Нет такого историка, политолога или журналиста, который мог бы объяснить, как мы воспринимаем события 1917 года – именно потому, что нет единого представления, стоящего за словами «в 1917 году произошла революция» - ведь для одних это «бронированный вагон с предателями», а для других – великие социальные преобразования. О том, какие культурные модели были «в ответе» за коллективную память об Октябрьской революции 10, 20 лет спустя и продолжают формировать наше мнение сейчас, The Insider рассказала старший научный сотрудник ШАГИ РАНХиГС Александра Архипова. Материал подготовлен при участии Сергея Белянина, Ирины Козловой, Вадима Лурье, Елены Югай из исследовательской группы «Мониторинг актуального фольклора», ИОН РАНХиГС.
Модель первая, утопическая
Революция, давшая крестьянам землю, была многими встречена восторженно. Однако сразу после 1917 года «антропологи в штатском», пристально наблюдавшие за жизнью крестьян, сигналили «с мест» о некой опасной двусмысленности в восприятии революционной власти: "Во всех постигших крестьян тяготах крестьяне винят не Советскую власть, а только местных ее представителей и часто думают, что многие мероприятия, проводимые на местах, не соответствуют директиве из центра, и что центр об этих мероприятиях не знает", говорила в 1921 году Челябинская ЧК. Такие утопические представления о правителе, который хочет добиться хороших преобразований для своих подданных (дать землю и зерно без налогов, например), а плохие «бояре» всячески мешают осуществлению этого, и в XVIII веке, и в 20-х годах ХХ века равно приводили к крестьянским восстаниям. Поэтому крестьяне, признавая легитимность новой власти, упорно не подчинялись локальным ее представителям. В 1921 году Оренбургско-Тургайская ЧК бьет тревогу: "Рабочие и крестьяне считают, что от товарища Ленина скрывают все плохое и поэтому собираются посылать к Ленину «ходоков»".
Ленин в такой утопической модели – идеальный правитель, который хотел добиться для подданных социальных преобразований, а революция – следствие таких преобразований. Неполучение обещанных социальных благ, социальная депривация и репрессии воспринимались как нарушение воли «избавителя» и объяснялись болезнью или смертью, отставкой или бегством идеального правителя: "Смерть Ленина ускорили врачи, а заболел он от огорчения, узнав о массовых расстрелах без его ведома; Ленина убили, потому что он собирался передать власть беспартийным; его заменили восковой куклой, он бежал за границу, где собирают армию; Ленин перед смертью оставил записку «не обижать крестьян»". Такие слухи в 1924 году собирали агенты ГПУ не только в деревнях, но и на заводах (особенно в Петрограде), где весь январь и февраль возникали призывы идти и требовать показать настоящего Ленина. Через такую утопическую модель хорошо объясняются вообще все проблемы с неправильной реализацией желанных преобразований. Настоящего Ленина, который хотел дать волю людям, подменили аж в 1918 году (во время покушения на него Фанни Каплан), рассказывали крестьяне под Барнаулом.
Можно воспринимать приведенные здесь тексты как байки неграмотных крестьян и рабочих, однако к ровно таким же последствиям приводили слухи о «завещании Ленина», ходившие в 30-50-е годы в партийных и околопартийных кругах. Согласно им, Ленин в своей предсмертной записке, уничтоженной Сталиным, просил вернуться к заветам революции, не допускать диктатуры и репрессий, и конечно, не обижать простых людей. Партийный надзор с тревогой сообщает о рассуждениях на партийных собраниях в стиле если бы Ленин был жив, все было бы по-другому. Чем дальше от 1918 года, тем больше доброты выказывает Ленин в отношении покушавшейся на него эсэрки Фанни Каплан в городских легендах: в слухах 50-60-х годов он ее не только помиловал, но и устроил работать в тюремную библиотеку (на самую блатную и престижную работу по тюремным меркам). Мы не можем объяснить появления таких легенд иначе, как противопоставление «доброго Ленина» с его сказочным всепрощением репрессивной политике Сталина. В 40-50-е годы в последний раз за советский период утопические представления об «идеальном правителе» становятся частью политических теорий: под лозунгом возврата к «настоящему ленинизму» возникают подпольные кружки (например, «Союз борьбы за дело революции») молодых «ленинцев».
Модель вторая, «дьявольская»
Люди (как правило, крестьяне), склонные к апокалиптическому мышлению, проживали события 1917-1937 годов как события Нового Завета и Апокалипсиса. Революция – это свержение Бога, советская власть – царство Антихриста, запись в колхозы –клеймение Антихристом, а перепись 1937 года воспринимается как перепись населения царем Иродом, проведенная им, как мы помним, для поисков будущего «царя иудейского». Пик таких представлений приходится на зиму-весну 1929-1930 года, когда антиколхозное движение подняло «на щит» борьбу с «советским Антихристом».
Гораздо более популярна была интерпретация советской власти как «жидовского царства». Любители «Протоколов сионских мудрецов», уже более десяти лет выискивающие признаки «тайного мирового правительства евреев», наконец полностью удовлетворены. Установлением еврейского правительства для них стала та самая грядущая «мировая революция»:
Большевик говорит:
— Наша революция уже перекидывается в Германию, будет революция в Германии, во Франции, в Италии, в Америке.
— Не, не будет, — спокойно отвечает хохол.
— А почему же?
—Жидов не хватит!.
Во время гражданской войны курсируют слухи, объясняющие появление «буденновок» (они же «богатырки» - новые головные уборы в Красной армии) через библейскую аллюзию – мол, еврейские войны, осаждавшие Иерихон, стоявший на пути в землю обетованную, носили такие же остроконечные шапки – «иерихонки».
Большевистское правительство в полном составе считается еврейским (единственный, в отношении кого интерпретаторы колебались – это был как раз Ленин). Такая интерпретация «упаковывалась» в формат юмористических загадок, страшно популярный в это время, что еще больше способствовало распространению такого представления:
— Если за столом сидят шесть советских комиссаров, то что под столом?
— Двенадцать колен израилевых.
В 1917 году у Кремлевской стены были организовано захоронение героев революции, которое сразу же получило название «новое еврейское кладбище»:
— Какой самый замечательный памятник на еврейском кладбище в Москве?
— Минину и Пожарскому.
Возвышение Лазаря Кагановича до «правой руки» товарища Сталина в первой половине 30-х годов страшно беспокоит русскую эмиграцию, в которой представления о «большевистском жидовском царстве» стали чрезвычайно сильны. В 1935 году в эмигрантcкой газете публикуется список родственников Кагановича, «проникших» во все сферы советской жизни, и там фигурирует некая Роза Каганович, его старшая сестра. Выдуманную Розу авторы другой публикации выдают замуж за Сталина - Сталин окончательно попадает под власть «еврейской клики», и семья Кагановичей становится истинным правителем СССР. Нацистский «АнтиКоминтерн» полностью руководствовался этой идеологией, распространяя сведения о Розе на оккупированных территориях, что приводит к последнему массовому распространению слухов о «тайном еврейском Политбюро» уже в послевоенное время. Отставка Жукова и смерть Сталина были интерпретированы именно в таком ключе – это евреи хотели убрать единственного русского полководца и отравить начавшего было прозревать Сталина. Поэтому невыдвижение Кагановича после смерти генсека вызвало большое недоумение (вроде они достигли всех целей?). Житель Перми, некий рабочий Аккуратов был так сильно этим обеспокоен, что в марте 1953 года даже написал «во власть» анонимное письмо с характерными для того времени вопросами (в следственном деле, где цитировалось письмо, нельзя было упоминать членов Политбюро и особенно Сталина по имени, поэтому использовалась конструкция «один из членов партии и правительства»):
В этот день, день 9 марта, почти весь народ СССР с душевной радостью похоронил еврейского подданного, который целиком и полностью продался сам и продал русский народ под иго евреев. Народ интересуется, в том, кем работает во дворе Кремля жена (упоминается имя умершего руководителя коммунистической партии и советского государства) и почему она не простилась с покойником. И почему не повышен его тесть (упоминается имя одного из руководителей советского государства).
Модель третья, «присваивающая»
Все, о чем говорилось выше, было характерно скорее для 20-50-х годов, и не в том смысле, что этого нельзя встретить сейчас – можно, да еще как. Дело в масштабе явлений – тогда практически любые события объяснялись – конечно, за пределами идеологических текстов - через ту или другую модель.
После 1956 года рухнуло представление о едином высшем авторитете, который определял развитие советской идеологии. Люди новой советской эпохи не поднимают «на щит» возврат к «настоящему Ленину» или борьбу «с советским Антихристом», но стремятся одомашнить символы революции, адаптировать их, вложив в них свою личную интерпретацию. В это время в школьных методичках появляются рекомендации учителям давать для сочинений темы «Мой Ильич» или «Маркс и Энгельс: ничто человеческое им не чуждо». В 1959 году журнал «Юность» посвящает половину номера анкете, которую заполнял автор «Капитала» (Ваш любимый цвет? Ваш любимый цветок? Ваша любимая книга?). Среди школьников и студентов становится модным заполнять такие анкеты и публично сравнивать свои ответы с теми, что давали и Маркс, и Энгельс. Поэтому появляются анекдоты, где Ленин уже не опасный и не глупый, он просто живет так, как живет любой советский гражданин. В 1956 году доклад Хрущева и тайный вынос тела Сталина из Мавзолея осмысляется через кухонный анекдот: Объявление в газете. Меняю квартиру в центре Москве на две в разных районах. Ленин.
Столетие Ленина в 1970 году было встречено массовым всплеском подобных анекдотов, настолько сильным, что, согласно популярным тогда слухам, КГБ начал специально придумывать анекдоты про Чапаева и Петьку, чтобы заглушить «народную лениниану». В юбилейных шутках «вечный дедушка Ленин» живет «не для нас», но вокруг нас, например, в виде кровати «Ленин с нами» или одеколона «дух Ильича».
2017
Эти три модели определяют наше восприятие настоящего. Для многих участников политических и социальных митингов нынешняя власть плоха, потому что Путин давно подменен, и в правительстве – скрытые евреи (Настоящая фамилия Медведева знаете как? – Мендель!), а «Матильда» проникла на экран благодаря настоящему еврейскому заговору, направленному на борьбу с нашими духовными ценностями.
Как и в 1967, в 2017 году становится популярно присвоение сакрального. Куратор выставки в Омске (с говорящим названием «Незабываемые впечатления в кровати с Лениным») предлагает всем желающим купить маленькие фигурки раскрашенного Ленина и самим «одомашнить» его: Теперь это не только Ленин, он подобно всем современным гаджетам и приложениям может менять окраску, скины, и оставаться собой. Он может прийти в ваш дом в гриме Дарта Мола или Микки Мауса, а когда придет время, вы его перекрасите. Но в том же 2017 году новосибирские коммунисты протестуют против неуважительного отношения к памятнику Ленина (речь идет о попытке помыть его в день рождения) и излишнего «присваивания» (поэтому мэр-коммунист выступает против катания вокруг него на скейтах).
«Долой Гапонов, только революция» - было написано на одном из новосибирских плакатов на на митинге 25 марта 2017 года против повышения тарифов ЖКХ. На том же митинге люди говорят о социальной несправедливости и собирают деньги на памятник Сталину («он-то знал, как живут простые люди»). Вопрос о частной собственности совершенно перестал волновать современных поклонников Маркса и Троцкого, поэтому некоторые троцкисты (не старше 25 лет) стали активными участниками протеста против реновации в Москве. На наших глазах протест социальный сливается с левым протестом: с их точки зрения, «буржуйская власть» перестала гарантировать завоевания революции, к которым причисляются «социальные права» людей – на бесплатное образование, лечение и жилье. Именно поэтому 6 ноября 2017 года «Другая Россия» вешает на Лиговском проспекте баннер «Ильич, проснись! Они о***ли», а участник этой акции, ученик 11 класса, член Союза коммунистической молодежи, носит значок с Лениным, потому что для него это
…в первую очередь символ нового мира, который был создан после Октябрьской революции, можно сказать, даже после Февральской революции, когда было царство свободы, которого не было нигде в мире: и вот оно стало именно в России (…), до прихода к власти Сталина. (…) Владимир Ильич привил то, что у нас самое лучшее в нашей стране остается и что пытаются закрыть – это бесплатная медицина, бесплатное образование.
Новосибирск, 25 марта 2017 года, митинг против повышения тарифов ЖКХ. Фото исследовательской группы «Мониторинг актуального фольклора»
6 ноября 2017, Петербург, акция «Другой России» Фото исследовательской группы «Мониторинг актуального фольклора»
Такое представление «защищающей людей» революции выходит далеко за пределы России. В Монголии в 2006 году в юрте кочевника на месте буддийской иконы стоял портрет вождя революции. «Я слышал, что этот человек защищал простых людей и меня, может, защитит», - объяснил нам хозяин юрты, 86-летний Намджил.
Центральный аймак, Монголия, 2006 год. Фото Александры Архиповой