Рост не как у людей. Почему экономика России растет, а благосостояние россиян снижается

EN

Считать, что война полезна для экономики, — грубая ошибка, это давно уже стало консенсусом среди экспертов. Ресурсы всегда ограничены, и если больше людей, сырья и денег идет на войну, то на всё прочее останется меньше. Вопрос лишь в том, что и в какой мере приносится в жертву, писал Фредерик Бастиа в работе «Что видно и чего не видно». То есть важно понять, насколько людям приходится сокращать потребление, а компаниям — вложения в будущее и необходимые запасы. Но и здесь отдельные официальные показатели в России сейчас выглядят так, словно никакой войны нет.

Российская статистика говорит, что начало войны и санкции меньше потрясли ее экономику, чем пандемия, обвал нефтяных цен 2015 года и, тем более, глобальный финансовый кризис 2009 года. В 2023 году реальный ВВП и вовсе вырос на 3,6%. Таким образом, и довоенный, и допандемийный уровень производства уверенно превышены еще в 2023 году.

И в первом квартале 2024 года российская экономика продолжает расти — на 5,4%, по оценке Минэкономразвития. Что заметно быстрее, чем прогнозировалось, констатирует Центробанк. Растет прежде всего обрабатывающая промышленность — Россия производит станки и оборудование, импорт которых прекратился из-за санкций, перезапустила автопром (но выпускают еще только 78% от довоенного), налаживает отечественную сборку компьютеров (машиностроение выросло на 23% в марте к марту 2023 года). По-прежнему прибавляют стройка, оптовая и розничная торговля, общественное питание. «Вывод о переходе к полноценному подъему был бы преждевременен», — замечают экономисты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). По их подсчетам, неожиданный мартовский прирост обусловлен «наращиванием добычи углеводородов (по косвенным оценкам), а также скачком производства в электронном машиностроении, производстве электрооборудования и в авиастроении».

Насколько дорого война обходится России

Если судить по цифрам, в порядке и федеральный бюджет. В марте 2024 года он сведен с профицитом, а за весь первый квартал дефицит символический — всего 0,3% ВВП. «В целом ситуация плановая, без всплесков», — считает министр финансов Антон Силуанов. Он ожидает, что дефицит бюджета по итогам года будет 1,4–1,5 трлн рублей (меньше, чем заложен в законе, — 1,6 трлн рублей, или 0,9% ВВП). Если брать не только федеральный бюджет, но и все региональные (так называемые консолидированные бюджеты) и внебюджетные фонды, то дефицит прогнозируется 2 трлн рублей, или 1,1%.

Но у развитых стран он больше. Из стран G7 только Германия и Канада могут похвастаться дефицитом меньше, чем у воюющей России. Этот бюджет мог бы послужить образцом и для развивающихся стран: Китая с его хроническим дефицитом порядка 7% ВВП, Индии (8,8%), Бразилии (7,1%), Турции (5,4%). Иметь более сбалансированные финансы, чем у мирных стран, — нешуточное достижение путинско-силуановской стратегии. В Украине, на территории которой ведет войну Россия, дефицит бюджета в 2023 году оценивается в 19% ВВП, и в 2024 году будет почти столько же, как ожидает МВФ. Страна потеряла практически всю металлургическую отрасль и существенно сократила экспорт зерна.

России же война пока обходится довольно дешево, в смысле прямых расходов. Все траты бюджета выросли только на 1,3% ВВП или 2–2,5 трлн рублей в год. Косвенные потери больше. Грубую оценку им можно дать через падение доходов бюджета: в 2021 году они составляли 35,6% ВВП, а в 2023-м — 32,4%. Выходит, выпало 3,2% ВВП — это 5,5 трлн в год. Эти выпавшие доходы система хочет возместить, повысив ставки подоходного налога и вернувшись к прогрессивной шкале, как до 2001 года. Пусть бюджетный дефицит сравнительно невелик, он раздражает, и это принципиально.

С одной стороны, такая фискальная щепетильность — важный элемент путинской политики. Это то, что сделало ее устойчивой. С другой стороны, предупреждают специалисты, здесь может быть и «кощеева игла». Повышение налоговых ставок — рискованная стратегия. Это может сузить налоговую базу в непредсказуемой мере. Вполне вероятно, что налоговые поступления в итоге даже сократятся, а экономическая активность при этом снизится, доходы уйдут в тень, недовольство бизнеса и граждан вырастет.

Путин, судя по публичным заявлениям, склонен обольщаться насчет способности отечественной экономики к здоровому росту. Но формальное увеличение ВВП в России сопровождается странным явлением: одновременно не растут другие показатели, которые тоже должны отражать совокупное экономическое благосостояние.

Рост без улучшения

Естественно ожидать, что рост совокупных доходов в экономике будет сопровождаться ростом продаж. Особенно такого товара, как автомобили. Экономисты рассчитали, что на каждый миллиард долларов ВВП в ценах 2000 года продается 1869 автомобилей. Но в России подобной закономерности не наблюдается. Официальный ВВП в постоянных ценах за 2022 год упал на 1,2%, а за 2023-й — вырос на 3,6% и стал больше, чем до войны. Однако продажи автомобилей не восстановились: за 2022 год упали на 59%, а за 2023-й — выросли на 38% и теперь составляют лишь 57% от довоенного уровня 2021 года. А сам этот довоенный уровень (1,66 млн автомобилей) ниже, чем допандемийный (1,76 млн). А тот, в свою очередь, значительно ниже, чем уровень 2013 года (2,77 млн) — до аннексии Крыма.

Конечно, на покупки автомобилей повлиял и обвал предложения. Часть марок попали под санкции и стали дороже из-за маршрута в объезд. Иностранные производители, собиравшие автомобили в России, покинули страну. Поэтому в 2022 году было изготовлено в 3 раза меньше легковых машин, чем в 2021 году, а затем восстановительный рост составил лишь 19%, оставив производство ниже уровня 2009 года, который до войны считался худшим за последние 15 лет. Таким образом, обвалились и спрос, и предложение.

Другой наглядный признак благосостояния населения — возможность путешествовать по миру. И количество заграничных поездок россиян тоже не соответствует динамике ВВП. Правда, на краткосрочном горизонте этого не видно. В 2021 году число поездок было 21,3 млн, в 2022-м — 24,3 млн, в 2023-м — 27 млн. За первый год войны наблюдался рост почти на 14%, а за второй — на 11% с небольшим. Но всё это рост после пандемии, и он всё еще не привел к уровню 2019 года, когда из России за границу было совершено 48 миллионов поездок. До аннексии Крыма, в 2013 году, граждане России съездили за границу 54 миллиона раз.

Долгосрочный спад виден даже на некоторых азиатских направлениях: число поездок в Таиланд в 2013 году было 1,45 млн, в 2019 году — 1,23 млн, а в 2023-м — уже лишь 1,06 млн.

Больше пушек, меньше масла

Хотя реальные зарплаты растут (в основном за счет оборонки), доходы позволяют купить меньше говядины, масла и сахара. Покупательная способность среднедушевых доходов снизилась для 7 из 24 продуктов питания в 2023 году. Только для 9 продуктов покупательная способность следовала за ВВП (сначала упала, а затем восстановилась до довоенных уровней). Еще 8 продуктов стали более доступными, чем до войны.

Казалось бы, картина неплохая. Но для ряда продуктов в 2021 году сложилась очень неудачная ситуация, по сравнению с которой сейчас всё наладилось. Если взять 2013 год, то получится, что менее доступны стали 14 из 24 отслеживаемых позиций. Хуже всего дела обстоят с рисом: до 2014 года средний месячный доход в России тянул на 615 кг риса, а десять лет спустя — только на 440 кг, это лишь 72% от того, что было.

Но даже если принимать официальные цифры о росте экономики за чистую монету, то они всё равно свидетельствуют о всё большем отставании от развитых стран. Реальный ВВП на душу населения в 2023 году на 10% выше, чем десять лет назад, это значит, что он рос примерно на 1% в год. Для сравнения, у США за это время душевой ВВП рос на 1,5% в год, у Португалии — на 2,2%, у Польши — на 3,2%. При сохранении таких темпов роста догнать эти страны по уровню жизни у России не получится никогда.

Мания строительства среди депрессии

По-настоящему, если ограничиться гражданскими отраслями, растет только строительство. Физические объемы запуска новых строек многоквартирных домов увеличиваются.

Выручка застройщиков растет третий год подряд: в 2021 году — на 44%, в 2022-м — на 7%, в 2023-м — на 39%. Так же и ипотечный портфель российских банков. Уже 54% всей задолженности населения по кредитам и 65% от ее годового прироста приходится на ипотеку.

Ипотечное кредитование растет благодаря субсидиям государства. В сегменте многоквартирных домов другой ипотеки сейчас почти и нет — субсидируемая обеспечивает почти 95% общего объема. В 2023 году был поставлен рекорд по количеству проданных квартир в новостройках — 773 тысячи договоров долевого участия (ДДУ). Это на 42% больше, чем в 2022 году, и на 14% больше, чем в 2021 году, который раньше был лучшим. На ипотечные кредиты приходится 89% продаж, в том числе на ипотеку с государственной поддержкой — 83%.

Речь идет о двух программах: «льготной» ипотеке и «семейной». В первой заемщик платит за кредит не более 8% годовых, а во второй — не более 6%. При этом банки выдают кредиты по гораздо более высоким ставкам (сейчас 16–17%), а разницу оплачивает федеральный бюджет. Эта введенная в пандемию кризисная мера превратилась в постоянную, рынок новостроек был посажен на иглу — субсидии стали нарастать как снежный ком. Путин в послании Федеральному собранию предложил продлить субсидирование ипотечных кредитов аж до 2030 года, сохранив базовые параметры.

Прекратить субсидировать уже выданные кредиты нельзя. У многих семей ипотечные платежи стали в бюджете главной расходной статьей. Российским властям придется поддерживать эти семьи на протяжении 20–30 лет, пока их долги не будут полностью погашены. Можно только остановить рост расходов бюджета, если прекратить выдачу новых льготных кредитов. Но каждый раз, когда программы субсидирования продлеваются, этих кредитов становится всё больше и больше.

На субсидирование ипотеки федеральный бюджет потратил в 2019 году всего 2 млрд рублей, а в 2020 году — 40 млрд рублей. Согласно же бюджету 2024 года планируется просубсидировать льготную ипотеку на 230 млрд рублей, семейную — на 223 млрд рублей, всего — на 453 млрд рублей. Дальнейшие бюджетные планы предполагают, что эти расходы расти уже не будут и даже сократятся: Силуанов оценил их в 1,5 трлн рублей до 2030 года, это около 300 млрд в год. Вопрос — удастся ли воплотить эти планы.

Субсидируемое из бюджета строительство как локомотив экономического роста — по всем критериям неудачная идея. Экономисты сходятся в том, что лучше не выделять отраслевые приоритеты. Опережающий рост должен иметь место только в тех отраслях, где и без государственной поддержки ускоренно расширяются спрос или предложение. Любые субсидии — это не чистое благо, это выигрыш одних лиц за счет ущерба другим, а средства, раздаваемые кому-то правительством, — это средства, у кого-то отнятые. Чем больше их, тем в большей мере кому-то помешали сохранить или расширить созидательную деятельность. Государственная поддержка одних отраслей или рынков за счет других ослабляет естественные обратные связи в экономике, искажает стимулы и создает нереалистичные ожидания. И устраняются эти искажения, как правило, посредством внезапного и неуправляемого кризиса.