь инициатива одного довольно скромного провинциального университета, в 2021 году попавшего лишь в шестую сотню всемирного рейтинга Times Higher Education. Профессора Джерри Лоренс (а не Уоренс, как ее называет Сиразиев) и Сэм Набб пишут на сайте университета:
«Раньше студенты, для которых английский язык второй или неродной, <…> или получившие образование в школе с невысоким уровнем преподавания, могли оказаться в невыгодном положении при оценке технического уровня владения письменным английским языком. Однако некоторые дисциплины нуждаются в таком знании. Чтобы сбалансировать наш инклюзивный подход с академическими стандартами, мы должны взять на себя обязательство оценивать только те результаты обучения/компетенции, которые изложены в критериях предметного уровня или предусмотрены профессиональными, научными или исследовательскими органами. На практике это означает принятие решительных обязательств по приведению контрольных показателей в соответствие с результатами модульного обучения, оценочными сводками и практикой».
Иными словами, речь только том, чтобы преподаватели оценивали студенческие работы прежде всего с точки зрения конкретной научной дисциплины и не снижали балл за погрешности языка. Впрочем, в Британии такие предложения воспринимаются как спорные. Сиразиев сам рассказывает о комментариях читателей The Times, негодующих по поводу такого пренебрежительного отношения к грамотности, правда, забывает указать, что эта влиятельнейшая консервативная газета только что опубликовала статью известной журналистки Мелани Филлипс, резко критикующую подобные новации. Отношение к стандартам университетского образования в Британии остается консервативным.
Сиразиев приводит несколько примеров английских омофонов — слов, которые звучат одинаково, но по-разному пишутся и имеют совершенно разное значение, — и делает глубокомысленный вывод:
«Но студент может этого и не знать? Теперь, видимо, и не узнает. Расплачиваться же за это будут другие».
То, что разницу между словами pain (боль) и pane (оконное стекло) вообще-то британцам разъясняют еще в младших классах школы, а не в университете, ему как-то не приходит в голову. Зато напоследок он рассказывает еще об одном «чудовищном» случае надругательства над учебными программами — и не где-нибудь, а в самом Оксфорде:
«От слов к нотам. В Оксфордском университете деколонизируют курс обучения музыке. Как пишет The Telegraph, сейчас педагоги слишком ориентированы на европейскую культуру времен рабства, которая, по мнению активистов, подчеркивает превосходство белых. Классические сонаты предлагается заменить песнями популярных темнокожих певцов. То есть вместо Моцарта и Бетховена студенты будут учить куплеты Джей Зи и Канье Уэста».
The Telegraph сообщила о попавшем к ее журналистам документе, в котором неназванный оксфордский профессор предлагает расширить сферу изучаемой студентами музыки: привычный курс истории музыки почти целиком сосредоточен на европейской классике, а внееевропейские музыкальные культуры во многом остаются вне поля зрения студентов, хотя влияние их на современную музыку — не только популярную, но и академическую — неоспоримо. Газета снабдила свое сообщение эффектным заголовком «Оксфордский профессор, желающий „деколонизировать” учебную программу, заклеймил нотное письмо как „колониальное”». В действительности речь шла о том, что общепринятая музыкальная нотация, основанная на европейской системе ладов (именно европейской традиции свойственно деление октавы на 12 полутонов или 7 ступеней с неодинаковыми интервалами между ними), влияет на слуховой опыт, поэтому музыкант, воспитанный на этой системе, будет подсознательно «европеизировать» любую услышанную им музыку иной культурной традиции.
Разумеется, никто, кроме разве что Сиразиева, не предлагает заменить в учебных программах Моцарта и Бетховена Канье Уэстом. Представитель Оксфорда рассказал британской радиостанции Classic FM:
— Сохраняя (и никоим образом не умаляя) наше традиционное мастерство в критическом анализе, истории и исполнении широкого спектра западной академической музыки, мы изучаем способы расширить возможности наших студентов в отношении изучения более широкого круга незападной и популярной музыки всего мира, а также музыкальной композиции, психологии и социологии музыки, музыкального образования, дирижирования и многого другого.
В публикации The Telegraph говорится, что оксфордский профессор предлагает отменить обязательное для всех музыкальных специальностей обучение игре на фортепиано как «евроцентричное» и ввести обязательный курс «Введение в социокультурные и исторические исследования». Первое предложение выглядит довольно спорно, но неизвестно, будет ли реализовано на практике; это всего лишь рабочий документ. Курс же истории внеевропейских музыкальных культур студентам точно не повредит.