Мнения
«Четырех-пятиметровые сосульки, свисающие с крыш домов даже на центральных улицах (не говоря о переулках). Улицы, на которых осталась только одна «полоса движения» - и для машин и для пешеходов, прыгающих из-под колес в метровые сугробы. Непроходимые тротуары, напоминающие арктические торосы, и старики с палочками, безуспешно пытающиеся пройти в магазин, поликлинику или аптеку. Дворы, в которых протоптаны узкие тропки через завалы, и снежные валы, наглухо отгораживающие автобусные остановки от «проезжей части». Это – не Великая Отечественная война и не блокада Ленинграда (фильмы о которой сейчас можно без проблем снимать на питерских улицах). Это – в «европейской столице России», как ее называет городское начальство».
Так я писал 12 лет назад - в 2010 году. Практически то же самое нынешней зимой писали петербургские СМИ о происходящем в нашем городе. Потому что ничего не меняется даже не годами, а десятилетиями: зима неизменно застает городскую администрацию врасплох. Как будто в Смольном каждый год верят, что зимы (и снега) не будет, а потом оказываются страшно удивлены, когда это происходит.
«Я видел такой Питер только один раз в жизни: в 1941 году во время блокады», - говорил мне в 2010-м Александр Городницкий, пытавшийся пройти по набережной Мойки от своего мини-отеля до Невского проспекта. И грустно добавлял: «Такого завала, чтобы неделями лежал снег, и многие улицы были парализованы, я себе и представить не мог. Я попытался пройти по тротуару - все завалено снегом, висят сосульки, и написано «Опасная зона». А по проезжей части идти опасно, потому что скользко и идут машины... Происшедшее демонстрирует очень тревожный симптом: полной недееспособности власти. Дело не в нерадивости отдельных чиновников, а в том, что система неэффективна».
И вправду неэффективна - причем, неизменно неэффективна.
«Зима вскрыла целый комплекс проблем, в числе которых невнятицы в цепочке структур, отвечающих за уборку».
«Введена жесткая регламентация ответственности в этой сфере».
«Правительство сделало самые серьезные выводы из этой ситуации».
Думаете, это сейчас говорится? Как бы не так: это 31 марта 2010 года губернатор Валентина Матвиенко выступает с отчетом правительства перед Законодательным собранием.
Практически то же самое в январе 2022 года говорил нам, выступая перед нынешним городским парламентом, профильный вице-губернатор Анатолий Повелий. Разве что, чуть другими словами. И про «невнятицы в цепочке», и про сделанные «серьезные выводы», и про предстоящие реформы в «уборочной» сфере, которые, конечно же, изменят ситуацию к лучшему...
Реформы анонсированы решительные: для уборки дорог планируется создать специальные ГБУ - государственные бюджетные учреждения. На базе существующих ГУДП - государственных унитарных дорожных предприятий.
Оценили, какой размах и реформаторская широта? Заменим одни государственные структуры на другие - и все, как по мановению волшебной палочки, изменится к лучшему. Правда, и вице-губернатор, и глава комитета по благоустройству (отвечающего за уборку) Василий Пониделко сообщили мне, что «недостаточное финансирование дорожных предприятий не позволяет увеличить количество работников до необходимого уровня». Что изменится с созданием «ГБУ на основе ГУДП»? Откуда-то появится финансирование? Но что мешало обеспечить его раньше? Большой знак вопроса.
Между тем, нынешней зимой - особенно в центре города, - многие тротуары были превращены в зону экстремального туризма (или в полигон для испытания альпинистского снаряжения): пройти по ним без «кошек» было, прямо скажем, затруднительно. И небезопасно.
Социальные сети были переполнены фотографиями, похожими на иллюстрации к «Блокадной книге» Гранина и Адамовича, сообщениями о падениях и травмах, и гневными характеристиками бездействия администрации, далеко не всегда печатными.
Санкт-Петербург. Зима - 2022
Конечно, нам сказали о форс-мажоре и небывалых осадках. И в 2010 году говорили о небывалых осадках. И в 2004 году говорили. И раньше тоже говорили: как минимум, лет двадцать слышу такие объяснения. Вот только были в Петербурге и более снежные зимы - в прежние годы, в том числе - в годы моего детства и юности. А таких коллапсов почему-то не было. И с раннего утра, когда шел снег, за окном начинала стучать лопата дворника.
Еще раз вернусь в 2010-й, когда широкую огласку получило открытое письмо к городским властям актера Михаила Трухина, который предложил губернатору Матвиенко «либо вместе со всем Смольным выйти на улицу — отрабатывать деньги налогоплательщиков, либо передать город человеку, который будет его хотя бы убирать». Ответ последовал адекватный: критиков (в том числе, Трухина) объявили людьми, стремящимися «заработать политические дивиденды перед выборами».
Я тогда заметил, что администрация легко могла бы сейчас заработать себе куда большие «дивиденды». Рецепт прост: убрать город до такого состояния, чтобы по нему было хотя бы безопасно ходить.
Предложение принято не было - между тем, более 3 тысяч человек в январе-марте 2010-го пострадали от гололеда и падения сосулек с крыш, и шестеро погибли. А в декабре 2010-го под колесами снегоуборщика погибла знаменитый врач-кардиолог, работавшая медсестрой во время блокады, профессор, 89-летняя Ирина Ганелина - мама известного историка и общественного деятеля Льва Лурье. В предыдущие годы статистика тоже была нерадостная: зимой 2003-2004 годов от гололеда и падения снега и льда пострадали более 2800 человек, зимой 2006-2007 годов - почти 1800.
Что касается более поздних лет, то настоящий «снежно-ледовый» коллапс наступил в начале 2019 года. С ровно той же ситуацией, что описана в первых строках статьи. Тогда в ответ на мой запрос Смольный сообщил, что с 1 января по 13 марта 2019 года в Петербурге от гололеда и падения снега пострадали 3 847 человек. В среднем, по 53 человека в день.
Фотографии гигантских сугробов на обочинах дорог и тротуарах тогда заполнили социальные сети и ленты новостей СМИ. Один такой сугроб возвышался недалеко от моего дома, и я решил тряхнуть стариной: взял свой ледоруб, оставшийся от горных путешествий, надел анорак, и совершил первовосхождение на «пик Беглова» (тогда нынешний губернатор уже был «исполняющим обязанности» после перевода Георгия Полтавченко на другую работу), как я его назвал.
Санкт-Петербург. Борис Вишневский рядом со своим домом покорил "Пик Беглова"
Фотографии этого «восхождения» разошлись по городу и вызвали дикое раздражение в Смольном - при этом «пик Беглова» убрали уже на следующий день, и горожане стали мне писать, приглашая совершить «восхождение» и на другие «пики» у них в районе - чтобы их, наконец, убрали...
И, наконец, статистика этой зимы - та, которая уже доступна. Из ответа Смольного на мой запрос следует, что с 15 декабря 2021-го по 18 января 2022-го пострадало 3158 человек. В среднем, по 90 человек в день - что существенно больше, чем зимой 2018-19 годов. И это значит, что ситуация с уборкой еще хуже, чем была тогда, хотя тогда казалось, что хуже быть уже не может. Оказалось - может.
Судя по количеству пострадавших от плохой уборки снега, в 2022-м ситуация в Петербурге еще хуже, чем три года назад
Неужели ничего нельзя сделать, и каждая снежная зима обязательно должна превращаться в стихийное бедствие? Конечно, можно:
- Очистить тротуары в центре города от всего, что мешает механизированной уборке (она в шесть раз дешевле и в двадцать раз быстрее ручной), от различных конструкций - в том числе, рекламных и информационных, и от бесконечных заборов и ограждений (за исключением мест, где возможны аварии, связанные с выходом пешеходов на проезжую часть).
- Проверить штаты управляющих компаний и уборочных предприятий (есть большие подозрения, что оформлены одни люди, а работают совсем другие, причем за часть положенной зарплаты).
- Вернуть возможность получения служебного жилья дворниками - многие из которых работали именно за жилье, и держались обеими руками за такую возможность.
- Проводить нормальный капремонт жилых домов - в том числе, изолируя чердаки, чтобы тающий на крыше снег не превращался в воду, а та - в сосульки. А еще - увести воду, стекающую с крыши в водосточные трубы, в ливневую канализацию, как в Финляндии и даже в Беларуси - тогда не будет гололеда на тротуарах.
- Изменить градостроительную политику - перестать сносить гаражи, где граждане держат свои машины десятилетиями, отдавая эти участки под застройку, и начать строить парковки и дешевые паркинги (чтобы автомашины не стояли во дворах и на обочинах, мешая уборке).
- Привлекать в сложных ситуациях людей для ручной уборки на средства резервного фонда Смольного (денег в нем сейчас - более чем достаточно: около 30 миллиардов рублей).
Всё это я предлагал от имени «Яблока». Ответа так и не последовало. Разве что, мне объяснили, что никак нельзя выделить дополнительные средства, когда уже заключены контракты на уборку. На замечание «ну так заключите дополнительный контракт!» уже не ответили. О служебном жилье для дворников обещали подумать - но это всяко не раньше будущей зимы, а убирать надо сейчас. Кстати, в самые пиковые дни Смольный рапортовал, что город убирает тысяча дворников. А до этого чиновники сообщали мне, что дворников имеется то ли 4, то ли 7 тысяч. Куда делись остальные - загадка.
«Старая система, со всеми ее дворниками, снегоуборщиками и прочим, до основания развалилась тут в скудные 90-е годы, а в жирные для Петербурга нулевые на ее месте возникла принципиально новая, исправно потребляющая деньги, но никаких практических обязанностей нести не желающая», - написал десять лет назад обозреватель «Росбалта» Сергей Шелин.
Сегодня можно только подписаться под этими словами. Тем более, что вся реакция властей сводится или к фантастическим предложениям о срезании «сосулей» (слово тут же стало мемом) лазером или горячим паром, или к торжественно объявляемой закупке новой техники (которая потом куда-то исчезает), или к замене чиновников - глав районных администраций или председателей комитетов.
Да и то невовремя: аккурат перед началом (!) зимы 2021-22 годов губернатор Александр Беглов сменил все руководство «уборочного блока» Смольного - в том числе, глав двух ключевых комитетов: жилищного и по благоустройству. И вновь назначенные, не успев толком войти в курс дела, попали в очень непростую «снежно-ледовую» обстановку. Где логика в таких кадровых решениях?
«К уборке снега привлекли 200 силовиков», - прочитал я заголовки питерских СМИ в начале февраля, и обрадовался: неужели реализована моя старая идея о направлении росгвардейцев и полицейских на уборку снега и льда? Но тут же выяснилось, что «200 силовиков» не убирают улицы, а обыскивают компании, занимающиеся уборкой. А жаль: больше толку было бы от уборки.
Замечу: если бы горожане решили провести митинг против отвратительной уборки города - тут же (как это не раз бывало) нашлись бы тысячи росгвардейцев и полицейских, чтобы оцепить центр города и разогнать митингующих, и уборочная техника (которой так недостает), чтобы блокировать проход.... Но, конечно убирать тротуары - это вам не втроем «вязать» одного хлипкого очкарика-митингующего....
Последнее. Проблема уборки города - конечно, только часть общей проблемы, как говорит известный политолог Владимир Гельман, «недостойного правления». Когда у губернатора - независимо от его фамилии, - один-единственный избиратель, от которого он реально зависит, и чьим мнением интересуется: президент страны. А для этого избирателя, когда он едет (а не летит на вертолете) дороги, будьте уверены, расчищают. И даже дезинфицируют сугробы, как 27 января 2022 года на Пискаревском кладбище в день полного освобождения Ленинграда от блокады.
И у подчиненных губернатора, отвечающих за уборку и другие проблемы, - глав комитетов и районных администраций, - в свою очередь, только один избиратель: губернатор. Только от него они зависят, а вовсе не от граждан. И только его мнение для них важно. И так далее - по всей «вертикали». Так что, как говорил тот советский сантехник - «тут всю систему менять надо».
И в завершение - ставшее городским фольклором стихотворение моего помощника, градозащитника и юриста Павла Шапчица. Написанное как раз во времена «сосулей».
Срезают лазером сосули,
В лицо впиваются снежины.
До остановы добегу ли,
В снегу не утопив ботины?
А дома ждет меня тарела,
Тарела гречи с белой булой;
В ногах – резиновая грела,
И тапы мягкие под стулом.
В железной бане – две селеды,
Торчат оттуда ложа с вилой.
Есть рюма и бутыла с водой,
Она обед мой завершила.
Я в кружу положу завары,
Раскрою «Кобзаря» Шевчены –
Поэта уровня Петрары
И Валентины Матвиены.