История
На совещании с силовиками перед поездкой к Путину Александр Лукашенко откровенно заявил, что ему «не до законов», так как «надо остановить всякую дрянь». Проигравший президентские выборы Лукашенко открыто декларировал то, что и так происходит на улицах городов страны: отряды карателей, не имеющие опознавательных знаков, нападают на граждан, могут их демонстративно избить или похитить; без объяснений и законных оснований вывезти на границу страны, как это было сделано с фактическим лидером протестов Марией Колесниковой.
В истории мировых диктатур незаконные, анонимные и жестокие силовые группы, выполняющие скрытую или открытую волю государства, оставили о себе самую яркую память в странах Латинской Америки, где и появилось само выражение «эскадрон смерти». Директор Центра ибероамериканских исследований Санкт-Петербургского государственного университета Виктор Хейфец вспоминает краткую историю эскадронов смерти и тонтон-макутов как в Южной Америке, так и далеко за ее пределами.
Иван Грозный, придумавший опричнину, не скрывал связи своих карателей с государством, а возводил ее в абсолют. Власти Османской империи вполне официально использовали для запугивания населения отряды «башибузуков», славившихся беспредельной жестокостью. Ни Сталину, ни Гитлеру, ни Франсиско Франко не требовались неофициальные каратели: с неугодными расправлялись спецслужбы, полиция и суды, и делалось это публично. Но в 1960-е годы в странах Латиснкой Америки появилось особое явление — эти страны наводнили многочисленные негосударственные вооруженные отряды, провозгласившие своей целью не допустить победы левых и создания «второй Кубы» в своих странах. Назывались они по-разному: «Пурпурная роза», «Антикоммунистический альянс», «Белая рука», но вскоре название одной из них — «Эскадрон смерти» — превратилось в общий термин, которым обозначали подобные структуры. Фактически они стали филиалом тайной полиции, взявшим на вооружение методы организованной преступности: взятие заложников, шантаж, запугивание и физическое уничтожение противников. Жертв показательно убивали, нередко жестоко и в присутствии свидетелей, специально согнанных в место казни. В испанском языке есть выражение, которое на русский напрямую не переведешь: Lo desaparecieron («Его заставили исчезнуть»).
Жаловаться на действия «эскадронов смерти» оказывалось некому: полицейские были не в состоянии, да и не желали расследовать подобные дела. В случае уж особо громких скандалов к ответственности привлекались рядовые исполнители. В Бразилии «эскадроны смерти» (в рядах которых состояли бывшие, а временами и действующие офицеры армии и спецслужб) эффективно справились с большинством местных преступных группировок, чтобы обеспечить покой и порядок на улицах городов, но заодно развернули настоящую охоту на коммунистов, профсоюзных деятелей и любых критиков властей. У тел изуродованных до неузнаваемости жертв боевики стали оставлять свои «визитки» — листки бумаги с буквами «E. М.» (порт. «Эскадроны смерти»).
Организованные мексиканской полицией группы Los Halcones («Ястребы») и Brigada Blanca («Белая бригада») в 1970-е гг. использовались для разгона студенческих митингов, избиений и убийств оппозиционных активистов. В 1970–1980-е гг. южноамериканские военные диктатуры в Аргентине, Чили, Уругвае и Парагвае развязали скоординированную «грязную войну», занимаясь ликвидацией левых активистов, не особо обращая внимание на пол и возраст. Малолетние дети убитых попадали в другие семьи под чужими фамилиями, многие из них только сейчас узнали, кто их настоящие родители. Один из многочисленных эпизодов этой неприглядной истории стал сюжетом знаменитого художественного фильма «Гараж Олимпо» с Антонио Бандерасом в главной роли.
За годы гражданской войны в Гватемале без вести пропали десятки тысяч людей. Исчезновение большинства из них — дело рук «эскадронов». Чистки быстро превратились в геноцид: подозревая сельских жителей в поддержке партизан, боевики уничтожили почти 75 тыс. индейцев-майя; почти столько же гватемальских индейцев сумели спастись, бежав в соседнюю Мексику.
Сальвадорский ОРДЕН («Organización Democrática Nacional, ОRDEN по-испански — порядок), созданный под управлением командующего Нацгвардией Хосе Альберто Медрано, взял на вооружение макиавеллиевский принцип «Цель оправдывает средства» и развернул широчайшую сеть боевиков по стране (до 100 тыс. участников), преследуя критиков власти (преимущественно левых). В Сальвадоре уже был опыт массовой расправы с оппозицией — в 1932 г. власти утопили в крови крестьянское восстание. Но теперь работа оказывалась более филигранной: удары наносились точечно, и нередко по тем, чьи действия никак не нарушали сальвадорское законодательство. Деятельность ОРДЕНа быстро оказалась настолько ужасающей, что власти были вынуждены его официально расформировать. По сути же ничего не изменилось, боевики просто перебрались в иные структуры. Их новый босс, экс-замначальника военной разведки майор Роберто д’Обюссон, нацелил «эскадроны» не столько на войну с левыми повстанцами из Фронта национального освобождения им. Фарабундо Марти (этим занималась армия), сколько на планомерное уничтожение «нежелательных элементов» — активистов легально действующих оппозиционных партий (от коммунистов до христианских демократов), профсоюзов, католических священников, подозреваемых в помощи левым. От рук подручных д’Обюссона 24 марта 1980 г. пал и видный деятель «теологии освобождения» — архиепископ Сан-Сальвадора Арнульфо Ромеро.
Притчей во языцех стали гаитянские «тонтон-макуты», подразделение которых было создано по личному распоряжению диктатора Франсуа Дювалье, сомневавшегося в лояльности армии и полиции. Тонтон-макуты отличались показной жестокостью в отношении любых противников власти, но довольно быстро вышли за рамки борьбы с политической оппозицией и занялись банальным рэкетом. Впрочем, когда протесты против режима Дювалье (к тому времени Гаити правил его сын Жан-Клод) стали массовыми, даже готовность тонтон-макутов стрелять уже не смогла спасти режим. В феврале 1986 г. Жан-Клод Дювалье бежал, а новые власти распустили гаитянский «эскадрон смерти».
Демократизация и окончание «холодной войны» устранили остроту идеологического противостояния и покончили с большинством латиноамериканских внутренних вооруженных конфликтов. Это сделало ненужным существование «эскадронов смерти». Но к тому времени вооруженные группировки обрели собственную логику существования. В Сальвадоре «наследники» ОРДЕНа трансформировались в Национальный республиканский альянс (АРЕНА), успевший поруководить страной. Бывшие правые «эскадроны смерти» переключились на уничтожение оргпреступности, с которыми уже годы безуспешно пытаются справиться армия и полиция. Самое интересное, что правых боевиков нисколько не смутило то, что войну против преступности начало левое правительство Сальвадора Санчеса Серена (экс-команданте «Лионеля»), который десятилетия назад сам чуть не стал жертвой «эскадронов смерти». В средствах не стесняется никто: ни бандиты, ни представители правопорядка, ни «эскадроны смерти», с удовольствием выкладывающие фотографии трупов противников в социальных сетях и позирующие у тел убитых. Опросы общественного мнения, однако, показывают, что простые сальвадорцы не возмущаются жестокостью — им надоела уличная преступность и они готовы поддержать любого, кто с ней справится. Неважно, каким способом.
Боевикам других стран уходить оказалось некуда, да и исторический раскол общества сохранился, подпитывая существование вооруженных групп. Несмотря на подписание мирного соглашения между правительством Колумбии и левыми Революционными вооруженными силами, ультраправые боевики продолжают методично уничтожать бывших партизан, пытающихся перейти к обычной жизни. Для колумбийских «эскадронов смерти» ничего не изменилось: они не готовы признать право жителей на критику властей в любом аспекте жизни социума. И не собираются допускать существования хоть какой-то силы, которая попробует оспорить их авторитет и влияние на местном уровне.
В Испании аналог «эскадронов смерти» был создан в годы существования считающегося вполне демократическим кабинета социалиста Фелипе Гонсалеса. «Антитеррористические группы освобождения» (GAL) уничтожали боевиков баскской террористической организации ETA. Правда, действовали GAL не на родине, а в соседней Франции. Санкцию на создание испанских «эскадронов смерти», ликвидировавших 27 человек, дал лично министр внутренних дел. «Ликвидаторы» не ограничивались точечным устранением террористов, а специально запугивали местное население, открывая огонь по посетителям кафе и баров. Их задача была двоякой — ударить по ETA и подорвать туризм в регионе, заставив местных жителей отказаться от поддержки баскского движения. В конце концов дело кончилось грандиозным скандалом: французские власти арестовали нескольких убийц, после чего выяснилось, что GAL главным образом состояли из ветеранов Французского иностранного легиона, ультраправых боевиков, встречались среди них и обычные бандиты. После утечки в прессу сведений о связях GAL с властями премьер-министру Гонсалесу пришлось распрощаться с должностью главы правительства. Впрочем, в Испании хватает людей, считающих, что GAL добились своей цели (французские власти отказались от нейтралитета в отношении басков и стали сотрудничать с испанскими спецслужбами против террористов), оправдавшей применение незаконных методов.
Многие жители Таиланда, уставшие от деятельности наркоторговцев, в 2003 г. были готовы чуть ли не аплодировать неизвестным, устроившим настоящую охоту на мелких наркодилеров и крупных воротил нелегального наркобизнеса. Тех расстреливали на улицах и прямо в роскошных домах, а около тел убитых неизменно оставляли пакеты с белым порошком. Полиция вела расследование неохотно, заявляя, что банды просто воюют между собой. Но стоило премьер-министру Таксину Чинаватре невзначай обмолвиться, что правительство и не собирается активно вмешиваться, как значительная часть наркобизнеса предпочла бросить ставшее слишком опасным «дело». Запугивание преступников при помощи их же собственных методов дало плоды. А таинственные «охотники» словно растворились.
На Филиппинах президент Родриго Дутерте не раз обвинялся оппозицией и СМИ в создании подразделений из гражданских добровольцев (во главе с действующими или отставными силовиками), занявшихся физическим устранением противников правительства или лиц, связанных с наркоторговцами. Жертвами филиппинских «эскадронов смерти» стали почти 8 тыс. человек, причем в их число попали не только реальные преступники, но и случайные люди. Среди убитых оказались даже несколько мэров, ранее публично обвиненных президентом в связи с наркодилерами.
После распада СССР об «эскадронах смерти» не раз говорили применительно к нескольким постсоветским странам — правда, масштабы не идут в сравнение с Латинской Америкой. Александр Лукашенко особо не скрывал, что в борьбе с преступностью власти применяли силовое уничтожение подозреваемых. В попытках создания украинских «эскадронов» (т.н. «титушек») обвиняли бывшего президента Украины Виктора Януковича.
По мере демократизации и ухода военных диктатур, в прошлое, казалось, должны отправиться и «эскадроны смерти». Реальность оказалась сложнее. Где-то политическое насилие спокойно трансформировалось в уголовно-политическое, как в Мексике и Колумбии. Практику подхватили и некоторые «левые» режимы: в подобных действиях оппоненты не раз обвиняли нынешнего президента Венесуэлы Николаса Мадуро.
Все вышеперечисленные примеры демонстрируют одну печальную тенденцию — «эскадроны смерти» вовсе не привязаны к идеологическим баталиям (хотя поначалу многие из них возникли для расправы с политическими оппонентами). Питательной почвой для них являются бессилие властей в борьбе с преступностью и желание общества, чтобы порядок навел «хоть кто-то». Еще одним фактором появления полувоенных структур, берущих на себя грязную работу, оказывается неподконтрольность силовых ведомств обществу, их гипертрофированное влияние на правительство. Это главным образом беда неустойчивых переходных режимов и полуавторитарных режимов. Откровенные диктатуры в большинстве случаев стесняются меньше и в подручных не нуждаются. Но и демократические страны, как показывает опыт Испании, совсем не застрахованы от желания политиков выйти за рамки «нудных» юридических процедур, лишь бы побыстрее достичь результата. Впрочем, еще Данте определил направление дороги, вымощенной благими намерениями.