Сирийские демократические силы, действующие при поддержке США, отбили у террористов «Исламского государства» Ракку. Этот город долгое время считался фактической столицей самопровозглашенного халифата. В июле этого года ИГ также утратило Мосул - крупнейший из подконтрольных террористам городов Ирака. Старший преподаватель департамента политической науки факультета социальных наук НИУ ВШЭ Григорий Лукьянов рассказал The Insider о том, как будет действовать «Исламское государство» в условиях почти полной потери территорий на Ближнем Востоке.
Григорий Лукьянов, преподаватель НИУ ВШЭ
Город Ракка действительно имел принципиальное значение для «Исламского государства», сочетая в себе серьезное символическое значение, которое он играл с политической точки зрения, и военно-стратегическое значение, определяющиеся его положением. И во многом Ракка представляла собой организационное ядро для объединения различных сирийских группировок, в том числе племен, на определенном этапе гражданской войны солидаризировавшихся с «Исламским государством», и внешних участников, в том числе иностранных наемников.
С утратой Ракки «Исламское государство» теряет и свою символическую столицу, тем самым показывая всему миру, что неспособно удержать ту самую территорию, которая выгодно отличала ее от «Аль-Каиды» и других группировок.
Тот самый «халифат», о создании которого в мечети Мосула заявил Абу Бакр аль-Багдади, сегодня потерян полностью. Не только утрачен Мосул, не только утрачена та самая мечеть, в которой было объявлено о создании «Исламского государства», но потеряна и Ракка - последний крупный город, последний крупный оплот, остававшийся в руках «Исламского государства» последние месяцы.
Это означает и серьезное военное поражение. Несмотря на колоссальные военные ресурсы, которые «Исламскому государству» все еще удается использовать и собирать, город был действительно блокирован и значительная часть его защитников покинула его в последние месяцы. Остававшиеся на его территории преимущественно иностранные наемники лишились поддержки со стороны сирийских племен. Установление противниками ИГ полного контроля над Раккой позволяет говорить, что в ближайшей обозримой перспективе сирийские бедуинские племена окончательно покинут ИГ, перестанут с ним контактировать, и таким образом эта структура утратит последнюю поддержку среди местного населения на территории северо-восточной Сирии.
«Исламское государство» сейчас успешно трансформирует форму традиционного военного контроля над территорией в форму партизанского контроля. Все меньше территорий сегодня находится под прямым управлением группировок «Исламского государства». Все еще сохраняется контроль ИГ над территорией провинции Дейр-эз-Зор, относительным является контроль тех же самых Сирийских демократических сил над территориями только что освобожденной провинции Ракка, но эти территории уже не имеют ни серьезного экономического, ни серьезного символического значения для «Исламского государства». В этой связи они превращаются в разменную монету со сравнительно низкой себестоимостью для ИГ. Перед этой организацией в обозримой перспективе задачей номер один становится уйти в подполье, сохранить имеющиеся организационные, финансовые, технические ресурсы и перейти от прямых боевых действий к партизанской борьбе - раствориться на максимально широкой территории и сохранить остатки ресурсов для продолжения борьбы.
С учетом потери территории в Сирии и Ираке «Исламское государство» рискует вовсе коллапсировать и исчезнуть как самостоятельная организация. Единственное, что делало ее выгодной и привлекательной для значительной части сторонников, - это наличие той самой территории «халифата». На протяжении большей части своего существования ИГ призывало сторонников совершать хиджру, то есть переселение на территорию Сирии и Ирака, на контролируемые ими земли, и вести там образ жизни, соответствующий номам шариата и их идеальному представлению о том, как должны жить мусульмане.
Соответственно, все остальные вилайеты «Исламского государства» расположены за пределами Сирии и Ирака. Эти территории выполняли второстепенные функции, некоторые из них и вовсе существовали в едином пространстве с целью обеспечить единое позиционирование ИГ как мировой организации, другие были направлены на сбор определенной части финансовых средств для нужд организации.
Что касается Европы, то она выступает как один из фронтов, на котором ИГ позиционировало себя как главный центр организации борьбы против «европейских крестоносцев», как они понимали европейские государства. Но в обозримой перспективе на фоне утраты ИГ основных источников доходов на территории Сирии и Ирака можно говорить о том, что куда более мощная и неоправданно забытая структура - «Аль-Каида», используя накопленный колоссальный организационный опыт, эффективно кооптирует ресурсы ИГ на территории Европы и постепенно возьмет их под свой контроль, использует их ради своих целей.
В этой связи громкие террористические акты могут и продолжаться, особенно если речь идет о терактах, исполненных волками-одиночками. А вот что касается более крупных терактов, в которых участвует большое количество акторов, - те же самые скрытые группы ингимаси <группы от трех до семи боевиков. Ныряя в толпу, они стараются нанести жертвам максимальный урон и затем незаметно покинуть место атаки — The Insider>, - их сейчас особого смысла использовать нет, поэтому их число, скорее всего, уменьшится либо останется на какой-то незначительной отметке.