В последние недели военные действия всё чаще переходят на территорию России: атаки дронов на Москву и действия украинских ДРГ в Белгородской области чаще попадают в новости, чем военные действия на украинской территории. Ранее Путин не раз угрожал, что любые действия на российской территории приведут к асимметричному и жесткому ответу. Бывший офицер британской военной разведки Фрэнк Ледвидж, преподаватель военной стратегии и права в Портсмутском университете считает, что в действительности Москве нечем ответить на украинские контратаки. После начала поставок новых западных вооружений, таких как ЗРК Patriot и истребители F-16, стратегический баланс сил изменился и, хотя этих вооружений у Украины пока мало, уже понятно, что у Кремля не осталось козырей в рукаве, которые он мог бы использовать для угрозы эскалацией.
Атаки дронов ВСУ по гражданским объектам в России — зеркальное отражение нынешнего подхода России к ведению боевых действий, но в гораздо меньших масштабах. Этими атаками Киев продемонстрировал россиянам, что их хваленая противовоздушная оборона не может их защитить. Кроме того, это послание режиму Путина: «Мы переходим в наступление».
Это часть той самой масштабной кампании, которую принято называть «контрнаступлением», — летней операции Украины по освобождению своих территорий. Атаки БПЛА наряду с вторжением в Белгородскую область различных вооруженных формирований, состоящих из россиян, которые явно спонсируются Украиной, влияют на информационное и военное пространство и содействуют наступлению, отвлекая российские силы. То тут, то там мелькают заявления о «жестком ответе» со стороны путинского режима. Но есть ли у него возможности для этого? Их немного, если они вообще остались. Кроме того, решение о поставке Украине эффективных современных истребителей — переломный момент в военном балансе сил.
Возможностей «жестко ответить» у Кремля немного, если они вообще остались
Земля – воздух – вода: силы России на исходе
Начнем с наземных операций: взятие Бахмута — классический пример пирровой победы. Этот относительно незначительный городок стоил России десятков тысяч солдат и потребовал огромных ресурсов в течение восьми месяцев. В более широком смысле, бронетанковые силы ВС РФ фактически уничтожены: по данным OSINT-проекта Oryx, Россия потеряла более 2000 танков, то есть около половины от имевшегося в начале конфликта количества. <Как ранее сообщал The Insider, россияне теперь вынуждены использовать запасы бронетехники 1960-х годов.> Крупнейший источник танков для ВСУ — трофеи, захваченные у российской армии. Россия не производит бронетехнику в необходимом объеме, чтобы восполнить понесенные потери. Усилия по набору и обучению личного состава также в основном не увенчались успехом. Это приведет к тому, что уже в обозримом будущем у российских сухопутных войск закончатся возможности для наступательных действий.
Что касается воздушного пространства, Россия регулярно выпускает десятки ракет по территории Украины. Около 90% из них сбиваются украинской противовоздушной обороной. Взять хоть ЗРК Patriot, который сбил нашумевшую гиперзвуковую ракету «Кинжал». При этом российские поставки высокоточных управляемых ракет, очевидно, сокращаются, и сейчас Россия использует недавно произведенные ракеты. Но у Украины также заканчиваются боеприпасы для ЗРК советского производства — «Бук» и С-300. Вполне вероятно, что цель частых атак на Киев — истощить украинские запасы ракет ПВО. Но с учетом того, что Запад поставляет ВСУ современную технику, этот план вряд ли увенчается успехом. В течение следующего года Украина полностью перейдет на западные системы, такие как успешные IRIS-T, NASAMS и, конечно же, «убийца “Кинжала“» — Patriot.
Может ли Россия положиться на авиацию, чтобы достичь своих целей? За исключением использования в качестве пусковых платформ для вышеупомянутых ракет, направленных на гражданские объекты, российские воздушно-космические силы (ВКС) сыграли относительно небольшую роль в конфликте за последний год. То же самое справедливо и для украинских ВВС и по той же причине. По мнению авиационных экспертов, мощные наземные средства ПВО обеих сторон привели к «взаимному отказу» (mutual denial) от воздушных сражений.
Иными словами, ни одна из сторон не может безопасно развернуть авиацию для поддержки наземных сил. Для НАТО недопустимо проведение любого вида наземных операций без предварительного установления контроля над воздухом путем уничтожения ПВО противника. У России был шанс добиться этого в первую неделю войны, но она им не воспользовалась, и теперь слишком поздно, так как ВКС не способны проводить сложные операции «подавления противовоздушной обороны противника» (Suppression of Enemy Air Defence, или SEAD). Дело в том, что российская военная доктрина не сосредоточена на воздушной мощи, в отличие от НАТО. Справедливости ради стоит отметить, что без помощи США европейские ВВС тоже не умели бы добиваться превосходства в воздухе. Однако это не имеет значения, ведь у них всё-таки есть поддержка американских ВВС.
По достоверным оценкам, эффективность и потенциал ВКС всё еще высоки, несмотря на понесенные потери (около 10% парка). Однако командование ВКС стремится обеспечить сохранение возможностей ПВО и ударного потенциала на случай, если НАТО вступит в войну.
Всё это привело к использованию в войне РФ против Украины тактики, ориентированной на артиллерию, которая в последний раз применялась во время Первой мировой войны. Когда воздушные удары недоступны из-за эффективной наземной обороны, артиллерия — единственный способ нанести дистанционный удар по врагу. Приобретение Украиной дальнобойных высокоточных артиллерийских систем типа HIMARS позволило ВСУ наносить удары по целям в российском тылу без применения авиации. Российская логистика попыталась уйти дальше от линии фронта, что привело к еще большим проблемам, так как грузы теперь должны пробираться по земле под украинским ракетным огнем.
Третья традиционная сфера боевых действий — морская — хотя и имеет большое значение, не является решающей в этом конфликте. Россия, конечно, может попытаться полностью перекрыть поставки зерна из Украины, но в этом случае Запад компенсирует ей любые потери.
Есть ли у России козыри, которые она могла бы использовать для ответных действий? Если коротко, то нет. У России нет вариантов для эскалации против Украины в трех главных оперативных пространствах военных действий. Предположения о том, что какие-то «новые» системы вооружений, такие как известный, но практически бесполезный танк «Армата» или редкие истребители Су-57, могут спасти положение, ошибочны. Даже если бы они были произведены в большом количестве, они не смогли бы изменить положение на фронте.
У России нет вариантов для эскалации против Украины в трех пространствах военных действий
На Западном фронте без перспектив
Также у России есть вариант действовать против западных союзников Украины — например, россияне уже пытались сбить британский разведывательный самолет в октябре прошлого года, но неясно, санкционировало ли эту атаку высшее руководство. К счастью, попытка не удалась. Разумно предположить, что после этого были вынесены предупреждения о том, что любые похожие эпизоды будут рассматриваться как акт агрессии и приведут к сокрушительным последствиям. В то время как российская противовоздушная оборона в принципе сильна, у нее нет адекватного ответа на эффективные стелс-самолеты F-35, которые стоят в основе большинства крупных ВВС сил НАТО. Западные авиационные аналитики практически солидарны в том, что в борьбе против НАТО российские ВКС и их ПВО в целом будут уничтожены. Перспективы такого конфликта, конечно, порождают совершенно новый разговор, связанный с ядерными угрозами и возможным применением ЯО.
Ситуация с «обычными» вооруженными силами России, скорее всего, будет только ухудшаться, если предстоящее наступление Киева не закончится катастрофической неудачей. Переломным моментом стало заявление США о снятии возражений против поставки Украине истребителей F-16. Сами по себе они вряд ли переломят ход войны — их будет слишком мало для того, чтобы существенно изменить общую ситуацию. Они столкнутся с теми же проблемами, что и истребители ВКС. Более того, украинские МиГ-29 вынуждены будут противостоять эффективной и на данный момент не подавленной системе противовоздушной обороны противника. Они дополнят ПВО Украины, но мало что изменят на поле боя. Сами истребители не важны — важно их символическое значение. Оно больше, чем у танков или ракетно-артиллерийских систем, F-16 — это знак видимой долгосрочной и высокотехнологичной поддержки украинской обороны со стороны Запада и США. Украинская авиация возрождается и с помощью НАТО окажет решающее влияние на общий баланс сил в среднесрочной перспективе (от 2 до 5 лет).