Антифейк
Дмитрий Киселев в «Вестях недели» посвятил целый сюжет разоблачению руководителя независимого профсоюза «Альянс врачей» Анастасии Васильевой. Якобы все то, что она рассказывает о невыносимых условиях, в которых приходится работать врачам во время пандемии — ложь; также профсоюз покупал средства индивидуальной защиты, которые раздавал провинциальным больницам, по подозрительно высоким ценам. А сам этот профсоюз, как выражается Киселев, «поддельный». Одно из самых эффектных обвинений в сюжете Киселева связано с кандидатской диссертацией Васильевой:
«В тяжелые времена всегда находятся те, кто готов на общих трудностях поживиться. Это мошенники, которые либо греют руки, обирая других, либо выставляют себя главными героями, распространяя ложь о других. При этом всегда надо войти в доверие. Ровно так действует поддельный, то есть ненастоящий якобы „профсоюз” под броским названием „Альянс врачей”. Его самозваный лидер Анастасия Васильева представляется кандидатом медицинских наук. Диссертацию Васильевой „прогнал” через систему „Антиплагиат” член Общественной палаты юрист Илья Ремесло. Результат — лишь 2% оригинального текста.
„Я обнаружил полный текст диссертации Васильевой и пропустил его через ресурс ‘Антиплагиат’, который выявляет украденные диссертации. Вот что показала проверка диссертации Васильевой: ее оригинальность составляет всего 2%, а некорректные заимствования — более 82%”, — заявил Ремесло».
98% заимствований — результат поистине впечатляющий, такой концентрации чужого текста в диссертации даже «Диссернет» никогда не находил. Но узкий специалист по борьбе с Алексеем Навальным и его союзниками Илья Ремесло (о какой-либо другой деятельности этого юриста информации нет) результаты своих сенсационных разысканий выложил в сеть. Его пользовательская страница на сайте «Антиплагиата» изобилует ошибками, все ссылки с нее ведут обратно на начало документа, так что даже полные названия работ, откуда якобы позаимствованы фрагменты диссертации, прочитать невозможно. А в проверенном фрагменте, судя по всему, только 23 страницы — маловато, чтобы судить о диссертации. Но то, что разобрать удается, поистине впечатляет.
Начнем с того, что источников заимствований оказалось ни много ни мало 190 штук, включая «Курс уголовного права» Николая Таганцева, изданный в 1902 году. Любопытно было бы узнать, что же из этого учебника пригодилось для диссертации на тему «Особенности орбитального и интракраниального венозного кровотока у пациентов с первичной открытоугольной глаукомой», но ошибочные ссылки этого не позволяют. Для сравнения: в заключениях «Диссернета» источников обычно оказывается не больше десятка. Зато нетрудно обнаружить источник, из которого в диссертацию перешло 43,33% текста, — это… сама диссертация Анастасии Васильевой. Объяснения этому парадоксу нет. Второе место занимает источник, автора которого из-за тех же ошибок в ссылках установить не удается, но называется он точно так же, как и сама диссертация. Упоминается также автореферат диссертации Васильевой, по поводу которого Ремесло пишет:
«Также имеются ссылки на собственный автореферат Васильевой, что не придает оригинальности научной работе».
Юристу, похоже, неизвестно, что автореферат — это краткое изложение содержания диссертации, написанное самим ее автором. Текстуальные совпадения между диссертацией и авторефератом совершенно нормальны и даже необходимы, а к вопросу об оригинальности не имеют никакого отношения. Впрочем, сразу после этого глубокомысленного замечания Ремесло признает:
«Технически, с точки зрения Антиплагиата, оригинальность текста Васильевой составляет 2%. А если максимально исключить ее собственные источники, то в совокупности все это дает процент заимствований в районе 15–20%. Так что основания для разбирательства ВАК явно присутствуют».
На эту оговорку Киселев предпочитает не обращать внимания: 98% чужого текста куда эффектнее. Но и 15% неоригинального материала, если это действительно так, — серьезное нарушение. Из чего же эти проценты складываются? В точности это установить нельзя, у документа открывается только первая страница. Но и по ней можно многое понять о методе, который применил Ремесло. То ли он не очень умеет пользоваться «Антиплагиатом», то ли наоборот, умеет достаточно хорошо, чтобы получить тот результат, который ему нужен.
Результат выглядит так: «82% — заимствования, 0% — самоцитирования, 15,53% — цитирования, 2% — оригинальность». При этом на долю каждого из источников, автором или соавтором которого не является сама Васильева, приходится не больше 1% текста, а у большинства и вовсе 0%, как у того старинного учебника уголовного права. И вот образцы этих заимствований, обнаруженные на первой странице. Диссертация начинается с «шапки»:
«ГБОУ ВПО Первый московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации. Кафедра глазных болезней. ФГБУ Научно-исследовательский институт глазных болезней Российской академии медицинских наук».
Так вот, слова «ГБОУ ВПО Первый московский государственный медицинский университет» «Антиплагиат» в умелых руках антинавальновского юриста распознал как цитату. Сокращение «им.» — как цитату из другого источника. А вот «И.М. Сеченова» — уже как заимствование из источника под названием «О подписании Соглашения о сотрудничестве государств-членов Евразийского экономического сообщества в области борьбы с инфекционными болезнями — ИПС „Әділет”». Самое странное здесь то, что настроенная таким образом программа все же каким-то образом нашла в диссертации 2% оригинального текста.
Ученые же в свое время оценили научную деятельность Васильевой не совсем так, как Ремесло. В 2015 году ее работа, основанная на диссертации, заняла 1-е место на конференции молодых ученых «Актуальные проблемы офтальмологии».
Завершает свой сюжет Киселев таким пассажем:
«И все время — ложь. Недавно Анастасия Васильева распространила оскорбительный фейк — голословную анонимку про онкоцентр имени Герцена в Москве. Про то, что его „директор Каприн самоустранился от проблем, связанных с коронавирусом”, „пренебрегает ограничительными мерами по распространению новой коронавирусной инфекции, нарушает правила санитарно-эпидемиологического режима”. Далее — про то, что руководитель центра академик Андрей Каприн, ежедневно работающий в „красной зоне”, перезаражал онкобольных. Хотя как Каприн может заразить, если сам не болел и ежедневно тестируется? И в конце опубликованного письма — требование „приостановить убийство онкопациентов”.
Послушайте, клевета чистой воды! Криминальная история. Профессиональная репутация онкоцентра имени Герцена в Москве ни у кого в медицинском сообществе как в России, так и за рубежом сомнений не вызывает и исключительно высока. Как и у других лечебных центров под руководством академика Андрея Каприна. Например, Центр медицинской радиологии в Обнинске — мировой лидер на данном направлении. И мне лично непонятно, как можно позволять макать труд огромного медицинского коллектива в грязь, тем более в условиях эпидемии. Доколе самозваный лжепрофсоюз „Альянс врачей” будет паразитировать, занимаясь дискредитацией российской системы здравоохранения?! Ведь то, чем занимается Анастасия Васильева, — уж точно за пределами здравых представлений о свободе слова и даже за пределами правовых норм».
В действительности Васильева опубликовала в Twitter письмо сотрудников института, рассказывающее о катастрофической ситуации с заражением онкобольных коронавирусом. Подписей под ним действительно нет. Но если то, что в нем говорится, правда, то можно понять врачей, которые опасаются не только лишиться работы, но и попасть под суд по недавно введенной уголовной статье «о распространении заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан». Сама Васильева опубликовала письмо без комментариев, и было бы странно, если бы она прошла мимо такого сигнала бедствия. Сама она в интервью порталу «Активатика» говорила об этой ситуации так:
«Сотрудники института им. Герцена прислали в адрес „Альянса врачей” письмо. Письмо про Институт им. Герцена опубликовала, нам его прислали в профсоюз, мы знаем этих людей. Они попросили свои имена не называть. В письме опубликованы все фамилии, имена пациентов, все данные. Люди действительно заболели в клинике им. Герцена и были переведены. Там очень мутная история. Понятно, что Андрей Каприн (Генеральный директор ФГБУ „НМИЦ радиологии” Минздрава России, директор МНИОИ имени П.А. Герцена — прим. «Активатики») очень дружен с Михаилом Мурашко (министр здравоохранения РФ — прим. «Активатики»), я это все прекрасно понимаю. Но из-за него пострадали сотрудники, очень многие больные. Он работает в „красной зоне” и оперирует в „чистой зоне” онкологических пациентов. Говорить, что „тест у него отрицательный” нельзя, тесты могут быть положительными через две недели. Любые люди, работающие в „красной зоне”, должны сначала отсидеть в карантине две недели, а потом идти оперировать в „чистую зону”. <…> Совершенно правильно возмутились работники института им. Герцена, которые написали письмо. Я это письмо просто опубликовала и постала жалобы с требованием провести проверки. Мы это сделали и в этом заключается вся наша вина».
Но Киселев видит здесь не основание для беспокойства, не случай, требующий проверки, а всего лишь повод для того, чтобы обвинить лидера независимого профсоюза в клевете и мошенничестве.