В 2010 году биткойн стоил меньше 10 центов, в 2012-м — меньше 10 долларов, год назад — $750, сегодня — больше $10000. Это зимбабвийский доллар наоборот, пишет экономический обозреватель The Independent Хэмиш Макрей. The Insider предлагает полный перевод статьи.
В понедельник биткойн пробил потолок на уровне $10000; в тот момент, когда вы это читаете, он, вероятно, уже поднялся выше $11000 <на момент публикации перевода 1 декабря курс биткойна составлял $10228, в ходе сессии 29 ноября он кратковременно поднимался до $11413. — The Insider>. Попробуем заняться предсказаниями. Биткойн не стоит ничего. Его цена обрушится, и каждый, кто думал, что сделал на нем состояние, проснется с больной головой. А настоящая проблема в том, что прежде чем это случится, он может взлететь выше. Возможно, намного выше.
Почему я так думаю? Ответ состоит из трех частей. Во-первых, здесь все признаки классического финансового пузыря. Во-вторых, биткойн не обладает классическими качествами успешной валюты. И в-третьих, есть некоторые аспекты, сделавшие его необычно жизнеспособным и эффективным, и именно из-за них он стал таким востребованным.
Признаки пузыря обрисовать легко. В истории уже были такие пузыри, когда нечто не особенно ценное в действительности вдруг поднимают на такие высоты, которые потом кажутся смехотворными. Классические примеры — «тюльпанная лихорадка» в Нидерландах в 1636–37 годах, история с акциями «Компании южных морей» в 1720 году, железнодорожный бум 1840-х, Уолл-стрит в 1920-х, а на нашей памяти — бум доткомов <компаний, бизнес которых строится на работе в интернете. — The Insider> в 1990-х.
Обычно в таком безумии есть своя система. Железные дороги действительно изменили мир, и мы до сих пор пользуемся тем, что создано в ходе доткомового бума. Но многие из тех, кто с опозданием вложился и в железные дороги, и в доткомы, лишились последней рубашки.
Впрочем, иногда никакого смысла нет вовсе — лишь чистая спекуляция. Но в том, что это в чистом виде территория классического пузыря, можно не сомневаться.
Биткойн — явление, сущность которого мало кто может объяснить. В 2010 году он стоил меньше 10 центов, в 2012-м — меньше 10 долларов, год назад — $750, сегодня — больше $10000. Это зимбабвийский доллар наоборот.
И это подводит нас к следующему пункту. Мы многое знаем о деньгах, они в той или иной форме окружают нас по меньшей мере семь тысяч лет. Классическая монетарная теория считает, что у них три функции: средство обращения, мера стоимости и средство накопления (иногда добавляют четвертую — средство стандартного или отложенного платежа, но не будем усложнять).
Большинство валют прекрасно справляются с первыми двумя функциями, потому что именно в этом качестве мы пользуемся деньгами каждый день, заходя в любой магазин.
С третьей функцией они справляются хуже, как прекрасно известно тем, кто помнит конец 1970-х и начало 1980-х с инфляцией выше 20% в год.
Сегодня мы не держим большую часть наших сбережений в наличных, отчасти из-за того, что банки крайне настороженно относятся к крупным суммам наличными. Но в мире низкой инфляции это неплохой способ накопления — по меньшей мере на короткий период.
Но дело в том, что биткойн не выполняет ни одну из этих функций. Он не особенно хорош как средство обращения, потому что даже сейчас его далеко не везде принимают. Он вовсе не мера стоимости, потому что его собственная ценность постоянно скачет то вверх, то вниз. И он уже не средство накопления, потому что сам стал слишком дорогим.
Парадоксальным образом он был слишком хорошим средством накопления (если доверять его нынешнему курсу), чтобы выполнять необходимые функции денег.
Так что же принесло ему такой успех? Полностью ответа не знает никто, но я думаю, что у него есть два соблазнительных качества.
Одно из них — то, что очень немногие понимают, что он такое. Большинство людей не понимают, как утроены обычные финансовые системы, и среди этого большинства даже банкиры, усугубившие финансовый крах 2007–08 годов. Но есть некие визионеры хайтека, которые, похоже, знают, что делают, и они не могут оказаться хуже тех банкиров, не так ли?
Вторая — это то, что биткойн незаметен для радаров. Мир официоза его ненавидит. Его любит мир контркультуры. Его не обложишь налогами, его не отследишь — и это делает его привлекательным не только для террористов и наркоторговцев, но и для любого, в ком есть упрямая жилка. А ведь в какой-то мере все мы такие, разве не так? Иначе мир был бы скучным и одряхлевшим.
Но кончится все плохо. И вопрос в том, насколько серьезный удар это нанесет по мировой экономике в целом.
В этом отношении я настроен довольно оптимистично (надеюсь, что не ошибаюсь). Прежде всего, биткойнов очень мало. Сейчас общая стоимость всей биткойновой массы – чуть меньше $200 млрд. Это кажется солидной суммой, но в масштабах глобальной экономики это немного. Это ВВП Греции. Мировая экономика каждый месяц вырастает на бо́льшую сумму. Если эти деньги исчезнут и в результате наметится серьезный спад, центральные банки мира смогут договориться и возместить эту сумму за один уикенд.
Так что на макроэкономическом уровне крах биткойна не будет иметь никакого значения. Но если вы один из тех умников, которые год назад или раньше заметили его потенциал и вложились в него, для вас такой исход не будет поводом для веселья.