За хунту против джихадистов: с кем Трамп собирается воевать в Нигерии

Наследие хунты

Через считанные дни после переименования министерства обороны США в военное министерство Дональд Трамп, казалось, уже определился с тем, какую именно войну обновленное ведомство начнет первой. «Если правительство Нигерии продолжит допускать убийства христиан, США немедленно прекратят всю помощь и содействие Нигерии и вполне могут отправиться в эту ныне опозоренную страну “с оружием наперевес”, чтобы полностью уничтожить исламских террористов, которые совершают эти ужасные зверства», — написал Трамп в соцсети Truth Social.

Поводом для угроз стали массовые расправы, совершенные джихадистскими группировками, после которых местные священники и их паства заговорили о геноциде нигерийских христиан и обратились к властям страны с просьбой о защите. Однако, судя по посту Трампа, в его представлении власти Нигерии — чуть ли не пособники тех самых террористов, которых американский президент грозится уничтожить.

Нигерийские чиновники пытались оправдаться, заявляя, что свобода совести и вероисповедания в стране защищены законом, что насилие не имеет признаков геноцида, что от террористов страдают не только христиане, но и мусульмане и, наконец, что власти делают всё возможное, чтобы остановить насилие. Президент Нигерии Бола Тинубу даже активизировал все официальные и неофициальные каналы связи с США, чтобы не допустить грубого нарушения суверенитета страны и американского вторжения.

Это, впрочем, было уже лишним. Трамп довольно быстро утратил интерес к происходящему в далекой африканской стране. Он переключился на Венесуэлу, очевидно, собравшись покончить с сомнительным по легитимности и недружественным США «нефтяным» режимом президента Николаса Мадуро.

При этом насилия в Нигерии, в том числе религиозно мотивированного, меньше не стало. В перечне стран, где христиане подвергаются институциональному преследованию, Нигерия стоит на седьмом месте. Список ежегодно составляет международная правозащитная организация Open Doors. Это очень высокий показатель. Выше Нигерии в этом списке — только государства, в которых христиан нет или почти нет, или страны, в которых у власти находятся тираны-параноики, вроде Северной Кореи или Эритреи, которые видят в организованной религии угрозу культу собственной личности.

В Нигерии же христиане составляют приблизительно половину населения страны, конституция работает и действительно гарантирует свободу вероисповедания, а правительство, во многом состоящее из христиан, не занимается преследованиями по религиозному признаку. Проблема в том, что государство несколько десятилетий назад само ограничило свои возможности, а вместе с ними и гражданские свободы, на значительной территории страны. И сделало это в попытке избежать гражданского конфликта.

Всё началось с крушения в 1999 году режима военной диктатуры, который установился в Нигерии еще в середине 1960-х. За время существования диктатуры у руля страны в результате переворотов и мятежей сменились около десятка генералов. Только двое из них были христианами, все остальные — мусульманами из северных штатов Нигерии.

Мусульмане были диктаторами непрерывно с 1983 по 1999 годы и, как водится в диктатурах, на высокие должности в правительстве и силовых структурах назначали в первую очередь своих единоверцев и земляков. Последний из этих генералов — Абдусалами Абубакар — вернул страну к демократии, проведя первые за десятилетия настоящие президентские выборы и без колебаний отдав власть победителю — христианину Олусегуну Обасанаджо.

Обасанаджо, кстати, до этого успел порулить страной как раз в роли одного из «христианских» генералов-диктаторов, но на выборы в 1999 году он шел уже как демократический кандидат. Обасанаджо обещал избавить страну от таких пережитков эпохи военного правления, как непотизм, коррупция и пренебрежение правами человека.

Резкая и радикальная смена системы управления государством и замена первых лиц привели к волнениям среди политических элит преимущественно мусульманского севера страны. Тамошние министры и губернаторы, многие из которых были встроены в коррупционные схемы сменяющихся хунт, опасались утраты влияния, отставки или даже судебного преследования.

В попытке защитить себя и устоявшийся порядок вещей они начали требовать от центральных властей сохранения мусульманской идентичности и защиты ее от западных влияний, с которыми ассоциировались выборы, светские суды и христианская администрация. Этими действиями они умело консолидировали вокруг себя религиозную часть общества, наиболее активную и решительную, которая видела в политиках-мусульманах своих защитников от секуляризации или христианизации.

Северяне, поверившие в происламские лозунги местных политиков, обеспечили им защиту от преследований со стороны центральных властей — Обасанаджо не мог уволить или посадить их без риска спровоцировать масштабный мусульманский бунт. А самим политикам, спасенным таким нехитрым образом, не оставалось ничего иного, кроме как идти в своих обещаниях до конца и добиваться от центральных властей максимальной исламизации севера. Что они и сделали, вынудив федеральный центр согласиться на введение на части территории Нигерии законов шариата.

Шариат не панацея

Предполагалось, что две юридические системы — либеральная конституционная и основанная на шариате — будут существовать параллельно, и таким наказаниям, как ампутация руки за кражу или побивание камнями за супружескую неверность, будут подвергаться только мусульмане. Однако христиане и последователи традиционных африканских верований опасались, что исламские запреты и предписания будут распространены и на них. Тогда они выступили с протестами, которые были встречены в штыки их мусульманскими соседями. Начались межконфессиональные стычки и даже настоящие бои, в которых погибли тысячи человек.

Ограничить действие шариата только мусульманскими сообществами оказалось невозможно. Он был введен в девяти штатах целиком и в некоторых районах еще трех штатов, на которые приходится в общей сложности немногим менее половины всей территории страны. В этих регионах немусульманам запретили продавать и покупать алкоголь, публично исполнять или слушать музыку, открыто проводить религиозные собрания, а часто даже отдавать детей в смешанные, не разделенные по половому признаку школы.

Подчиненная федеральному центру полиция, которая формально должна следить за тем, чтобы недовольные решениями шариатских судов могли оспорить их в судах светских, оказалась коррумпирована и неэффективна. Поэтому о полноценном сосуществовании двух разных юридических систем говорить не приходится. Во многих регионах шариат буквально вытеснил конституцию.

Политики, которые стояли за исламизацией юридической системы севера страны, обещали, что шариат куда быстрее и эффективнее, чем светское законодательство, справится с главными проблемами Нигерии — коррупцией, бедностью и несправедливым распределением благ. Страна лидирует на континенте по объемам добычи и продажи нефти и при этом регулярно возглавляет рейтинги худших для жизни государств мира.

Но шариат не стал панацеей. Коррупция никуда не делась, бедность тоже. Более того, политики часто просто подчиняли себе шариатские суды, превращая их в инструменты своего обогащения. Многие шариатские судьи, находящиеся на содержании местных элит или под их влиянием, выносили (и выносят до сих пор) решения, руководствуясь интересами не справедливости, а своих патронов.

«Официальный шариат — фальшь. Ширма для коррумпированных политиков. Мы же принесем людям настоящее исламское право», — объяснял провал политики региональной исламизации проповедник по имени Мухаммад Юсуф.

«Боко Харам»

Мухаммад Юсуф был довольно известен и популярен. Даже давал интервью Би-би-си, в котором рассказывал, что Земля на самом деле плоская, а дождь — это не продукт круговорота воды в природе, а дар всевышнего. Еще он был против школ для девочек и в целом был недоволен системой образования. Из-за этого воинственных последователей Юсуфа даже называли Талибаном — по аналогии с идеологически родственным им афганским движением.

Сами нигерийцы назвали группировку по-другому — «Боко Харам». Это название часто переводят как «Западное образование — грех». Но это, похоже, художественное преувеличение. «Боко» — это, скорее всего, book, то есть «книга» на довольно распространенном в Африке пиджин, упрощенной версии английского языка. А «Харам» — действительно грех, запрещенное исламом действие. Так что правильнее было бы перевести название группировки как «Запрет книг».

«Боко Харам» появилась в 2002 году. С самого начала она ставила перед собой задачу внедрить в Нигерии «правильный» шариат — не упирающийся в границы штатов и районов, а общенациональный, без параллельно действующей с ним конституции, без светских судов и светской полиции. То есть без всего того, что делало внедренный в северных регионах шариат «неполноценным», с точки зрения проповедника.

Враждебная и федеральным властям, и северным мусульманским элитам группировка с самого своего основания находилась в подполье, время от времени устраивая налеты на полицейские участки или нападения на чиновников. В 2009 году боевики «Боко Харам» попытались взять под свой контроль город Баучи — столицу одноименного северного штата, — подняв там восстание против местных властей. Мятеж провалился, Мухаммад Юсуф попал в тюрьму, где вскоре умер при загадочных обстоятельствах. Но «Боко Харам» смогла пережить потерю своего основателя да еще и заметно усилиться.

Этому способствовало сближение группировки с идеологически очень близкими ей ветвями Аль-Каиды в Мали и Алжире. Нигерийцы проходили обучение в лагерях Аль-Каиды, где получали навыки, необходимые для ведения масштабной партизанской войны. В 2011 году, после крушения в Ливии режима Муаммара Каддафи, Африка оказалась завалена оружием со ставших внезапно бесхозными ливийских складов. Немалая часть этого оружия оказалась в руках боевиков «Боко Харам».

Новые навыки и арсеналы вместе с симпатиями части местного населения и партизанской тактикой ведения войны помогли группировке взять под контроль значительные территории на северо-востоке Нигерии. На руку боевикам играли плохие дороги и отсутствие связи в этих краях, что затрудняло доставку туда федеральных войск и координацию действий армейских подразделений. Кроме того, военные часто не понимали, с кем им воевать: между налетами джихадисты прятали оружие в схронах и смешивались с мирным населением.

«Боко Харам» научилась действовать скрытно, но эффективно. Власти Нигерии после нескольких отчаянных военных операций так и не смогли вернуть под федеральный контроль северо-восточные территории. Они вынуждены были признать, что не способны силой одолеть группировку, и пытались начать с ней переговоры. К тому же, ее симпатизанты, вероятно, были даже в правительстве страны. Но джихадисты от диалога отказались.

Борьба с радикалами осложнялась и тем, что «оригинальная» «Боко Харам» была далеко не единственной джихадистской группировкой, действующей в Нигерии. По большому счету, «Боко Харам» — это целый террористический «зонтичный бренд», который используется для описания десятков больших и малых группировок со схожей идеологией, но ведомых разными лидерами. Эти группировки могут вступать друг с другом в ситуативные альянсы, но чаще конкурируют за контроль над разными районами севера Нигерии. Поэтому ослабление одной из них в результате армейских операций обычно приводит к усилению конкурирующей.

Однако крупнейшей и наиболее боеспособной всегда была та, которую основал еще Юсуф. Именно с ее представителями пытались договориться власти, и именно она перевела конфликт на севере Нигерии на новый уровень, присоединившись в 2015 году к ИГИЛ. Из локальной группировки, пускай и сотрудничающей с джихадистами из соседних государств, «Боко Харам» превратилась в часть глобального джихадистского халифата.

Новый статус принес с собою и новые возможности. К «Боко Харам» стали присоединяться бойцы из других стран. Группировка, сменившая название на «Вилаят Западная Африка», расширила зону своих операций на южные штаты и даже на соседние государства, получила доступ к тактическим и стратегическим наработкам других «отделений» ИГИЛ.

Но не всё шло для «Боко Харам» гладко. Часть командиров отказалась подчиняться решениям ближневосточного халифа, которого они в глаза не видели. Они откололись от основной организации и даже какое-то время воевали против своих бывших товарищей.

В целом же, нигерийская группировка демонстрировала живучесть, которой не могли похвастаться другие региональные ветви ИГИЛ. Так, после разгрома самопровозглашенного халифата в Сирии и Ираке «Боко Харам» стала, по сути, главным и наиболее жизнеспособным «филиалом» ИГИЛ. Действующая до сих пор международная антиигиловская коалиция занята добиванием остатков джихадистских отрядов в Сирии и Ираке и в африканские дебри не лезет.

Под «зонтичным брендом» «Боко Харам» в Нигерии и соседних странах сейчас действуют не менее десяти тысяч активных боевиков. Еще несколько тысяч человек входят в другие джихадистские группировки, не имеющие исторических или идеологических связей с «Боко Харам». Их деятельность финансируется налогами, которые джихадисты собирают с контролируемых ими территорий, таможенными сборами с торговцев, которые привозят товары из других регионов Нигерии, и пожертвованиями. Деньги идут не только на оружие и зарплаты боевиков, но и на поддержку бедных общин, что обеспечивает джихадистам поддержку местного населения. Но главным занятием ИГИЛ и родственных ей группировок остается, конечно же, не благотворительность, а война.

Христиане и атеисты

Их противниками в этой войне традиционно выступают военные, полицейские, чиновники и христиане. Последних джихадисты объявили агентами враждебного западного влияния, врагами веры, которые мешают установлению «истинного шариата» и потому должны быть изгнаны или уничтожены.

За годы существования «Боко Харам» во всех ее ипостасях от рук боевиков погибло от 30 до 60 тысяч человек, не менее половины из которых — гражданские, преимущественно христиане. Миллионы людей стали беженцами. Действия «Боко Харам» спровоцировали один из самых тяжелых и затяжных гуманитарных кризисов в мировой истории, общее число жертв которого (включая убитых и умерших от вызванных действиями джихадистов голода и болезней) подбирается к полумиллиону.

Беженцы, оставшиеся без работы и средств к существованию, разорванные партизанской войной экономические связи, разрушенные боевыми действиями производства и не возделываемые из-за опасности попасть под обстрел сельхозугодья — это всё последствия действий джихадистов, которые уже поставили Нигерию на грань массового голода. Согласно данным ООН, уже сейчас около 27 млн нигерийцев недоедают. Это больше 10% населения страны. В будущем году, по прогнозам экспертов, эта цифра может увеличиться до 36 млн.

Нельзя сказать, чтобы Трамп ничего не знал о Нигерии. В свое первое президентство он даже уделял ей внимание. Однако сейчас он озабочен лишь одной темой — убийством христиан джихадистами. Трамп говорит, что готов разобраться с этой проблемой силами американских вооруженных сил.

Сложно понять, насколько серьезна угроза военного вторжения в Нигерию, озвученная президентом США. Однако практически вся современная история американских интервенций — начиная с Вьетнама и заканчивая Афганистаном — свидетельствует о том, что это плохая идея. Американцам, вторгнись они в Нигерию, придется иметь дело с людьми малознакомой и не очень понятной им культуры, с комбатантами, которые легко смешиваются с местным населением и пользуются его поддержкой. Даже крайне эксцентричный Трамп должен понимать все риски, связанные с вторжением в другую страну. В то же время Нигерия — один из крупнейших экспортеров нефти, что может, наоборот, стимулировать «вмешательство».

Впрочем, похоже, у Трампа может появиться повод похвастаться очередной победой и безо всяких интервенций. Ведь в ответ на угрозы из США нигерийское военное командование пообещало активизировать действия против «Боко Харам», и в некоторых районах федеральные силы даже начали относительно успешные боевые действия против джихадистов. Чтобы добавить в свой миротворческий список еще одну сомнительную победу, Дональду Трампу будет достаточно дождаться официальных заявлений от военно-политического руководства Нигерии о разгроме групп террористов и освобождении от их присутствия ряда районов страны. Однако, по сути, проблема так и не будет решена.