Новости
Около 90 стран присоединились к Глобальной инициативе по сокращению выбросов метана на 30% к 2030 году. Россия, Китай и Индия, входящие в пятерку стран-загрязнителей, не подписали эти обязательства, а из антилидеров по этому показателю к соглашению присоединилась лишь Бразилия. Метан считается мощным источником парникового эффекта, уменьшение его концентрации в атмосфере является существенным фактором в декарбонизации энергетического сектора.
Климатолог, профессор Московского энергетического института Владимир Клименко рассказал The Insider о важности сокращения выбросов метана в атмосферу, а также о том, почему лидеры по загрязнению окружающей среды не намерены отказываться от этого.
Метана в атмосфере Земли содержится в 200 раз меньше, чем углекислого газа. Но одна его молекула в 20 раз больше молекулы углекислого газа, поэтому даже небольшие концентрации метана имеют значительный климатический эффект. 70% парникового эффекта дает углекислый газ, 20% — метан. Специалисты всегда это знали, а сейчас об этом вспомнили и политики. На саммите по климату в Глазго прошел День тропических лесов, завершившись в высшей степени плодотворно и без разговора о выбросах метана, но он стал важным и своевременным.
В отличие от углекислого газа, который практически инертен, метан реагирует со многими веществами и глубоко вовлечен во множество разнообразных природных циклов. Источник же углекислого газа на планете на 80-90% — это последствия сжигания органических видов топлива. Главный источник поступления CO2 в атмосферу известен, и формально это не метан. При этом метан поступает в атмосферу из десятка равнозначных источников — пополам естественных и антропогенных. Главный естественный источник — болота и переувлажненные территории, они испускают метан в сильной зависимости от климатических условий. Как правило, чем выше влажность и температура, тем больше эмиссия метана.
Мировые лидеры же озаботились антропогенными источниками выбросов метана. Главные из них — рисовые поля и разведение жвачных животных. Также его образуют крупный рогатый скот, сточные воды, сжигание дров, которыми до сих пор топит четверть населения земли. Также это производство, транспорт и потребление ископаемого топлива — в основном, природного газа, который на 90% состоит из метана.
Неудивительно, что Китай, Индия и Россия не захотели подписывать соглашение, поскольку эти страны являются главным источником антропогенного поступления метана в атмосферу. Китай и Индия питаются рисом, а также входят в пятерку стран по поголовью коров и буйволов. А Россия не только один из лидеров в мире по помойкам и добыче газа, но и чемпион мира по протяженности магистральных газопроводов и по количеству утечек из них.
Невозможно повесить датчик на каждую корову или спиленное дерево
В последние 15 лет с метаном развивается очень неприятная история. Примерно в 2005 году рост концентрации этого газа в атмосфере практически прекратился, и мировая общественность возликовала. Казалось, что проблема метана разрешилась сама собой. Но не тут-то было — после 2006-2007 выбросы поперли вверх очень тревожными темпами, прибавляя около 1% в год. Для сравнения, выбросы углекислого газа растут на 0,5% в год. Надо также принять во внимание, что данные по метану гораздо менее точные, потому что невозможно повесить датчик на каждую корову в мире, а на каждом спиленном дереве не поставить регистратор.
Смысл проходящей в Глазго конференции в том, чтобы зафиксировать концентрации основных парниковых компонентов атмосферы. В случае метана, второго по важности парникового компонента, это означает борьбу с его концентрацией в атмосфере. Если удастся снизить его антропогенную эмиссию на 30%, его концентрация перестанет расти. Для борьбы за сохранение климата это невероятно важно.
Большие проблемы остаются в сфере добычи и транспортировки газа. Утечки метана при добыче и транспортировке исчисляются десятками миллионов тонн в год. Текут в основном старые газопроводы, которые продолжают эксплуатироваться (новые сделаны хорошо и испускают метана гораздо меньше). Другой источник выброса метана — угольные шахты. При добыче угля шахтным способом высвобождается гигантское количество метана — на каждую тонну угля примерно 150 кубометров газа. Как это делалось в СССР и сейчас в России, его просто выдувают в атмосферу, но этот шахтный метан можно добывать некоторыми способами, как сейчас это происходит в Китае. Для сравнения: шахтного метана Китай производит намного больше, чем получает по всем известному газопроводу «Сила Сибири».
При этом в нормальных странах использование метана уже сейчас не сильно отравляет атмосферу. Этот газ используется для производства тепла, как и природный газ вообще. Также существуют технологии, позволяющие осуществлять для этих целей сбор метана со свалок. На фоне всеобщего беспокойства в последние 30 лет получили развитие даже специальные сельскохозяйственные технологии, которые позволяют уменьшать эмиссию метана с рисовых полей.
Но за все надо платить, в том числе за удовольствие охранять климат. Его стабилизация стоит астрономических денег, однако другого пути нет. В каких-то аспектах со временем это может быть выгодно, но на начальном этапе всегда будет затратно. Раньше считалось, что развитие зеленой энергетики — причуда богатого человека., которому просто нечего делать, и от безделья они строят ветряки и солнечные электростанции. Сегодня они производят гораздо более дешевое электричество, чем газ и уголь. Но перед этим в них вложили довольно серьезные средства.
Миллионы людей на Западе отказываются от избыточного потребления, но в России это еще звучит странно
Нельзя забывать, что сельскохозяйственные животные — такой же мощный источник поступления метана в атмосферу, как газопроводы и угольные шахты вместе взятые. Готово ли человечество отказаться от мяса? А китайцы и индусы от риса? Эти проблемы и другие, связанные с производством, переработкой и распределением пищевых продуктов — очень чувствительные сферы. На Западе миллионы молодых людей отказываются от избыточного потребления для того, чтобы сдержать дальнейшее глобальное потепление, но в России и упомянутых выше странах это звучит странно.
Среди стран-лидеров по выбросу единственной из подписавших соглашение стала Бразилия, которая не производит природный газ в больших количествах и не покрыта сетью газопроводов. Несмотря на развитие сельского хозяйства, страна является одним из мировых лидеров в зеленой энергетике и абсолютным чемпионом мира по производству биотоплива. В Бразилии нет ни одной заправки, где не торговали бы биобензином и биодизелем.
Так называемый «углеродный коэффициент» — количество углерода, поступающего в атмосферу при сжигании топлива — в Бразилии в два раза ниже, чем в России. Страна может себе позволить присоединиться к этому соглашению по выбросам метана. У Бразилии другая проблема — насколько страна благополучна в плане зеленой энергетики, настолько же она и неблагополучна в охране лесов. Эта проблема там гораздо серьезнее, и бразильские власти очень неохотно прислушиваются к настойчивым рекомендациям мирового сообщества прекратить вырубку тропических лесов. Их нынешний безумный президент говорит: «Европейцы, американцы, вы вырубили свои леса 500 лет назад, поэтому мы будем следовать вашему примеру».
Россия не присоединилась к соглашению по своим причинам. Во-первых, у нас есть естественная проблема большого количества переувлажненных земель. Кроме того, у нас есть большие антропогенные проблемы с помойками, сжиганием биомассы и всем, что связано с природным газом — его утечками при добыче и транспортировке.
Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в ближайшем будущем России борьба за сохранение глобального климата не входит даже в первую десятку приоритетов. Если Россия и будет к чему-то присоединяться, то сделает это только под внешним давлением. И нужно понимать, что наша страна является настоящим «хозяином своего слова» — сегодня дала, а завтра вернула себе. В 1997 году мы уже подписали Киотский протокол и были его членами до середины срока действия документа, то есть до 2010 года. Мы говорили, что готовы выполнять связанные с ним обязательства, а в 2011 году сказали, что он нам не нужен. То же самое может произойти и с Парижским соглашением, и с чем угодно другим.