Новости
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выпустил резолюцию с утверждением решения Епархиального суда о запрете протодиакона Андрея Кураева в служении и извержении его из сана. Об этом говорится на сайте Московской епархии.
При этом Кураеву предложили переосмыслить свои позиции и вернуться на путь церкви.
«На издание указа вводится мораторий на время, которое предоставляется протодиакону Андрею для переосмысления своей позиции и возвращения на путь Церкви, который был избран им в свое время»,- говорится в сообщении.
В конце декабря 2020 года московский Епархиальный суд решил, что Кураев подлежит извержению из сана. Поводом стал пост протодиакона в «ЖЖ», в котором он назвал умершего от коронавируса настоятеля Елоховского кафедрального собора Александра Агейкина «тупым карьеристом, сделавшим карьеру в сфере вип-сервиса». Суд усмотрел в его словах «признаки хулы на церковь» и «клеветнической деятельности» из-за его обвинений РПЦ в организации раскола.
Андрей Кураев в конце декабря в разговоре с The Insider так прокомментировал произошедшее: «Лишать сана за негативные высказывание о покойном — это совершенно немыслимая вещь. Когда скончался отец Александр Агейкин, я написал в своем дневнике, что в моей памяти он останется карьеристом. Мы с ними были знакомы не один десяток лет, он когда-то даже был модератором моего форума. Это было мое оценочное суждение о нем, и я не понимаю, почему я должен его менять, если человек скончался. Но через день после его смерти я лично через Зою Светову просил прощения у семьи отца Александра. Это извинение заглаживает поступок, который, к тому же, не носил криминального характера.
В приговоре упоминается, что я утром в день суда направил письмо в эту церковную инстанцию. Там я напоминал несколько простых вещей: во-первых, сам патриарх Кирилл, когда еще был митрополитом, на следующий день после смерти патриарха Алексия II, 6 декабря 2008 года, в передаче «Слово пастыря» высказался о покойнике гораздо более резко. Он по сути сказал, что это недееспособный старик и хорошо, что он умер. В этом смысле, простите, не ему меня учить, как отзываться о новопреставленных.
Есть и другие примеры. В Священном писании, в Евангелии от Матфея, когда ангел сообщает Иосифу-обручнику и Марии, что умер царь Ирод, он говорит об этом без всякого соболезнования: возвращайтесь, убийца младенцев умер.
В Деяниях апостолов есть эпизод с членами христианской общины Ананием и его женой Сапфирой, которые попытались обмануть апостола Петра и утаить часть вырученных средств. Сначала по молитвам апостола Петра прямо при нем умирает Анания, а потом и его жена.
В истории церкви бывало разное. В православном богословии принято доказывать, опираясь на прецеденты в писаниях и преданиях. И я все это сделал в сегодняшнем письме. Но главное, что я тогда сразу попросил прощения. Поэтому решение церковного суда — очень нечистоплотная манипуляция отцом Александром Агейкиным.
Конечно, я могу быть благодарным патриарху Кириллу за то, что он целых 8 лет себя сдерживал и терпел меня. Наше расхождение стало ясным и необратимым после скандала с Pussy Riot. Я тогда многократно пояснял, что для меня это не частный казус, а серьезный богословский вопрос, что для меня это вопрос убеждений и толкования Писания: имеет ли церковь право на кого-либо надевать наручники. Тогда патриарх публично назвал меня «предателем в рясе». Но после того я 8 лет провел в диаконском сане, пусть и изгнанный из Московской духовной академии.
А теперь произошел переход от остракизма к фармакии (отсюда слово фармацевтика). Остракизм в Античной Греции — это изгнание из города, а «фармак» — это тот, кого приносят в жертву, это уже смертная казнь. Этот переход сейчас и произошел: совершилось мое каноническое убийство.
Патриарх и суд рассчитывали, что я прибегу и встану на колени: только не снимайте с меня ленточку ораря <принадлежность богослужебного облачения диакона и иподиакона — длинная узкая лента из парчовой или иной цветной ткани — The Insider>. Но дело в том, что это выбор — или право говорить «паки и паки» (к чему сводится функция диакона), или право говорить по своей совести, согласно своим убеждениям. Эти убеждения у меня есть, но они не совпадают с мнением патриарха Кирилла. Я об этом публично говорил уже не один год. Теперь буду об этом говорить громче».