История
Из-за «московского дела» процессы участников «Сети» и «Нового величия», которых обвиняют в создании экстремистского сообщества и подготовке государственного переворота, отошли на второй план. Год назад Владимир Путин назвал их деятельность «гапоновщиной», с тех пор усилия правозащитников и общественности, указывавшей на провокации, фальсификации и пытки при расследовании, к существенным результатам не привели.
Все эти дела фактически слеплены по шаблонам советского НКВД/КГБ. Даже в самые темные времена сталинизма молодежь пыталась создавать «несанкционированные» организации, многие из которых вообще были аполитичными. Однако взрослые люди в синих погонах при малейших признаках неразрешенной активности «шили дела» об антисоветской деятельности, угрозе советскому строю и измене Родине. Многие из этих материалов до сих пор закрыты. Историк Дмитрий Козлов вспоминает самые яркие молодежные политические процессы советской эпохи, документы по которым сейчас доступны в архивах.
Все, кто читал повесть Льва Кассиля, конечно, помнят момент, когда страной Швамбранией, придуманной двумя братьями, гимназистом и дошколёнком, заинтересовалась городская Чрезвычайная комиссия. «Секретные документы» и карты королевства случайно попали в руки органов безопасности, и юным героям книги пришлось давать показания. Точнее — рассказывать чекистам историю Швамбрании. Те выслушали мальчиков и, вдоволь нахохотавшись над их фантазиями, отвезли домой, разрешив младшему Оське подудеть в клаксон автомобиля. Прототип Оськи, брат Льва Кассиля Иосиф, уже взрослым будет взаправду арестован в 1937 году и расстрелян спустя полгода. История Швамбрании отношения к его гибели не имела, но для многих ровесников Лёли и Оськи игры в «тайные общества», «секретные документы» и «политические партии» становились причиной серьезных проблем с властями на протяжение почти всей истории Советского Союза.
Дети и подростки начали придумывать воображаемые государства и создавать собственные «политические организации» задолго до событий, описанных в «Швамбрании». Уже с конца XIX века можно говорить о них как о массовом феномене, распространенном среди юных горожан большинства европейских стран. Этому способствовали ранняя грамотность среди образованных слоев, популярность приключенческой литературы, бурная политическая жизнь рубежа веков. Тайные общества и партии, созданные по аналогии с взрослыми организациями, не только удовлетворяли стремление к игре и романтике, но и становились параллельными семье и школе институтами социализации. В том числе и социализации политической — внутри собственных организаций дети и подростки учились солидарности, осваивали современный политический язык.
Глобальный политический кризис начала ХХ века способствовал невиданной эмансипации подростков, особенно в обществах, переживавших революционные потрясения. Первая русская революция 1905 года обернулась, в том числе, забастовками учащихся гимназий и выстрелами юных террористов-одиночек, вдохновленных героическими биографиями эсеров-боевиков и анархистов. После Октябрьской революции подростки воевали по обе стороны фронта Гражданской войны. Реакцией взрослых на радикальное стремление к самостоятельности стали первые массовые детские и молодежные организации, призванные придать приемлемую форму романтике, бескомпромиссности, вере в справедливость и желанию действовать. В Советской России за политическую социализацию нового поколения отвечали Коммунистический союз молодежи и его младшая сестра — Пионерская организация. Прочие объединения ставились если не вне закона, то под подозрение. Архивные документы и мемуары свидетельствуют о том, что действительные причины, побуждавшие подростков объединяться в «тайные организации», интересовали советскую власть не в первую очередь. Долгое время предосудительным оказывалось само стремление действовать в обход устоявшихся институтов.
Железные волки и молодые коммунисты
Первые десятилетия советской власти органы госбезопасности практически не делали разницы между взрослыми и подростковыми тайными организациями. Арестовали — значит, есть за что. Какова была действительная причина ареста: реальная оппозиционная деятельность, ложный донос или самооговор, — теперь не всегда ясно. Так, в октябре 1929 года в Ленинграде была раскрыта «Партия интеллигентов», во главе которой стоял школьник Виктор Хародчинский. С одной стороны, юноша в свои 15 лет был убежденным социал-демократом и противником сталинского СССР (его дядя — один из лидеров меньшевиков, политэмигрант Юлий Мартов). С другой стороны, рукописная листовка, в которой Хародчинский призывал «смело вскрывать все ошибки партаппарата и требовать очищения советских и партийных органов на основе широчайшего участия рабочих масс», распространялась исключительно среди его одноклассников. О других деяниях «Партии интеллигентов» ничего неизвестно. Тем не менее, Хародчинский был приговорен к пяти годам Соловецкого лагеря особого назначения, но в силу его несовершеннолетия срок был сокращен до трех лет. Вскоре после возвращения из лагеря он вновь был арестован, повторно осужден, и расстрелян в возрасте 24 лет.
Категория возраста ответственности была нечетко прописана в советском уголовном праве 1920–1930-х. Сама возрастная планка несколько раз менялась: 17 лет — в 1918 году, 14 — в 1919 году, 16 — в 1930 году, вновь 14 — с мая 1941-го, а применение конкретного наказания зависело от многих факторов. К несовершеннолетним преимущественно следовало применять «меры медико-педагогического воздействия», однако выбор между ними и заключением в исправительно-трудовом лагере оставался за конкретными следственными и судебными органами. Нарушения и произвол, особенно в годы «Большого террора», давали возможность отправить в лагерь любого подростка, представив его «особо опасным государственным преступником».
В годы «Большого террора» можно было отправить в лагерь любого подростка как «особо опасного государственного преступника»
Одно из наиболее известных «детских дел» сталинского времени было сфабриковано новосибирскими чекистами в 1938 году. В Ленинске-Кузнецком «была раскрыта» контрреволюционная организация детей и подростков, в которой, по мнению следователей НКВД, состояло около 60 участников. Дела одиннадцати из них, в том числе семерых несовершеннолетних, были доведены до суда. Изучавший обстоятельства этого процесса сибирский историк Алексей Тепляков приводит в своем исследовании цитаты из документов НКВД. Согласно им, арестованным подросткам инкриминировалось стремление «агитировать «за срыв занятий в школах и оставление учебы», терроризировать лояльную к власти молодежь, осуществлять моральное разложение молодежи «путем втягивания в пьянки, половое сожительство и совершение хищений», ...внедрять в ее ряды фашистские лозунги, популяризировать «методы троцкизма» и клеветать на вождей».
Свидетельств реализации этих намерений кроме нескольких портретов Ленина с выколотыми глазами в деле не содержалось. Неизвестно даже название «контрреволюционной организации» — как и взрослые «группировки вредителей народного хозяйства», созданные в кабинете следователя, она осталась анонимной. Аресты школьников должны были послужить началом чистки среди работников народного образования, уже была готова санкция на проведение показательного процесса, но, к счастью для арестованных, перед судом предстали организаторы следствия. По итогам открытого судебного заседания 22 февраля 1939 года к различным срокам были приговорены три следователя НКВД и прокурор города, выдавший санкции на арест. Обвиненные первоначально подростки были освобождены.
После показательного процесса над сибирскими чекистами подростков не перестали осуждать по политическим статьям. Новая волна арестов по «детским делам» пришлась на конец 1940-х — начало 1950-х годов. Значительная их часть происходит в присоединенных к СССР перед войной Балтийских республиках и Западной Украине. С вооруженным сопротивлением на новых советских территориях это связано лишь отчасти. Хотя у некоторых юных подпольщиков в отрядах «лесных братьев» или частях УПА воевали дальние родственники, большая часть украинских и прибалтийских подростков действовала по собственной инициативе. Характерны показания арестованного участника каунасской молодежной группы «Железный волк», который только на следствии узнал о том, что в Литве за несколько лет до этого уже был «взрослый» партизанский отряд с таким же названием. Для юноши «Железный волк» — очевидный символ независимости родной страны, связанный со средневековой легендой об основании Вильнюса.
В тех регионах, где не действовало националистическое подполье, антисоветские подростковые организации стояли на иных идеологических позициях. После войны возникают известные молодежные антисталинские группировки, такие как воронежская «Коммунистическая партия молодежи» (1948–1949) и московский «Союз борьбы за дело революции» (1950–1951). Серьезные политические кружки младших студентов и школьников, оставившие после себя манифесты и программные документы, обличавшие сталинский извод социализма и во многом предвосхитившие разоблачение культа личности на ХХ съезде КПСС. Наказание для молодых социалистов тоже было серьезным: минимальные сроки участникам «Союза борьбы за дело революции» — 10 лет лагерей, а трое его совершеннолетних членов были расстреляны.
Однако именно в это время внимание органов МГБ-КГБ, Комсомола и школы начинают привлекать совершенно другие организации.
Организации невинных сердец
В 1954 году ревизоры из Центрального комитета ВЛКСМ проверяли литовский республиканский комсомол и, отмечая многочисленные недостатки воспитательной работы, обращали особенное внимание на распространенность в школах Литвы несанкционированных молодежных объединений. Вместе с хулиганской шайкой «Черный легион» и националистическими группами вроде «Молодых партизанов Литвы» и «Борцов за свободу Литвы» работников ЦК беспокоило и существование организаций, идейную основу которых они смогли определить лишь как «ложно-романтическую»:
«В Дусетской средней школе существовала организация «НШО» (<видимо, от литовского «Nekalti širdis organizavimo», «Организация невинных сердец» — The Insider>, члены которой тайно проводили игры, разучивали песни, ходили на прогулки. В Юрбаркском детском доме воспитанницы скрытно созывали собрания своей организации, на которых обсуждали вопросы… о повышении качества учебы и дисциплины на уроках, о борьбе за чистоту в детском доме и школе».
Подобные объединения обнаруживались и в других регионах страны. Так, еще в 1946 году в Троицке Челябинской области существовала «Итальянская республика», «гражданками» которой были десятиклассницы местной школы. Девушки присвоили друг другу дворянские титулы — среди них были «виконтессы», «герцогини» и «консулы», Во главе республики стоял (точнее, «стояла» — школа была женской) «папа», награждавший своих подруг орденами, например, за удачную подсказку на уроке. На вопрос, зачем школьницы основали республику, одна из них ответила:
«Нам очень всем нравились эти романтические названия. Они были такими звучными, красивыми, романтичными. В них не было ничего будничного. Мы с удовольствием играли в республику. Это было так увлекательно, что не хотелось уходить из школы. Нас иногда выгоняли из школы, так как второй смене надо было заниматься».
Участников подобных организаций не преследовали как преступников, ограничиваясь исключением из пионеров или комсомола и строгими выговорами как подросткам, так и педагогам, допустившим подобное. С точки зрения комсомольских функционеров, «ложно-романтические организации» ничем не отличались от объединений вроде «Общества острых симулянтов» (1953), члены которого, четвероклассники одной из школ Кировской области, организованно прогуливали уроки. И те, и другие свидетельствовали о серьезных недостатках в работе школы и местного комсомола, а значит, должны были быть распущены. Хотя казалось бы, подобные инициативы свидетельствовали как раз о высокой степени самоорганизации школьников, которая требовалась от идеального советского гражданина.
Участников «романтических» организаций исключали из пионеров или комсомола и делали строгий выговор их педагогам
Многие из таких объединений вдохновлялись Тимуром и его командой — героями одноименной повести Аркадия Гайдара, подмосковными школьниками, которые без помощи и контроля со стороны взрослых организованно и тайно помогали старикам и семьям военных. Вскоре после выхода повести тимуровские команды стали создаваться по всей стране, но, в отличие от книги, они действовали под руководством пионерии и комсомола. Независимые тимуровцы были не нужны. Так, в 1950 году в Яранском детском доме комиссией ЦК ВЛКСМ была выявлена действовавшая в течение двух лет организация «Морской камень», объединившая воспитанников и педагогов. Ее участники называли друг друга именами героев Великой отечественной войны, а «деятельность организации заключалась в помощи детскому дому в разрешении хозяйственных вопросов, в укреплении дисциплины, в повышении успеваемости воспитанников». Несмотря на то, что ни по форме, ни по содержанию, группа не противоречила советским ценностям, «тайная тимуровская команда» (так «Морской камень» был обозначен в докладной записке) была закрыта, а директор детского дома уволен за «запущенность воспитательной работы».
Краснодонские молодогвардейцы Литвы
Главным источником вдохновения для послевоенной и оттепельной молодежи была не повесть Гайдара, а роман Александра Фадеева «Молодая гвардия». Романтизированная история реально действовавшей на территории оккупированного Донбасса молодежной подпольной организации стала сверхпопулярной сразу же после издания. Когда по указанию Сталина Фадеев исправил роман и ввел в книгу фигуру руководителя подпольной партячейки, курировавшего деятельность молодогвардейцев (без контроля со стороны старших не могли действовать не только живые юноши и девушки, но и вымышленные персонажи), «Молодая гвардия» вошла в школьную программу литературы. Казненные фашистами Ульяна Громова, Олег Кошевой и их товарищи должны были своим примером воспитывать новое поколение настоящих людей. Однако у этого воспитания вскоре обнаружились побочные эффекты.
Когда в «Молодой гвардии» появился взрослый «куратор», книга вошла в школьную программу
Секретная справка, поступившая в ЦК ВЛКСМ из Якутского комсомола в апреле 1951 года, сообщала о том, как под влиянием «Молодой гвардии» и других книг о войне несколько учениц Нерюктейской средней школы создали тайную организацию «Чайка»:
«После того как в школе была организована читательская конференция по роману Фадеева «Молодая Гвардия», была осуществлена постановка ряда сцен из этого произведения, где эти ученицы принимали непосредственное участие, были прочитаны ими книги «Чайка» и «Дорогие мои мальчишки», девушки решили свою группу подруг оформить организованно: ввести билеты, значки, членские взносы».
Для девушек «Молодая гвардия» выполняла ту же функцию, что и «ренессансные» образы для их сверстниц из «Итальянской республики» — помогала создать собственный романтический мир, отгороженный от скучной повседневности. Это им, в общем, удалось. Одноклассницы обвиняли их в высокомерии, а учителя и комсомольские работники — «в противопоставлении себя коллективу».
Гораздо чаще образы подпольщиков из Краснодона вдохновляли не на бегство от несправедливости окружающего мира, а на радикальные попытки преодолеть ее. Один из участников уже упоминавшейся литовской подпольной группы «Железный волк» так описывал круг чтения, подтолкнувший его к вступлению в организацию: «Из художественной литературы я читал классиков. Я читал также и советскую литературу: Фадеева «Разлом» <судя по всему, имеется в виду «Разгром» — The Insider>, «Молодая гвардия». Основанием для создания организации послужило вывешенное знамя, так как нам это очень понравилось». Парадоксальным образом сцена книги, в которой молодогвардейцы водрузили над немецкой комендатурой красное знамя, вдохновило молодых литовских патриотов на вывешивание досоветского государственного флага над деревенским костелом. Сцена была воспроизведена как по учебнику — «волки» повторили даже таблички «Заминировано», чтобы власти побоялись снимать флаг.
О влиянии Фадеева говорила и арестованная в 1956 году 17-летняя жительница Латвии Лидия П.: «Я читала книги «Молодая гвардия», Горького «Мать» и так я также задумала написать антисоветские листовки. Когда я писала эти листовки цели у меня никакой не было <…> Советская власть мне ничего плохого не сделала. Я правильно поняла книги «Молодая гвардия» и Горького «Мать», когда их прочла». Поводом к ее аресту стало то, что она и ее подруги расклеили по Тукумсу листовки «Вся власть — народу!» Совсем как Ульяна Громова. Смягчающим обстоятельством прочтение советской классики, увы, не стало. Латвийские листовочницы получили по три года условно. Литовские подпольщики — от двух до десяти лет заключения.
Подростковая оттепель
Отношение властей к подростковым политическим инициативам несколько изменилось в самом конце 1950-х годов. После всплеска арестов в 1957–1958 годах, связанного с закручиванием гаек после подавления Венгерского восстания, (власти опасались, что молодежь, как в Будапеште, перейдет от дискуссий на литературные и политические темы к линчеванию коммунистов), с 1959 года КГБ предпочитало «профилактическую работу» судебным процессам. На скамье подсудимых оказывались самые упрямые и последовательные. Так, политическая биография диссидента Владимира Буковского начинается, строго говоря, не на уличных собраниях у памятника Маяковскому, за которые он был арестован в первый раз, а еще в школе. Четырнадцатилетним он вступил в тайную организацию, вся деятельность которой по его словам «состояла в конспирации и вовлечении новых членов». В семнадцать был исключен из школы за издание рукописного журнала «М-Ученик», который распространялся среди одноклассников. Новые формы протеста осваивались им по мере взросления.
С другой стороны, только в это время в СССР публикуются первые работы о психологии подростков — уже не детей, но еще не полностью взрослых. Игра и романтика описываются как норма, а не отклонение. В 1961 году на экраны выходит фильм Александра Митты «Друг мой Колька», герои которого в числе прочего организовали «Тайную организацию троечников». Ничего страшного! Не они, а бюрократы и подлизы из совета пионерской дружины, по мнению авторов фильма — настоящие отрицательные персонажи.
Перестали ли подростки после 1950-х создавать тайные организации? Конечно, нет. Но серьезного внимания удостаивались теперь лишь те из них, которые в своих программных документах четко формулировали политические цели. По мере развития диссидентского движения наряду с социалистическими и националистическими программами начали появляться и либерально-демократические. Так, в 1970-м в Туапсе был раскрыт «Союз борьбы за демократию», состоявший из старшеклассников местной школы. Их кумирами были уже не молодогвардейцы, а Солженицын, Синявский и Даниэль. Поскольку многим членам клуба не исполнилось и 16 лет, управление КГБ направило их дело в комиссию по делам несовершеннолетних, а юношу, которому 18 исполнилось во время следствия, передали на поруки педагогическому коллективу школы.
Написать подробную историю советских подростковых тайных организаций удастся еще не скоро. Многие источники — например, следственные дела 1940–1980-х, содержащие уставы и манифесты, «партийные» издания молодых подпольщиков, а также их показания — недоступны исследователям. Но даже по косвенным данным из архивов школ и комсомола ясно, что в истории каждой такой организации по-своему смешивались политические переживания, подростковый протест, тяга к игре и романтике. Советская власть, исключая бунтующих подростков из школ и комсомола, отправляя их в лагеря, стращая на «профилактических беседах», причесывала все под одну гребенку политического протеста. И каждое новое «детское дело» выставляло ее тем более глупой, трусливой и мелочной, чем громче до того она призывала к искренности, смелости и самопожертвованию.