Терроризм с человеческим лицом. Как свергнувшая Асада «Хайат Тахрир аш-Шам» прошла путь от джихада до защиты прав женщин и нацменьшинств

EN

Рождение через поражение

Прохладным мартовским днем 2014 года сотни бойцов сирийской оппозиции, их жены и дети в спешке покинули средневековый замок Крак де Шевалье (кстати, памятник ЮНЕСКО), спасаясь от явно превосходящих их сил асадовской армии. Заложенный тысячу лет назад курдскими военачальниками и вскоре основательно перестроенный занявшими его во время крестовых походов крестоносцами-госпитальерами (впоследствии переименовавшимися в мальтийских рыцарей), Крак де Шевалье был захвачен оппозицией еще в начале гражданской войны и почти три года был одной из главных твердынь исламистов, решившихся бросить вызов режиму Башара Асада.

Огромное каменное строение с толстыми стенами, земляными валами и разветвленными подземельями долгое время служило идеальным укрытием для бойцов. В средневековых монашеских кельях они оборудовали склады с оружием и провиантом, внутренние дворы использовались для занятий физкультурой и упражнений с оружием, а в часовне госпитальеров, переоборудованной в мечеть столетия назад, проводились молитвы и читались проповеди о необходимости вести священную войну против власти еретиков и вероотступников.

Расположенный на высоком холме недалеко от ливанской границы, замок был удобной локацией, куда контрабандисты из соседней страны доставляли оппозиционерам все, от патронов до выразивших готовность присоединиться к сирийскому джихаду иностранных боевиков. Именно Крак де Шевалье стал одним из главных перевалочных пунктов в сложной системе логистики оппозиционных группировок.

Годами правительственные силы пытались выбить оппозицию из замка, обстреливая его стены тяжелой артиллерией и сбрасывая бомбы с самолетов. В конце концов правительственная пехота, прикрываемая танками и артиллерией, проникла внутрь. Командиры джихадистов отдали приказ бойцам отступать, взяв с собой лишь самое необходимое.

По разным данным, в момент неожиданного наступления правительственных сил в замке находились от 300 до 700 вооруженных мужчин. Вместе с членами их семей и жителями сожженных асадитами соседних сел, которые нашли убежище за средневековыми стенами, число тех, кто вынужден был бежать из переставшего быть надежным укрытия, могло достигать тысячи человек.

Они оставили противнику свои склады с оружием, библиотеку и массу личных вещей. Правительственные телеканалы потом месяцами крутили ролики, снятые в захваченном замке, показывая быт бежавших оппозиционеров. Особенно много внимания уделялось найденным в замке противозачаточным таблеткам и богословским книгам. «Только дикари, — утверждала пропаганда, — могут вот так, без проблем, смешивать низменное телесное и возвышенное духовное». Название этих «дикарей» тогда было у всех на слуху. Они звались «Джабхат аль Нусра» — «Фронт победы».

Отросток «Аль-Каиды»

«Джабхат аль Нусра» — это детище сирийской гражданской войны, без которой организация вряд ли когда-либо смогла бы появиться на свет. Участниками группировки стали мусульмане-сунниты, выступавшие одновременно и против режима Башара Асада, и против так называемой умеренной оппозиции. Они хотели построить в Сирии настоящую исламскую державу с шариатом в качестве основного закона и не очень доверяли умеренным оппозиционерам, которые хотели бы видеть родную страну демократической и светской.

Конечно, они были связаны с «Аль-Каидой». В те времена вообще сложно было найти на Ближнем Востоке джихадиста, не связанного с «Аль-Каидой». Уже вскоре после своего появления «Джабхат аль Нусра» оказалась в американском списке террористических организаций как филиал «Аль-Каиды», а через несколько месяцев уже и руководство «Аль-Каиды» признало, что сирийские джихадисты — это их люди.

На том этапе войны, который пришелся на 2012–2016 годы, связи с «Аль-Каидой» не то что не вредили революционным группировкам, а наоборот, служили этаким знаком качества для тех сирийцев, кто хотел присоединиться к восстанию на стороне радикальных сил. Довольно успешные в первые месяцы войны умеренные прозападные силы вскоре умудрились перессориться друг с другом, оказались замешаны в преступлениях против мирного населения, и их популярность среди сирийцев закономерно пошла на спад.

В итоге эти силы отошли на второй план, отдав первенство в противостоянии с Асадом джихадистам. Примерно тогда же от «Аль-Каиды» откололась часть командиров и бойцов, которые считали материнскую организацию недостаточно радикальной. Сейчас они известны как ИГИЛ.

Они объявили своими врагами и Асада, и светскую оппозицию, и «Аль-Каиду» с «Джабхат аль-Нусра». Любопытно, что лидер последней Абу Мухаммад аль-Джулани когда-то был подчиненным первого самопровозглашенного халифа ИГИЛ Абу Бакра аль-Багдади и даже давал ему клятву верности в те времена, когда они оба были боевиками «Аль-Каиды».

В 2015 году их пути разошлись окончательно. Аль-Джулани в интервью Al Jazeera называл своего бывшего командира «раскольником» и рассказывал, как ИГИЛ вредит войне против Асада, убивая без разбору и его сторонников, и его противников. Глава «Джабхат аль-Нусра» обвинял ИГИЛ в излишней кровожадности и заявлял, что его организация, в отличие от группировки аль-Багдади, не желает войны с Западом и не представляет угрозы для США и Европы.

Это интервью, как и все предыдущие, аль-Джулани давал, скрывая свое лицо под черным капюшоном. У него были все основания прятаться. За его головой охотились и Асад, и США, и его вчерашние товарищи, ушедшие в ИГИЛ.

ИГИЛ на какое-то время перехватил у «Джабхат аль-Нусра» и идеологическое, и военное преимущество. Идеологам новой группировки мало было Сирии, они призывали к всемирному джихаду, строили глобальные планы, заманивая к себе радикалов со всего света. Всего за несколько месяцев ИГИЛ превратилась в главную силу конфликта, распространив его за пределы Сирии и захватив огромные территории в Ираке.

Появление новой максимально радикальной группировки, нацеленной на подчинение себе как минимум всего Ближнего Востока, заставило западные демократии вмешаться в войну и создать антиигиловскую коалицию. Всего к ней присоединилось около 90 государств и международных институций. Главным инструментом борьбы с джихадистами стали авианалеты на их базы и караваны.

Руководствуясь логикой «все равно уже влезли, чего уж церемониться», западные военные и их ближневосточные союзники не ограничивались бомбардировками одних лишь игиловцев. Их мишенями были и объекты структур «Аль-Каиды», то есть «Джабхат аль-Нусра».

Поиск признания

Скорее всего, именно стремление спасти своих людей и ресурсы от западных бомб стало одним из главных факторов стремительного преобразования и самой группировки, и ее лидера. Летом 2016 года аль-Джулани впервые продемонстрировал свое лицо публике для того, чтобы заявить о полном разрыве отношений с «Аль-Каидой» и любыми другими внешними игроками.

В качестве демонстрации серьезности своих намерений он даже распустил организацию и создал вместо нее новую. «Джабхат аль-Нусру» заменил «Джабхат Фатех аль-Шам» («Фронт завоевания Леванта»). Американцы ребрендингу не поверили и продолжили относиться к группировке аль-Джулани как к террористической.

Этому, кстати, способствовали риторика самого лидера и действия его подчиненных. Так, он призывал к изгнанию шиитов из Сирии, не особо стесняясь при этом в выражениях, одобрял насильственное обращение в суннитский ислам друзов и санкционировал конфискацию собственности у христиан и введение для них особого налога — джизьи, — который немусульмане должны платить за право жить и работать среди мусульман.

Конечно, это не ИГИЛ с их сжиганием людей заживо, но и совсем не то, чего хотел Запад от организации, которая претендовала на исключение из списка террористических. У американцев вообще хватало причин не доверять сирийскому джихадисту. Они были хорошо знакомы с ним еще со времен вторжения в Ирак в 2003 году.

Аль-Джулани тогда воевал против них в рядах иракской «Аль-Каиды», попал в плен (какое-то время даже провел в тюрьме Абу Грейб, печально известной пытками над заключенными), но, как и многие другие будущие лидеры джихадистов, в конце концов был выпущен на свободу.

Политический хамелеон

В 2017 году он провел очередную реорганизацию своей группировки в ответ на стремительно меняющиеся обстоятельства. К тому времени ИГИЛ оказалась фактически разгромлена западной коалицией, поддерживаемый Ираном и Россией Асад закрепился в главных городах запада и центра страны, умеренная оппозиция превратилась в кучку дерущихся за внимание медиа беженцев, давно уже покинувших родную страну. А джихадисты, включая людей аль-Джулани, были оттеснены на самый север, в граничащую с Турцией провинцию Идлиб.

Именно в Идлибе «Джабхат аль-Нусра», переименованная в «Джабхат Фатех аль-Шам», пережила свое очередное перерождение. После того как несколько группировок поменьше выразили желание присоединиться к «Джабхат Фатех аль-Шам» и признать ее лидера своим командиром, на свет появилась «Хайат Тахрир аш-Шам» (ХТШ), или «Организация освобождения Леванта».

Идеологическая и организационная эволюция группировки не успевала за ее переименованиями. Так, уже в 2021 году в докладе Совета по правам человека при ООН «Хайат Тахрир аш-Шам» обвинялась в незаконном лишении свободы, изнасилованиях, пытках и других преступлениях. Причем по количеству этих преступлений группировка уступала только ИГИЛ. Выборная демократия была среди тех ценностей, которые ХТШ решительно отвергала.

Однако все это не помешало аль-Джулани, который с 2013 года находится в розыске ФБР с наградой в $10 млн за его голову, перестать быть мишенью для американских военных и спецслужб. Как признался в 2021 году бывший спецпредставитель США по Сирии Джеймс Джеффри, с 2018 года американцы перестали охотиться за лидером ХТШ. Он объяснил это тем, что организация стала «наименьшим злом» среди всех группировок, действовавших в Идлибе.

Тогда это заявление породило немало конспирологических теорий, большинство из которых крутилось вокруг предположения о том, что аль-Джулани был завербован американцами во время пребывания в неволе и действует в их интересах. Реальность, вероятно, несколько более прозаична. ХТШ, как и говорил посол Джеффри, после долгих лет войны оказалась едва ли не единственной оппозиционной силой, способной тягаться с Асадом, да еще и неоднократно подчеркивающей свое нежелание конфликтовать с Западом.

Прагматичный аль-Джулани, дальновидно и своевременно дистанцировавшийся от «Аль-Каиды» и не менее дальновидно и своевременно выступивший против ИГИЛ, вполне мог пойти на неформальную сделку с США, отказавшись от наиболее радикальных пунктов своей политической программы в обмен если не на помощь американцев, то хотя бы на прекращение охоты за ним и его окружением. О вербовке речь явно не шла.

Косвенным свидетельством существования такой сделки стала небывалая прежде публичная активность аль-Джулани: в Идлибе он часто показывался в общественных местах, охотно фотографировался с людьми и явно ни от кого не прятался. Еще более показательно улучшение отношения ХТШ к религиозным меньшинствам.

ХТШ вернула идлибским христианам практически всю изъятую у них собственность, разрешила проводить церковные службы и объявила об отказе от насильственного обращения друзов в суннитский ислам. Глава группировки даже призвал беженцев-немусульман вернуться в провинцию, пообещав им защиту.

«Я хочу подчеркнуть, что наша война сегодня — это не война против религий или конфессий, а борьба за прекращение угнетения людей преступным режимом», — сказал аль-Джулани в 2021 году в первом своем интервью американским медиа. Через СМИ он просил американцев отменить решение о признании его террористом, а возглавляемой им организации — террористической. Официально Вашингтон на эти просьбы пока никак не отреагировал.

Стоит признать, что ХТШ и ее руководитель заметно изменились за последние годы. Аль-Джулани уже больше не пустынный воин с чалмой на голове, который беспрестанно рассказывает о шариате и джихаде, как это было в 2017 году. Он теперь лидер силы, победившей коррумпированный садистский режим, и именно на него ляжет немалая доля ответственности за будущее Сирии.

Туманная Сирия будущего

Вчерашний полевой командир как будто максимально дистанцируется от прежде столь близких ему идей джихадизма. Он обещает уважать права христиан и женщин, защищать меньшинства, наладить отношения с соседними странами и выстроить эффективные государственные институты. О чем он не говорит, так это о том, как именно будут построены эти институты.

В частности, он ни разу ничего не сказал о выборах и никак не отреагировал на призыв пока еще сохраняющего свою должность премьер-министра Сирии Мохаммеда Джалали сформировать новые органы власти путем общенародного голосования.

Определение политического будущего страны далеко не единственная и, возможно, не самая главная проблема, которую предстоит решить аль-Джулани. В конце концов, война еще не закончена. Сирия остается раздробленной, далеко не единой страной, разные части которой контролируют разные, часто все еще враждебные друг другу силы.

Нельзя сбрасывать со счетов, что у лидера ХТШ есть личные счеты с крайне опасным противником — Израилем. Родители нового сирийского лидера были беженцами с Голанских высот — сирийского региона, оккупированного израильтянами в 1967 году и аннексированного в 1981-м. О серьезности проблемы Голанских высот для аль-Джулани говорит одно его имя. Названный родителями Ахмедом Хусейном и получивший от них фамилию аль-Шараа, выбрав путь джихадиста, он сам взял себе новое имя. По-арабски Голанские высоты, называются аль-Джулани. И именно они могут стать новой точкой противостояния, если ХТШ удастся навести неясно какой, но хотя бы относительно устойчивый порядок в Сирии.