Глава «Роснефти» Игорь Сечин попросил у президента Владимира Путина принять меры для поддержки нефтегазового бизнеса в условиях пандемии коронавируса и резкого падения цен на нефть. По мнению Сечина, необходимо снизить тарифы на прокачку нефти, освободить от налогов геологоразведку и облегчить доступ к кредитам для подрядчиков нефтяников. По его словам, ключевым вопросом является приведение тарифов транспортных монополий в соответствие к текущим нефтяным ценам на рынке, поскольку расходы на транспортировку сырья «сейчас составляют 32% от стоимости нефти», а это «чувствительно». Путин в ответ уверил Сечина, что «понимает эти озабоченности» и попросил предложения в письменном виде, сказав «хорошо, договорились».
Директор Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин рассказал The Insider, насколько озвученные Сечиным проблемы актуальны для российской нефтяной отрасли и как их можно решить.
Государство автоматически помогает нефтяному сектору благодаря сложившейся в России налоговой системе. Из-за того, что цены на нефть достаточно резко снизились и показатели выручки ухудшаются, естественно снижаются и выплаты в бюджет. Экспортные пошлины, НДПИ — все вот эти огромные отчисления сильно сократились, и основную нагрузку от падения цен на нефть берет на себя государство.
Помимо падения цен есть и второй фактор — сокращение добычи. Учитывая ситуацию на рынках и достижение договоренности ОПЕК+, сокращение добычи привело к тому, что проекты, на которые были потрачены большие деньги, остановлены и приносят убытки, и обеспечивают негативный эффект сдерживания. Это вынужденный эффект. Правильно обеспечить вывод месторождений, их консервацию и последующий ввод в эксплуатацию — это ювелирная работа для нефтяных компаний.
Важный вопрос поддержки отрасли, который затронул Сечин, — это геологоразведка. Понятно, что это инвестиция в будущее, и мы не заинтересованы в том, чтобы все сейчас было остановлено на какой-то длительный период, а в последствии мы столкнулись с тем, что запасов просто нет. Есть вопросы к ресурсной базе в плане дальнейшей добычи и возможности восполнения запасов, нужен поиск хороших запасов. С одной стороны, с деньгами сейчас сложно, а с другой — геологоразведку нельзя просто остановить и потерять специалистов.
Касательно того, что будет через год, если сейчас чего-то не доразведуют, — ничего не будет, абсолютно ничего не изменится, потому что время от разведки до реальной добычи достаточно длительное — это может занимать десять и больше лет. Сейчас мы, например, сидим во многом еще на запасах, которые были разведаны в советские времена — прежде всего, это крупные месторождения. Многие геологоразведки, которые сейчас идут, — это либо постановка в учет дополнительных выставленных запасов все тех же месторождений, либо небольшие объекты. Именно поэтому, нам нужны новые крупные запасы, которые дальше могут быть освоены. Если геологоразведку сейчас приостановить, то компании закроются, люди уйдут, оборудование будет продано, и когда через год это потребуется, мы столкнемся с тем, что потребуются десятилетия, чтобы восстановить былой потенциал. Мы потеряем это направление.
Еще один важный момент, о котором сказал Сечин, — это вопрос тарифов на транспортировку. Когда-то были низкие цены на нефть и тарифы были меньше. Сейчас нефть вернулась на те же низкие отметки, и остается вопрос — почему тарифы значительно выше? Нужно понимать, что тарифы на транспортировку — это не просто какая-то константа, зависящая от цены. Тариф на транспортировку устанавливается соответствующими регуляторами, антимонопольная служба внимательно изучает все затраты, и стоимость устанавливается на основе затрат. Затраты — это зарплаты людей, траты на модернизацию, обслуживание и развитие соответствующей системы транспортировки. Соответственно, нельзя просто в два раза снизить цены, потому что компания, которая транспортировкой занимается, получит в два раза меньше доходов. И дальше вопрос — что должна делать транспортная компания? Она должна кратно снизить зарплаты всем сотрудникам одновременно? Она должна больше не проводить ремонт и обслуживание системы? Ну конечно нет, потому что на текущий год это может как-то пройдет, а дальше это приведет к непоправимым последствиям в работоспособности всей системы. Нельзя спасать один элемент за счет коллапса другого. Маловероятно, что мы увидим какое-то снижение тарифов на транспортировку, тем более заметное.
Последний вопрос, который затронул Сечин — расширенный доступ к кредитованию подрядчиков нефтегазового сектора. Не очень понятно, что имел в виду глава «Роснефти», даже Путин переспросил: «Вы говорите о каком-то льготном кредитовании или на обычных условиях?» Он сказал: «На обычных условиях». Ну, если на обычных условиях, то о чем тут говорить — у этих компаний есть доступ к кредитованию. Думаю, тут не на публику были сказаны еще несколько вещей, например, что речь может идти о валютном кредитовании или чем-то в этом роде. Просто взять кредит в банке, по крайней мере, в рублях — это не так сложно. Вопрос только в условиях этих кредитов. Это более узкий момент, который возможно имеет отношение к каким-то конкретным операциям, каким-то конкретным переговорам с какими-то конкретными банками, которые уже оказались за рамками публичного обсуждения.