Антифейк
Программа «Время» в сюжете под названием «Уроки непослушания. Протест как профессия» рассказала о неких французских волонтерах, обучающих правилам поведения во время уличных акций протеста. Рассказ состоит из сюжета Жанны Агалаковой и предисловия и послесловия ведущего Кирилла Клейменова.
Волонтеры объясняют потенциальным участникам протестов, как не нарушить закон и не навредить себе и и другим участникам:
«Если схватили, нужно не сопротивляться, а повиснуть мертвым грузом, чтобы полицейским было неудобно тащить. В отделении отвечать только на четыре вопроса: имя, фамилия, год рождения и адрес. И потом молчать, как рыба. Иначе подставишь себя и других. <…> Это гражданское неповиновение. Но в четких рамках: мы против применения силы, выступаем открыто, готовы отвечать за последствия. И самое главное — мы действуем не в личных интересах, а в общественных».
Но Агалакова пытается представить эти вполне разумные советы как тренинг для участников массовых беспорядков. Интервью с волонтером смонтировано с кадрами драк с полицией и разгромленных роскошных магазинов, а сама Агалакова заявляет:
«Здесь натаскивают профессионально, зная все подводные камни. Все, что тут происходит, нелегально и может быть квалифицировано как подстрекательство к гражданскому неповиновению. А это уголовная статья».
Это прямая ложь. По французским законам преступлением считается только прямая провокация мятежа (provocation directe à la rébellion), выраженная либо в публичных выкриках или речах, либо в виде письменных текстов или изображений (статья 433-10 Уголовного кодекса Франции). Мятеж же определяется как «насильственное сопротивление лицу, осуществляющему государственную власть» (статья 433-7). Понятия «неповиновение» (désobéissance) в УК Франции вообще нет, оно присутствует лишь в Кодексе военной юстиции, но там речь идет о военнослужащих.
Но Первому каналу очень нужно поставить знак равенства между ненасильственным гражданским неповиновением и кровавым бунтом, поэтому в ход идут самые эффектные кадры стычек демонстрантов с полицией.
Клейменов же в своих предисловии и послесловии Агалакову совершенно затмил. Начал он так:
«Вообще на наших глазах протест, то есть безобразия, мародерство и просто грабеж, становится совершенно глобальным явлением».
Вот так, ни много ни мало. Протест — это безобразия, мародерство и грабеж. Комментарии излишни. А в послесловии Клейменов и вовсе превзошел сам себя:
«Но вот здесь. В Москве и России. Я думаю вот что. Если есть хорошо организованный интернационал погромщиков и мародеров, то должен быть и интернационал тех, кто против всего этого. Тихих обывателей. Вроде меня. И нас с вами. Нам тоже нужны курсы. Желательно бесплатные. Как защитить свое жилье. Магазин, бизнес маленький, у кого он есть. Гуляющих по улицам жен и детей. Пожилых родителей. Короче, всего того, что мило нашему сердцу. Сердцу тихих обывателей.
Вот, я думаю — если мы сами все это защитим и начистим мародерам разные места — это же не будет несоразмерным применением силы со стороны полиции? Это же международным организациям понравится? А?!!!»
Ведущий Первого канала сначала приравнял к французским погромщикам и мародерам участников российских протестов, в ходе которых самыми серьезными «насильственными действиями» были бросок пустой пластиковой бутылки в полицейских и прикосновение рукой к шлему омоновца, а потом открытым текстом призвал граждан «начистить им разные места». За телеведущего становится тревожно — ведь за куда более безобидный комментарий в Twitter, где вообще никого ни к чему не призывали, блогеру Владиславу Синице недавно дали пять лет.