История
Ровно сто лет назад Поместный собор Православной российской церкви принял Устав православного прихода. В условиях большевистских гонений Церковь сделала объединения мирян формой ненасильственного сопротивления, противопоставив низовую демократию верующих кровавой диктатуре большевиков. Как это произошло, The Insider рассказал Алексей Беглов, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.
В начале 1918 года церковь столкнулась с волной насилия, вызванного большевистским переворотом. Столкновения верующих с новой властью случились 13-21 января в Петрограде: верующие заступились за реквизируемые помещения Александро-Невской лавры, один из священников был убит. Ответный крестный ход был, по сути, демонстрацией протеста, в которой участвовали сотни тысяч человек, и новая власть отступила.
Эти события объединили верующих для защиты святынь и Церкви в целом. В Петрограде, Москве, и даже в сельской местности возникли братства и кружки мирян для защиты церковного достояния от посягательств большевиков.
Все эти события происходили во время многомесячного Собора Православной российской церкви (который начал работу перед самым октябрьским переворотом, 15 августа 1917 года) и сильно повлияли на его ход и решения.
Ровно 100 лет назад, 20 апреля, в итоге драматичных и захватывающих дискуссий, был принят фундаментальный документ - Устав православного прихода, определивший жизнь самой массовой мелкой - и самой главной церковной структуры, веками жившей без писаного закона. И верующие и духовенство ждали его появления еще с начала века, когда Святейший Синод официально начал работу над ним.
Православный приход от Петра I до Николая II
Важность принятия Устава невозможно оценить, не зная предыстории. “Приходский вопрос” подняли еще славянофилы в 1860-х годах, когда вся общественная жизнь России пришла в движение на волне отмены крепостного права. К началу же XX века церковный приход был в самом центре запутанного узла проблем церковной жизни, государственно-церковных отношений и социальных процессов имперского периода. Самые горячие споры были вызваны вопросом о церковной собственности и праве мирян распоряжаться ею, а также праве на выбор приходского пастыря.
Еще Александр I в 1808 году отстранил мирян от управления приходским и храмовым имуществом, из благих побуждений финансирования духовного образования. Главным распорядителем собственности стала епархиальная консистория, под присмотром которой ею управлял приходский клир, в то время как приходской капитал и имущество создавались трудом прихожан.
А от выборов приходского клира мирян отстранил Павел I, продолжив курс Петра I на обособление духовного сословия и сокращения его числа. От церковного служения отстранялись выходцы из служилых и податных социальных групп, и, по выражению современного исследователя Бориса Миронова, духовенство было «самым сословным» из всех сословий России, все больше и больше отчуждаясь от прихожан. Не только род занятий, но и сами места предавались по наследству – от отца к сыну или от тестя к зятю. Указ Павла I о запрете приходских выборов только закрепил уже сложившуюся социальную практику.
На протяжении последнего полувека “старого порядка” приходские проблемы только обострились. На волне революции 1905 года, по стране прокатилась волна «забастовок старост», которые отказывались перечислять приходские средства в епархиальные кассы. Когда Святейший Синод наконец взялся за решение накопившихся проблем, с 1906 по 1914 год Синодом было создано шесть проектов приходского устава, а Дума выработала семь законопроектов, реформирующих церковный приход в Российской Империи. Но ничего из этого, несмотря на внимание общества и напоминания императора, не было реализовано. «Приходский вопрос» стал еще одним примером кризиса имперской государственности, которая не могла разрешить даже самые назревшие проблемы. И эти проблемы стала решать назревшая к февралю политическая революция.
Церковная революция от марта до октября
На ее волне, в 1917 году в стране разразилась и «церковная революция». Этот термин употребляли еще современники, а в нынешний обиход он вернулся после выхода книги петербургского историка Павла Рогозного «Церковная революция 1917 года. Высшее духовенство Российской Церкви в борьбе за власть в епархиях после Февральской революции».
В своем труде историк описал, как весной, летом и осенью 1917 года развивалась “церковная революция”. Высшее церковное управление вступила в конфликт с “революционным” обер-прокурором Владимиром Львовым, видевшим себя “церковным диктатором”. Конфликты развивались и внутри духовного сословия: происходили столкновения священников с епископами, диаконов и псаломщиков со священниками, сельских клириков с городскими.
А весной 1917-года миряне, особенно на селе, стали брать власть в приходах в свои руки. Они не платили взносов в епархиальные кассы, начали распоряжаться имуществом, и стали заменять неугодных священников. Сообщения о подобных событиях в эти месяцы приходили из Виленской, Воронежской, Екатеринбургской, Екатеринославской, Казанской, Киевской, Новгородской, Орловской, Псковской, Рязанской, Самарской, Саратовской, Тамбовской, Черниговской губерний. К лету стало ясно, что приходской революцией охвачена вся страна. Тогда же стало понятно, что епископы на местах должны мириться (как тогда казалось, временно) со сложившейся ситуацией. В частности, они уже не рисковали назначать священника в приход своей властью (как делали в течение столетия до этого), а учитывали мнение прихожан.
Приходское духовенство было глубоко травмировано тем, что «темные прихожане» распоряжаются его судьбой. Епископам, членам Синода, обер-прокурору и даже Временному правительству посыпались жалобы. Хотя лишь 5% священников должны были покинуть свои места по требованию мирян, это произвело огромный эффект. Часть духовенства, особенно молодого, стала покидать сословие - оно вступило в период своего распада. По подсчетам выдающегося американского исследователя истории Русской Православной Церкви Грегори Фриза, к середине 1920-х гг. 2/3 приходского духовенства уже покинули его.
Епархии и центральное церковное управление, не в силах игнорировать массовое движение прихожан, двояко реагировали на “приходскую революцию”. С одной стороны, епископы мирились с мнением прихожан при назначении священника, но с другой стороны пытались сдержать стихийную волну снизу, особенно при выборе членов приходских причтов. На епархиальных съездах развернулись горячие баталии, во время которых клирики пытались предотвратить хотя бы удаление пастырей из приходов. Решения съездов зависели от того, кто был в большинстве - священники или миряне. Например, во Владимирской епархии миряне настояли на праве увольнять неугодных пастырей большинством в 2/3 приходского собрания. При этом миряне настаивали на отмене «оброков» на духовно-учебные заведения и епархиальные нужды.
На стороне более консервативных элементов, как по вопросу выборов, так и по вопросу об имуществе выступил Синод, а также созданный летом 1917 года Предсоборный совет и различные комиссии.
Однако, проблема была в том, что решения епархиальных съездов и центральных органов ровным счетом никак не влияли на обстановку в приходах. Миряне взяли власть в свои руки и порой с нескрываемым удовлетворением извещали об этом церковные и светские власти.
Когда 15 августа 1917 года начал работу Собор, он поначалу пытался ограничить последствия “церковной революции”. Осенью был разработан проект Устава, по которому прихожане могли рекомендовать в клир своего кандидата через двойной епископский фильтр, а удалять клирика можно было только церковному суду. Имущество делилось на две категории: приходское оставалось за прихожанами, а храмовое закреплялось за епархией, прихожане могли распоряжаться им под надзором епархиальной власти.
Собор призывает к ненасильственному сопротивлению
В марте 1918 года общее собрание Собора даже пыталось ужесточить эти положения, в частности обсуждалась статья устава, в которой «избрание и назначение… принадлежит епархиальному архиерею, который… принимает во внимание и кандидатов» прихода. Но и тогда же настроения соборян, епископата и высшей церковной власти радикально изменились.
20 января (2 февраля) 1918 г. большевистское руководство приняло декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», взяв курс на вытеснение всех религиозных традиций из общественной жизни страны. Имущество, включая культовое, национализировалось, и верующие восприняли это как кощунство.
Собор Российской Церкви призвал верующих к неисполнению декрета и к ненасильственному сопротивлению, если власти попытаются его исполнить. Церковные лидеры надеялись, что власть пойдет на уступки (как это уже случилось в Петрограде) и откажется от самых одиозных положений. Новоизбранный патриарх Тихон и члены Синода при этом старались предотвратить кровавые столкновения и направляли верующих именно на мирное сопротивление.
28 февраля 1918 года было принято постановление Патриарха и Синода «О деятельности церковно-административного аппарата в условиях новой государственной власти». Оно определяло формы гражданского неповиновения, сделав главной такой формой объединения (коллективы) мирян. В критических ситуациях объединения могли объявлять себя собственниками всего приходского - и в том числе храмового - имущества, таким образом защищая его от посягательств безбожной власти. Поведение мирян в течение всего последнего года рассматривавшееся как нарушение норма, теперь признавалось способом защиты Церкви от начинающихся гонений.
Но это еще не было окончательным признанием. С 10 по 17 апреля 1918 года развернулась драматичная и захватывающая дискуссия, призванная определить, собственно, субъект собственности в приходе. Проект предполагал появление двух юридических лиц и двух категорий собственности: храм и приход. Часть епископов и профессоров духовных академий настаивала на том, чтобы согласно древним канонам вся собственность закреплялась за храмом и контролировалась епархией, как это было до 1917 года. Другие соборяне, в том числе ссылаясь на постановление Патриарха и Синода от 28 февраля, настаивали на том, что передача имущества прихожанам защитит Церковь в новой политической реальности.
В итоге нескольких голосований Собор отошел от сдерживания “приходской революции” и поставил более насущную задачу - защитить церковное достояние от расхищения и мобилизовать прихожан на защиту святынь. Низовая демократия верующих была противопоставлена авторитарной диктатуре большевиков. Как ни парадоксально, последующие годы стали временем бурного приходского возрождения в Российской Церкви.
В городах и весях страны возникали братства, союзы приходов, религиозные кружки. Только в Петрограде в 1918–1922 гг. действовали более 20 приходских братств. Они быстро расширяли рамки своей деятельности и начинали заниматься христианским просвещением и благотворительностью.
"Миряне - живая сила"
Например, петроградское “Александро-Невское братство”, существовавшее с января 1918 года и разромленное в 1932 году, занималось возрождением традиционного богослужения, вовлекая в него членов братства, и широкой просветительской работой, а также издательской, социальной и благотворительной деятельностью, заботой об арестованных и заключенных. Для детей и подростков работали 69 образовательных кружков и богословское училище для взрослых. Во время голода 1921-1922 гг братство организовало несколько “питательных пунктов”. В недрах братства возникли одни из первых тайных монашеских общин.
Именно к членам Александро-Невского братства обратился патриарх Тихон, посетив Петроград летом 1918-го: «Я очень сочувствую участию мирян в церковной жизни и делу объединения приходских советов, ибо по опыту своему знаю, какую силу и мощь в церковном делании представляет собой мирской элемент, правильно направляемый. Миряне – живая сила. <...> Меня утешает, что Приходские Советы объединяются, что все вы живете общим соборным разумом. И я уверен, что рано или поздно это будет везде, что в конце концов в каждой епархии будут такие Братства, объединяющие приходские общины».
Союз епископата и мирян, взявших и удержавших власть в приходе, сложившийся в 1918 году в условиях начавшихся гонений, позволил Церкви противостоять как нажиму власти в течение 1920-х гг., так и инициированным властью внутрицерковным разделениям, прежде всего, так называемому обновленческому расколу. В 1929-м власть осознала, что уделяла недостаточно внимания приходской активности и повела наступление не только на иерархию и «черносотенное духовенство», но и на активных мирян. В начале 1930-х гг. большая часть церковно-общественных объединений 1920-х была разгромлена. В ходе коллективизации в разных регионах были закрыты от 40% до 90% приходских церквей. Но отголоски приходского возрождения звучали в Российской церкви и в конце 1930-х, и в 1940-е гг.