Бедный президент — богатый Уругвай. Как левый революционер привел свою страну к процветанию

Available in English

Уругвай — небольшая латиноамериканская страна с населением около 3,5 млн человек, которую живущие за океаном к тому же часто путают с Парагваем. Но 13 мая новость о смерти бывшего президента Уругвая Хосе Мухики облетела все крупнейшие мировые СМИ под одинаковыми заголовками: «Умер самый бедный президент в мире». Почему же недавний правитель страны, еще в 50-е годы прошлого века снискавшей славу «латиноамериканской Швейцарии», оказался и самым бедным, и самым известным в ее современной истории? Где здесь миф и где реальность?

Дети революций

Пепе, как звали Хосе Мухику уругвайцы, был одним из самых активных участников леворадикального движения «Тупамарос», созданного в Уругвае в 1963 году на фоне назревавшего политического и экономического кризиса, в котором юные революционеры увидели возможность захватить власть вооруженным путем и построить светлое будущее.

Хосе Мухика не единственный президент в Латинской Америке XXI века с левым революционным прошлым — достаточно вспомнить бывшего президента Бразилии Дилму Русеф, нынешнего президента Колумбии Густаво Петро, также участвовавших в молодости в партизанских движениях, бывшего президента Чили социалистку Мишель Бачелет, боровшуюся с диктатурой в движении сопротивления после военного переворота. Все они проделали долгий путь отказа от желания переделать мир насильственным путем к борьбе за свои идеалы демократическими методами. Победа кубинской революции в 1959 году вдохновила многих латиноамериканских левых на попытки скопировать ее опыт, в ряде стран были созданы партизанские движения.

В Уругвае в 1960-е годы городская герилья приобрела столь большой размах, что власти запретили прессе сообщать о действиях «Тупамарос» и просто упоминать об их существовании. Тогда некоторые журналисты стали писать о «неупоминаемых», и все прекрасно понимали, о ком идет речь.

В 1968 году президент Уругвая объявил чрезвычайное положение и отменил все конституционные гарантии, заключив в тюрьму своих политических оппонентов. А в 1969 году опрос общественного мнения показал, что 40% уругвайцев считали «Тупамарос» революционерами, действующими из благородных побуждений, симпатии к ним сохраняются у многих уругвайцев до сих пор. Все это привело к усилению вооруженной борьбы «Тупамарос» против режима, новому витку насилия и репрессий, а затем в 1973 году — к открытому установлению военной диктатуры, на три месяца раньше, чем в Чили.

Один из эпизодов этой борьбы «Тупамарос» — похищение и последующее убийство партизанами американского советника USAID Дэна Митрионе, обучавшего в Уругвае полицию и военных эффективному применению пыток, — стал основой франко-итальянского политического триллера Коста-Гавраса «Осадное положение», снятого в 1972 году с Ивом Монтаном в главной роли и получившего несколько международных премий.

В начале 1970-х годов движение «Тупамарос» было полностью разгромлено, большинство его лидеров заключены в тюрьму, лишь некоторым удалось выехать за границу. Хосе Мухика провел 14 лет в заключении (1972–1985) в жесточайших условиях одиночной камеры и карцера, подвергался пыткам, был лишен доступа к свиданиям, книгам, прогулкам. Он вспоминал, что разговаривал с мышами и насекомыми, чтобы не сойти с ума.

Много лет спустя, в 2018 году, Мухика сказал Эмиру Кустурице во время съемок фильма о нем «Пепе, высшая жизнь» (El Pepe, una vida suprema): «Без этих лет одиночества я был бы бесполезнее, легкомысленнее, поверхностнее. Упивался бы успехом». Именно это неупивание успехом отличает Мухику от других латиноамериканских левых лидеров, отошедших от идеи насилия, но впоследствии ставших обычными политиками умеренных взглядов, к тому же неоднократно обвиняемых в коррупции.

В соседних странах происходили схожие процессы: 1960-е — 1980-е годы стали временем господства военных диктатур в Аргентине, Чили, Бразилии, Боливии и Парагвае. Все они пытались в той или иной степени проводить неолиберальную экономическую политику, но только в Чили она привела к определенным успехам в макроэкономике, что, впрочем, мало сказалось на повышении уровня жизни большинства населения и в конце концов привело к уходу Пиночета, проигравшего общенациональный референдум.

В Уругвае процесс ухода диктатуры оказался короче: если чилийцы в 1980 году проголосовали за новую конституцию, предложенную Пиночетом для узаконивания своей власти, то в Уругвае проголосовали против военной хунты. Это стало первым случаем поражения диктатуры на плебисците, который она сама же созвала.

Чилийцы повторили это в 1988 году, проголосовав против продления полномочий Пиночета. Уругвайские военные были вынуждены пойти на диалог с политическими партиями, началось постепенное восстановление гражданских прав и свобод, возвращение на сцену партий и профсоюзов, прессы. И после нескольких всеобщих забастовок, парализовавших страну в условиях углубления экономического кризиса, военные предпочли передать власть гражданским.

Конец диктатуры

В конце 1984 года в Уругвае прошли президентские выборы, в которых, помимо двух традиционных, существовавших с 1836 года и сменявших друг друга правых партий «Бланко» и «Колорадо», впервые принял участие Широкий фронт — левоцентристская коалиция. Вступивший в должность президента в 1985 году представитель партии «Колорадо» Хулио Мария Сангинетти объявил всеобщую амнистию как жертвам диктатуры, так и военным. В числе многих вышел из тюрьмы и Хосе Мухика.

Большую дискуссию в парламенте и обществе вызвал «Закон об истечении сроков», иначе говоря — об освобождении военных от ответственности за грубейшие нарушения прав человека в годы диктатуры, прозванный уругвайцами «законом о безнаказанности».

Широкий фронт, Католический союз, профсоюзы и другие организации собрали необходимые для проведения референдума по этому вопросу более 555 тысяч подписей (25% избирателей). В преддверии голосования военные и правые партии проводили активную пропагандистскую кампанию, утверждая, что проведенная президентом Сангинетти полная амнистия дала обществу возможность жить четыре года в условиях стабильности и подчинения военных гражданским властям, а начало судов над военными может привести к их бунту и новому перевороту.

В референдуме об амнистии 1989 года приняли участие 85% уругвайских избирателей, 57% из них проголосовали за сохранение в силе «Закона об истечении сроков». В большинстве своем это были люди среднего и старшего возраста, в то время как среди молодежи (18–29 лет) 75% голосовали за отмену «закона о безнаказанности».

Уругвайцы продолжали требовать расследования случаев исчезновения людей во время диктатуры: пропавшими без вести числились около 200 человек, по данным Amnesty International 100 уругвайцев были похищены и пропали без вести в Аргентине — латиноамериканские военные диктатуры координировали свои действия.

За время диктатуры через тюрьмы прошли около 60 тысяч человек, или 2% населения страны, — тогда это стало мировым рекордом из расчета на душу населения. Огромной была и эмиграция: Уругвай покинул каждый десятый житель.

В 2005 году избранный президентом Уругвая лидер Широкого фронта Табаре Васкес постановил, что отдельные преступления не подпадают под «Закон об истечении сроков». После этого состоялось несколько судебных процессов, тюремные сроки получили два бывших президента Бордаберри и Альварес (всего за время диктатуры сменилось пять президентов). С 1996 года в Уругвае в мае ежегодно проходит многотысячный марш молчания, участники которого держат фотографии пропавших без вести, требуя от государства правды и справедливости.

Подобные вопросы всегда раскалывают общество: удивительной и спорной для многих непримиримых тогда стала позиция Хосе Мухики, не желавшего преследования военных. В одном из последних интервью испанской газете El País он вспоминал об этом философски:

«Я не перевернул страницу. Я просто не стал тратить время на сведение счетов, а это совсем другое дело. Нельзя жить воспоминаниями — есть вещи, которые нельзя изменить. Они такие, какие есть. В жизни есть раны, от которых нет лекарства, и нужно научиться жить дальше. Я знаю, что есть люди, которые меня не поддержат, но я выбрал более разумную и менее сентиментальную позицию. Именно поэтому я не стал использовать власть, чтобы преследовать военных.

Есть люди, которые, возможно, хотели бы большего, но мы не собираемся менять прошлое. Я беспокоюсь о том, что будет дальше. Мы должны постараться сделать так, чтобы вчерашний день не мешал идти к будущему».

Восстановление демократии в Уругвае и освобождение политических заключенных привело к большой дискуссии среди «Тупамарос», и большинство из них, в том числе и Хосе Мухика, выбрало легальную политическую борьбу. Они создали Движение народного участия, которое затем вошло в левоцентристскую коалицию Широкий фронт и стало участвовать в выборах.

В 1994 году Мухика был избран депутатом от Широкого фронта, а через пять лет — сенатором, став одним из самых популярных политиков Уругвая. Уже тогда он был знаменит своей скромностью: все знали, что после выхода из тюрьмы Мухика купил небольшую ферму за городом, чтобы заниматься цветоводством, и в 1986 году поселился там с женой в небольшом одноэтажном домике. На первое заседание парламента он приехал на мотороллере, а свой домик не покинул, даже став президентом, — тогда он уже пересел на фольксваген «Жук».

Президент Васкес впервые в истории страны сломал традиционную двухпартийную систему, оттеснив от власти правые партии. Он начал осуществлять программу левоцентристской коалиции, предусматривавшую реформу системы налогообложения, усиление социальной защиты населения и поддержки здравоохранения. Васкесу удалось провести налоговую и пенсионную реформы, досрочно погасить кредит МВФ, что способствовало росту ВВП страны и сокращению уровня бедности. К концу президентского срока у Васкеса был самый высокий рейтинг одобрения в истории страны — 71%.

Мухика в 2005 году был назначен министром животноводства, сельского хозяйства и рыболовства — он не являлся специалистом в этой важнейшей для экономики Уругвая области, но определяющими факторами стали его политический опыт, уникальная способность к диалогу с обществом, его понимание и формирование общественного мнения. Все это способствовало росту популярности Мухики, и на следующих выборах он стал кандидатом в президенты от Широкого фронта.

Праздновать победу Хосе Мухики на президентских выборах 29 ноября 2009 года сразу после подсчета голосов вышли десятки тысяч уругвайцев. Выступив перед ними, Мухика поблагодарил уходящего президента, ибо одобрение большинством граждан его деятельности сделало возможной новую победу кандидата Широкого фронта. Он также приветствовал своих противников и поблагодарил проигравшего кандидата правых за его призыв к национальному единству и признание своего поражения.

Приход к власти такого президента, как Мухика, не случайность: это стало возможным благодаря давним демократическим традициям и прочным политическим институтам страны, где еще в XIX веке сложилась двухпартийная система, первая конституция была принята в 1830 году вскоре после завоевания независимости и многие ее положения действуют до сих пор, после всех конституционных реформ.

Важен здесь и высокий образовательный и культурный уровень населения страны, где государственное обязательное светское начальное образование существует с 1877 года, а позже обязательным стало среднее образование.

У советских дипломатов, работавших в Уругвае в 1950-е — 1960-е годы, когда страна уже стала первой на континенте по ВВП на душу населения, была присказка: «Если есть на свете рай, это точно Уругвай» — вольная интерпретация популярной уругвайской поговорки “Como el Uruguay no hay”. Это был период экономического процветания страны, основанного на монокультурном экспорте продуктов животноводства. Он закончился с падением мировых цен на мясо и шерсть, что привело к экономическому кризису и позднее установлению военной диктатуры, ставшей разрывом демократической традиции и не принесшей экономического процветания. После этого в стране начался постепенный сдвиг влево.

Народный президент

Сейчас Уругвай считают страной социально ориентированного капитализма, избежавшей многих крайностей, что во многом является заслугой левоцентристских правительств, в том числе и Хосе Мухики. В своей инаугурационной речи он заявил о важности формировать политику, выходящую за рамки одного срока правления и относительно независимую от правящей политической партии. Были определены ее четыре основных направления: образование, безопасность, окружающая среда и энергетика, при этом оппозиционным парламентским партиям также предложили сформировать рабочие комитеты.

Мухика владел искусством создавать консенсус и находить компромиссы на основе поиска общих интересов, и в Уругвае принято больше подчеркивать преемственность его политики по отношению к предшественнику (кстати, снова занявшему пост президента после ухода Мухики, потому что в Уругвае нельзя выдвигать свою кандидатуру на пост президента два срока подряд), нежели подчеркивать роль его личности. Уругвайцы любили его за уникальные человеческие качества, простоту и одновременно философскую глубину суждений. А вот персоналистского дискурса о том, что именно благодаря ему страна достигла чего-то, нет — есть понимание, что этого добились общими усилиями.

В период президентства Мухики (2010–2015) успешно развивалась экономика Уругвая, страна смогла избежать тяжелых последствий глобального финансово-экономического кризиса 2008 года. По данным Всемирного банка, ВВП на душу населения вырос на 37%, с $12,6 тысячи до $17,1 тысячи, общий объем ВВП страны — на 42%, с $40,3 млрд до $57,1 млрд, — и это при общем снижении темпов роста ВВП за эти годы с 7,8 до 0,4%. Инфляция держалась на уровне 7–9%.

Внешнеэкономический курс Уругвая был ориентирован на прагматичное экономическое сотрудничество с различными партнерами без идеологических предпочтений. В частности, удалось открыть доступ на азиатский рынок уругвайской мясной продукции — основы сельскохозяйственного экспорта страны.

Уругвай — один из крупнейших экспортеров говядины в мире и занимает одно из первых мест по уровню потребления мяса, уже дошедшего до 100 кг в год на душу населения.

Есть успехи и в экологии: к 2015 году почти 95% электроэнергии в Уругвае вырабатывалось из возобновляемых источников, включая ветер, солнечную энергию и гидроэнергию, что заметно уменьшило зависимость страны от импорта углеводородов. Еще с 2008 года Уругвай начал вкладывать 3% ВВП в изменение структуры своей энергетики на условиях частно-государственного партнерства.

Приоритетом Мухики стало решение социальных проблем: в 2010–2015 годах бедность снизилась вдвое (с 18,5 до 9,8%), притом что в 2006 году число бедных составляло 32,6%; а безработица стала самой низкой в истории страны (6,3–7,5%). Хосе Мухика инициировал создание плана строительства социального жилья «Вместе» за счет благотворительных взносов частных компаний и сам жертвовал на его реализацию до 85% своей зарплаты. Благодаря этому плану было построено жилье для 15 тысяч семей. Индекс Джини — показатель степени расслоения общества — оставался на уровне около 40 пунктов. Это много, но для Латинской Америки это хороший показатель.

В 2012 году был принят закон о легализации абортов — эта проблема всегда раскалывает общество в католических странах, вызывая острые дискуссии. Уругвай стал второй после Кубы страной в Латинской Америке, разрешившей их. В 2013 году вступил в силу закон, легализовавший однополые браки, однополые супруги получили все права, имеющиеся у разнополых супругов. Уругвай стал второй страной на континенте после Аргентины и двенадцатой страной в мире, разрешившей однополые браки.

Уругвай также стал первой страной в мире, которая легализовала марихуану. В 2013 году был принят закон, полностью декриминализирующий выращивание, продажу, покупку и использование марихуаны. Своей цели Мухика достиг: после того как марихуана стала общедоступной, популярность героина и кокаина резко упала, Уругвай перестал быть прибыльным местом для развития наркобизнеса. В 2014 году Мухику даже выдвинули на Нобелевскую премию мира за подписание этого закона.

Несмотря на то что Мухика проповедовал жесткую экономию, его правительство значительно увеличило государственные расходы, что привело к росту бюджетного дефицита и заставило его противников обвинить его в расточительстве. Тем не менее уровень доверия к нему в конце президентского срока составлял около 70%.

В 2015 году Хосе Мухика, которому исполнилось 80 лет, покинул пост президента, затем был избран в сенат, однако досрочно сложил полномочия в 2018 году, а также отказался от пенсии сенатора. Но в меру своих сил он продолжал активно участвовать в политической жизни страны.

В мае 2024 года у Мухики диагностировали рак, тем не менее осенью он несколько раз выступил во время избирательной кампании в поддержку кандидата Широкого фронта, нынешнего президента Уругвая Яманду Орси. В январе 2025 года Хосе Мухика сообщил, что болезнь не поддается лечению, и попрощался с соотечественниками, поняв, что его время закончилось, и отказавшись от дальнейших интервью. До своего 90-летия Мухика не дожил несколько дней.

В своем последнем интервью Мухика сказал:

«Нет ничего лучше демократии. Когда я был молод, я так не думал, это правда. Я допустил ошибку. Но сегодня я борюсь за нее. Это не идеальное общество, но лучшее из возможных… Легко уважать тех, кто думает так же, как вы, но вы должны усвоить, что основой демократии является уважение к тем, кто думает иначе».

В глобальном индексе демократии, ежегодно составляемом The Economist, в 2024 году Уругвай со средним баллом 8,67 попадает в категорию стран полной демократии. Он не только является самой демократической страной в Латинской Америке, но и находится в рейтинге выше США и примерно на одном уровне с Канадой, занимая 15 место в мире.

Индекс восприятия коррупции Transparency International в 2024 году в Уругвае также самый низкий в Латинской Америке, а в мире у страны 13-е место, между Эстонией и Канадой.

Мухика, впрочем, понимал уникальность своего опыта и жизненной позиции, принимая людей такими, как они есть, и сказал однажды в интервью: «Если бы я попросил людей жить так, как живу я сам, они бы меня убили».