История
В преддверии празднования 75-летия Победы, ставшего сейчас главной темой кремлевской пропаганды, Сталина все чаще изображают заступником Русской православной церкви. Мифы о вожде, в особенности о его обращении к вере в годы Второй мировой войны ("Сталин спускался в кремлевские соборы и там молился") и его «православных» полководцах, хорошо вписываются в путинскую консервативную идеологию. The Insider попросил историка Сергея Фирсова рассказать об основных легендах и объяснить, зачем Сталин на самом деле «возрождал» церковь.
Религиозная память, как и коллективная, обычно не столько хранит, сколько «реконструирует» прошлое, дополняя установленные и определенные наукой факты устной традицией, развивающейся независимо от правды о прошлом. Современная «сказка», связанная с жизнью Русской церкви в 1941–1945 гг., вовсе не есть отрицание «правды истории» как таковой, она часто сознательно привязывается к реальности, соединяя ее с «благочестивым вымыслом». И эта картина для неискушенного читателя представляется вполне достоверной.
Мифы о "православном Сталине"
Яркий пример такого мифотворчества — книга секретаря ЦК КПРФ и депутата Государственной Думы двух последних созывов Павла Дорохина «Сталин и Церковь глазами современников: патриархов, святых, священников», вышедшая в 2012 году. На ее страницах, по словам автора, «искренне и беспристрастно показана логика преображения Сталина».
Дорохин пытается показать Сталина «спасителем» Русской Православной церкви, в годы Великой Отечественной войны не только окончательно покончившим с репрессивной антирелигиозной политикой советского государства, но и возродившим ее прежнее величие. Среди представленных документов есть «выписки» из протоколов заседания Политбюро ЦК ВКП (б) от 12 сентября 1933 года и от 11 ноября 1939 года, подписанные Сталиным. Из них следует: пересмотр антирелигиозной политики начался еще до того, как Гитлер напал на СССР. Согласно первой «выписке», органы советской власти и милиции должны были принимать меры по охране памятников архитектуры древнерусского зодчества; согласно второй – признавалось нецелесообразным применять практику органов НКВД в части арестов служителей РПЦ и преследования верующих, а также отменялось указание Ленина от 1 мая 1919 года за № 13666-2 «О борьбе с попами и религией».
Ссылок на архивные данные в книге не приводилось. И неудивительно: ни таких документов, ни пресловутого «указания» Ленина исследователям обнаружить не удалось. Однако такие фальшивки живучи и помогают современным апологетам утверждать: «духовное преображение» Сталина случилось до того, как Гитлер напали на СССР, а, следовательно, не война заставила «вождя и учителя» пересмотреть политику государственного атеизма. Сталин показан искренним радетелем русского православия, при котором — за десять последних лет его жизни — было открыто 22 тысячи приходов (то есть немногим меньше, чем за последние постсоветские годы).
Фальшивки помогают современным апологетам утверждать, что «духовное преображение» Сталина случилось до того, как Гитлер напал на СССР
Однако реальные цифры совсем другие. К 1939 году на территории СССР у Русской церкви было менее 300 приходов и ни одного монастыря. Около 14,5 тысяч церквей и 104 монастыря она получила за счет территорий, присоединенных в 1939–1940 годах, и территорий, освобожденных от немецкой оккупации в ходе войны (тогда вновь были открыты тысячи приходов, и немедленно закрыть их не было возможности). Кроме того, вскоре после войны под юрисдикцию РПЦ перешли и униатские приходы Западной Украины. С 1948-го по 1953-й годы было закрыто примерно столько же храмов, сколько было открыто в 1943–1947 годах (ко времени смерти Сталина оставалось 13,5 тысяч действующих храмов и 60 монастырей).
Но сторонников сталинского «преображения» более привлекают сказки, предания и мифы, якобы свидетельствовавшие о «церковном ренессансе», пик которого пришелся на суровые годы Великой Отечественной войны. Одна из наиболее «красочных» сказок посвящена тому, как в октябре 1941 года Сталин приезжал к Царицыно к блаженной Матроне Московской. Та ему, по легенде, заявила: «Красный петух победит. Победа будет за тобой. Из начальства один ты не выедешь из Москвы». Она же, якобы, «предсказала» насильственную смерть вождя от рук ближайших соратников. То есть получается, Сталин не только «новый Константин», преодолевший «коммунистическое язычество» и положивший предел богоборчеству, но и «великомученик», павший от рук собственных «злобесных» соратников! Чем не кандидат в святые?
Еще один миф, передаваемый со слов «очевидцев»: 23 ноября (старого стиля, то есть 10 ноября по григорианскому календарю) князь Даниил Московский сам явился Сталину и повелел не трогать его мощи («Я хозяин Москвы, не трогайте меня, а то вам плохо будет»). Это утверждение основывается на рассказе архимандрита Иеремии (Лебедева), казначея патриарха Алексия (Симанского), сообщившего о сталинском видении монахине Сергии (Клименко). Если поверить этому рассказу, то можно предположить: архимандриту мог сообщить о чудесном видении патриарх Алексий, а тому, в свою очередь, сам Сталин… Логично? Только не стоит забывать, что с 1930 года мощи князя Даниила покоились в храме Воскресения Словущего в Даниловской слободе за южной стеной, а после закрытия храма в 1933 году и вовсе пропали.
Другое «благочестивое предание» сообщает о том, что зимой 1941 года Сталин призвал в Кремль духовенство для служения молебна о даровании победы, а чудотворная Тихвинская икона Богоматери на самолете была обнесена вокруг Москвы и тем самым спасла столицу. В подобном контексте апологеты сталинского «преображения» воспринимают и легенду, связанную с именем митрополита Гор Ливанских Илии (Карама). Владыка, представитель Антиохийской православной церкви, по легенде, в 1941 году сумел передать в СССР повеление явившейся ему Божьей Матери прекратить гонения на Русскую церковь. Легенда, разумеется, не имеет никакого документального подтверждения — письма не найдены до сих пор.
Между прочим, о своих видениях митрополит Илия стал рассказывать только во время послевоенных посещений России. Эти посещения запомнились русским церковным деятелям — но вовсе не тем, что им пришлось увидеть великого «боговидца». Он воспринимался скорее как классический восточный хитрец, стремившийся получить богатые подарки и традиционную «милостыню» (материальную поддержку).
Однако легенда не считается с правдой истории, она живет самостоятельной жизнью. Так, одна из благочестивых историй повествует о том, как в годы Ленинградской блокады «из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли с ней крестным ходом вокруг Ленинграда — город был спасен». Другая — о том, что в 1942 году самолет с Казанской иконой Божьей Матери облетел Сталинград. Этот факт якобы подтвердил в беседе с писателем Юрием Бондаревым маршал Георгий Жуков, всю войну возивший в своей машине образ Казанской иконы Божьей Матери. Современные сказители утверждают и то, что свои религиозные чувства публично проявлял командующий Ленинградским фронтом Леонид Говоров, посещал православные храмы герой Сталинградской битвы Василий Чуйков, а начальник Генерального штаба Борис Шапошников носил финифтевый образ свт. Николая. В пример приводят и маршала Александра Василевского, сына православного священника, денежные переводы которому (разумеется, тайно) посылал лично Сталин. Получается, что религиозно настроенного вождя окружали глубоко верующие соратники-полководцы.
Апологеты Сталина в подтверждение своих слов приводят и маргиналии бывшего обновленческого архиерея, а затем православного епископа Сергия (Ларина). Свои пометки он оставил на полях книги И. К. Сурского «Отец Иоанн Кронштадтский» рядом с пророчеством московского протоиерея Алексия Мечева (1859—1923), в 2000 году прославленного в лике святых: «…Ныне… исполнилось пророчество прозорливого старца о. Алексия Мечева… что, когда придет время, Бог пошлет нужных людей, которые спасут Россию. Бог послал Иосифа Виссарионовича Сталина и его сподвижников, который закрыл… Союз безбожников и казнил его председателя… приказал открыть Православные храмы, учредил Комиссариат Православной Церкви… установил для всех днем отдыха Воскресенье; восстановил Патриаршество в полном блеске и сказал Патриарху… что он желает укрепления Православия…».
Оказывается, знаменитый председатель «Союза воинствующих безбожников» и Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) — ЦК ВКП(б) Емельян Ярославский не умер своей смертью в декабре 1943 года, а был «казнен» (правда, какая досада, после этого похоронен на Красной площади у Кремлевской стены). И жизнь Церкви должен был облегчить новый «Комиссариат», а на самом деле Совет по делам РПЦ при Совнаркоме СССР по главе с офицером НКВД Г. Г. Карповым.
На самом деле
В середине июля 1942 года в СССР вышла книга «Правда о религии в России». Ее издание (от имени Московской патриархии), по сути, инициировал сам Сталин. Эта книга стала прологом «нового курса» сталинского правительства в отношении РПЦ. В целом она свидетельствовала: все разговоры о гонении на религию в СССР — чепуха, а на самом деле никакого насилия над верой в государстве рабочих и крестьян не существует, что церковь жива и сильна. В качестве ее основных ее читателей Сталин видел представителей общественности союзных с СССР стран — США и Великобритании. Книгу доставили госсекретарю США Корделлу Хэллу, вице-президенту США Генри Уоллесу и целому ряду других высокопоставленных государственных и политических деятелей Америки.
4 сентября 1943 года Сталин встретился с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). А уже 8 сентября в СССР было восстановлено патриаршество. Сегодня эти события часто оцениваются как результат глубокого религиозного «преображения» советского вождя, а вовсе не как вынужденный политический ход, к тому же осуществленный накануне важной Тегеранской конференции, где 28 ноября 1943 года впервые встретились Сталин, Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль. Для Рузвельта, человека искренне и глубоко верующего, было исключительно важно, что в СССР избран патриарх и что он открыто поддерживает власть в деле борьбы с фашизмом и призывает к этому всех верующих.
Следующий «крупный шаг» навстречу церкви Сталин сделал уже накануне Крымской (Ялтинской) конференции, состоявшейся 4–11 февраля 1945 года. А буквально перед этим — с 31 января по 4 февраля — в Москве при активной поддержке правительства состоялся Поместный Собор Русской православной церкви, избравший патриархом Московским и всея Руси Ленинградского митрополита Алексия (Симанского). В качестве почетных гостей на Собор, проведенный впервые с 1917–1918 годов, были приглашены патриархи: Александрийский Христофор II, Антиохийский Александр III, Грузинский Каллистрат, а также представители Константинопольской, Иерусалимской, Сербской и Румынской церквей. Таким образом советская власть демонстрировала всему миру: РПЦ свободно живет в Советском Союзе, имеет возможность приглашать и достойно принимать предстоятелей и представителей братских православных Церквей. Это был важный для Сталина внешнеполитический ход.
В 1945 году действительно казалось, что Сталин «изжил» и уничтожил наиболее резкие формы государственного атеизма. Но уже в 1948 году Священный Синод под давлением Совета по делам РПЦ запретил крестные ходы из села в село, разъезды архиереев по епархии в период посевной и уборочной и молебны на полях. И это было только началом новой антицерковной кампании.
Многие уступки церкви, на которые Сталин пошел во время войны, носили исключительно прагматический характер. Очевидно, что он был человеком расчетливым, великим политическим комбинатором, умевшим ради достижения поставленной цели использовать все возможные силы и средства. И использование церкви в борьбе против нацизма вовсе не свидетельствует о его «обращении» к вере.