Антифейк
В «Российской газете опубликована статья Полины Кузнецовой «Лекарство от фейков». На первый взгляд может показаться, что она посвящена проблеме борьбы с распространением недостоверной информации. Автор рассказывает о том, какой ущерб могут приносить фейковые кампании, и о действующих в России законах против публикации фальшивок. Но все это лишь подводит к одному-единственному примеру из российской практики:
«Классика жанра — постоянные кампании в интернете и СМИ. Например, против отечественного препарата „кагоцел”, включенного в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП). Он относительно недорогой, есть в каждой аптеке, успешно борется с вирусом и устраняет неприятные симптомы. Не всесилен, но действует очень неплохо. Эффективность подтверждена клиническими испытаниями, иначе бы и в список не включили. По всем перечисленным выше причинам конкурентам он — как кость в воспаленном горле. Поэтому из года в год тиражируется одно и то же „обвинение”. В него входит некое вещество, которое может вызвать противозачаточный эффект. Только жулики , создающие эти фейки, умалчивают, что этого вещества в нем столько же, сколько хлора и натрия в свободном виде в поваренной соли. То есть нет вообще. Формула поваренной соли — NaCl. В свободном виде хлор — сильное отравляющее вещество. Натрий в чистом виде — металл, который нельзя хранить на воздухе, потому что при его реакции с парами воды будет жуткий грохот, вспышка и прочий тарарам! Аналогично, чистое вещество госсипол, которое китайцами изучалось как контрацептив, и производные этого вещества в молекуле „кагоцела” имеют абсолютно разные свойства. Опустить один факт и какой простор для домыслов! Мало кто из неподготовленных людей не содрогнется, прочитав, что такие средства ведут к бесплодию».
Других конкретных примеров российских фейков в статье нет. Автор переходит к случаю в Демократической Республике Конго — «эпидемию слухов» о том, что вируса лихорадки Эбола не существует, что это заговор то ли фармацевтов, то ли врачей, которые ставят целью убить как можно больше конголезцев. А в финале статьи приравнивает друг к другу откровенно мракобесную волну слухов из Конго и сомнения в полезности «Кагоцела»:
«Производители лекарств и вакцин пока оборону держат. Новую линию по выпуску вакцин против возбудителя лихорадки Эбола недавно в присутствии премьер-министра РФ Дмитрия Медведева торжественно открыли в Новосибирской области. Скромный и привычный „кагоцел” по-прежнему работает, помогает и никак не сказывается на демографии. Но авторы фейков не дремлют».
Оставим специалистам споры о том, действительно ли карбоксиметилцеллюлоза, входящая в состав «Кагоцела», так связывает молекулы госсипола, что полностью нейтрализует его токсическое действие. Есть другие, не менее серьезные и более понятные непрофессиональной аудитории претензии к «Кагоцелу», которые «Российская газета» старается не замечать.
«Кагоцел» не зарегистрирован ни в одной стране, кроме России и некоторых других стран бывшего СССР. Нет его и в Анатомо-терапевтическо-химической классификации (АТХ) ВОЗ, то есть международное медицинское сообщество вообще не признает этот препарат лекарством. Попытки включить «Кагоцел» в АТХ были (это еще не международная регистрация, а лишь список препаратов, рекомендуемых к исследованию); в конце 2017 года появилось сообщение о том, что ему присвоен в этой классификации номер J05AX22 и препарат официально появится в АТХ с 2019 года. Но версия АТХ уже обновлена, и в ней нет ни «Кагоцела», ни номера J05AX22. Нет упоминаний о «Кагоцеле» и в Cochrane Library — библиотеке научных публикаций об эффективности лекарственных средств и методов лечения.
Дело, вероятно, в том, что испытания препарата по международным стандартам не проводились вообще, а следовательно, его эффективность не доказана. Современные стандарты требуют использования двойного слепого рандомизированного плацебо-контролируемого метода, то есть исследования на нескольких группах пациентов, одни из которых получают исследуемый препарат, а другие — плацебо, причем о том, какая группа что получает, не знают ни пациенты, ни врачи. Это помогает избежать манипулирования, в том числе непроизвольного, результатами исследования. Ни об одном таком испытании «Кагоцела» сведений нет.
Производитель утверждает, что «Кагоцел» способен вызывать образование в организме человека так называемых поздних интерферонов с высокой противовирусной активностью. Впрочем, механизм, при помощи которого лекарство стимулирует выработку интерферона, ученым неизвестен. Кроме того, ряд специалистов, как, например, кандидат медицинских наук, автор десятков научных статей Ярослав Ашихмин, считает, что индукция интерферона — вообще устаревший подход, от которого уже отказались на Западе, так как это может разладитть работу всей иммунной системы.
Производит «Кагоцел» с 2005 года российская компания «Ниармедик», совладельцем которой до 2013 года была компания «Роснано». В 2015 году Алексей Навальный говорил о «Кагоцеле» как о примере бесполезности деятельности «Роснано». Глава компании Анатолий Чубайс, возражая Навальному, утверждал, что препарат эффективен и прошел все требуемые испытания, после чего тот же Ярослав Ашихмин уличил его в подмене понятий и «игре в наперстки»: заявления о клинических испытаниях препарата оказались неправдой, в них участвовали не тысячи пациентов, как утверждал Чубайс, а всего лишь около полутора сотен. Публикации о «Кагоцеле», подававшиеся Чубайсом как научные, в большинстве своем оказались обзорами литературы или исследованиями низкого качества, размещенными в изданиях, не считающихся серьезными.
Тем не менее «Кагоцел» в России внесен в список жизненно важных препаратов. В 2018 году он, как утверждает производитель, был признан «самым назначаемым препаратом при лечении ОРВИ и гриппа» — несмотря на недосказанную эффективность и вероятное опасное побочное действие. А «Российская газета» уже не впервые вступается за честь сомнительного лекарства: в 2014 году она опубликовала статью Ирины Поленовой «Неврачебный прием. В медицинской сфере информационные войны особенно опасны», где так же, как сейчас Полина Кузнецова, опровергала слухи об опасности препарата для репродуктивной системы и старательно обходила тему отсутствия клинических испытаний и недоказанной эффективности.