Moderna обещает вакцины от рака и сердечно-сосудистых заболеваний. В чем тут подвох

Компания Moderna — одна из нескольких, помимо Pfizer/BioNTech, AstraZeneca, Novavax, Johnson&Johnson, которой удалось создать и вывести на глобальные рынки вакцину от коронавируса SARS-CoV-2. Причем Moderna, как и Novavax, не фармацевтический гигант, а все еще стартап, хотя и очень большой. Вакцина от коронавируса — первый ее продукт на рынке, и первый, для которого компания проводила исследования фазы 3 — масштабные исследования, необходимые для вывода продукта на рынок. К началу пандемии весь остальной портфель разработок компании был совсем «незрелый», хотя и обширный — пять продуктов в начальных стадиях клинических исследований.

Что помогло создать вакцины от коронавируса

Разработка вакцин от коронавируса в пандемию стала беспрецедентным событием в истории биофармацевтики. В начале пандемии не было ни одного эксперта, ожидавшего выпуска вакцины на рынок быстрее чем за три года. Но уже через год вакцины были доступны! Что это — срезание углов, невиданная удача или демонстрация возможностей современной науки? Всего понемногу, но больше все же последнего.

Регуляторные агентства (в первую очередь американское Управление по продуктам и лекарствам FDA) отреагировали очень быстро, вступая в диалог с разработчиками и позволяя по мере накопления данных переходить к следующим стадиям разработки. Огромные денежные и человеческие ресурсы, брошенные на борьбу с вирусом, позволили проводить многие процессы параллельно, а не последовательно, как обычно: например, крупномасштабное производство стали разворачивать до получения результатов клинического исследования фазы 3 (так обычно не делают, потому что исследование может и провалиться). Удача тоже сыграла свою роль: в каком-то смысле с вирусом повезло, что он не так быстро мутировал, как тот же грипп, и что антитела, которые вырабатываются при вакцинации, оказались способны его остановить (в отличие, например, от ВИЧ).

Но главное все же — это научный задел, который создавался десятилетиями. Эксперименты с мРНК-вакцинами и с аденовирусными векторами начались еще в 1980-х годах, и все это время предпринимались попытки создать что-то работающее, которые, правда, по большей части проваливались. Первые достаточно безопасные и эффективные РНК-препараты вышли на рынок в 2018 году (для лечения редких заболеваний печени). То есть к 2020 году накопилась критическая масса технологий и компетенций, позволившая создать вакцины от коронавируса.

Наконец, еще один из факторов, благодаря которому удалось создать вакцину от ковида так быстро, — то, что люди на пике пандемии заболевали сотнями тысяч в месяц. Это значит, что не составляло больших проблем быстро набрать группы по 20–40 тысяч человек для проверки эффективности вакцинации и достаточно быстро получить разницу в количестве заболевших в вакцинированной и контрольной группах (что и доказывает эффективность вакцинации).

Что препятствует вакцинации от других заболеваний

Сумеет ли Moderna или другие компании повторить этот успех с остальными инфекционными и неинфекционными заболеваниями? Короткий ответ: это возможно, но, скорее всего, не так быстро, как утверждает Пол Бёртон.

Одна из проблем заключается в том, что, в отличие от коронавируса, в случае других заболеваний невозможно быстро сформировать большие группы людей для проверки эффективности вакцинации. В обычных условиях, для инфекций и болезней вне пандемии, набор даже тысячи человек — дело нескольких месяцев.

Кроме того, никто, кроме фармкомпаний, не тратит (да и не способен тратить) огромные суммы на рискованные разработки. Поэтому, несмотря на то что пандемия позволила добиться успеха двум технологиям — мРНК-вакцинам и вакцинам на основе аденовирусных векторов (а также отработать их крупномасштабное производство), это совершенно не означает, что в других заболеваниях успех будет таким же быстрым и гарантированным.

По статистике, только 10% новых лекарств, с которыми проводятся клинические исследования, доходят до рынка. В онкологии эта доля и того меньше — 5-6%. Moderna заходит широким фронтом, а это повышает вероятность успеха хотя бы в каких-то показаниях. Сейчас в портфеле разработок компании 48 проектов, 25 — на клинической стадии, пять из них — на поздней стадии (фаза 3). Недавно компания представила результаты клинических исследований фазы 3 вакцины от респираторного синцитиального вируса (RSV) и от гриппа.

Вакцина от RSV получилась эффективной, на уровне других конкурентов, опубликовавших недавно свои результаты. А вот с вакциной от гриппа пока вышел небольшой конфуз: она оказалась не хуже обычной только против части штаммов (типа А), а против штаммов типа В не смогла доказать достаточную эффективность. Впрочем, платформа компании очень гибкая и позволяет буквально за несколько месяцев создать, протестировать и массово произвести новый вариант вакцины, что и было продемонстрировано при создании бустеров против SARS-CoV-2 варианта Омикрон.

А как насчет вакцины от рака и сердечно-сосудистых заболеваний?

РНК-препараты — не все и не сразу

В случае рака можно называть разрабатываемые РНК-препараты вакцинами, потому что они вызывают выработку антител и клеточного ответа против антигенов опухоли («неправильные» молекулы опухоли, отличающиеся от нормальных, на которые может выработаться иммунный ответ), то есть действуют примерно как вакцины против инфекционных агентов. Правда, это не привычные нам профилактические вакцины, а терапевтические — они вводятся, когда человек уже заболел. Долговременность защиты терапевтической вакцины пока остается под вопросом, но опыт с другими иммуноонкологическими препаратами (к этому классу относятся и вакцины) показывает, что если рецидив не случился в течение года, то с очень высокой вероятностью именно этот рак больше не вернется — иммунная система стоит на страже. Правда, человек не застрахован при этом от других типов рака.

Профилактические вакцины от рака было бы очень соблазнительно создать, но до 2030 года это точно не произойдет: даже если бы сейчас были начаты исследования такой вакцины (а ее еще и в помине нет), нужны годы наблюдений, чтобы доказать, что она действительно помогает.

А вот в случае сердечно-сосудистых, респираторных или редких наследственных заболеваний о вакцинации говорить неверно. Речь идет о терапии, при которой в клетку попадает мРНК и там начинает производиться нужный белок, улучшающий течение болезни или вовсе излечивающий ее.

Разработки в онкологии и кардиологии

В конце 2022 года Moderna опубликовала предварительные результаты вакцины от меланомы. Результаты хорошие, но не настолько, чтобы утверждать, что это настоящий прорыв: пациентов пока слишком мало, а срок наблюдения составлял один год. Не исключено, что лекарство докажет свою эффективность в предстоящей фазе 3, однако это только один тип рака из сотен, и не излечение 100% пациентов, а лишь улучшение существующей терапии. Всем больным такой тип терапии точно не поможет: он основан на определении конкретных мутаций у данного человека, а тут всегда остается риск ошибок, нехватки информации, разнообразия клеток опухоли и их эволюции (и это только часть причин, по которым персонифицированные раковые вакцины пока не сработали).

У Moderna есть еще несколько противораковых продуктов, но все они ранние и, следовательно, очень рискованные.

Разработка терапии сердечно-сосудистых заболеваний у Moderna также довольно ранняя и использует подход, который уже неоднократно показывал свою несостоятельность в клинических исследованиях. Возможно, у Moderna на этот раз и получится, но опять же это довольно нишевая разработка, и создать «вакцину» для всех точно не удастся.

Чего ждать в будущем

Впрочем, одной Moderna и одними РНК-препаратами мир биофармацевтических разработок не ограничивается. Каждый год появляются новые разработки, основанные как на традиционных подходах — низкомолекулярные вещества, антитела, — так и на самых современных, таких как генная и клеточная терапия (например, Золгенсма). Эти лекарства и правда способны вылечивать неизлечимые ранее заболевания, однако пока это штучный и очень дорогой (стоимостью в несколько миллионов долларов) товар для лечения редких заболеваний. Ведутся тысячи разработок в более распространенных заболеваниях, таких как аутоиммунные (диабет 1-го типа, ревматоидный артрит), сердечно-сосудистые болезни и пр., и наверняка к 2030 году ряд этих разработок увенчается успехом. Но можно точно утверждать, что за оставшиеся семь лет проблемы и раков, и аутоиммунных, и инфекционных заболеваний в целом решены не будут.

К сожалению, и сами новые разработки очень дороги (речь идет о десятках и сотнях тысяч долларов, а иногда о миллионах) и недоступны в развивающихся странах. Они там пока и не слишком нужны: основные проблемы там — голод, отсутствие чистой воды и инфекционные болезни. Остается только надеяться, что, когда эти проблемы будут решены, новые разработки на порядки подешевеют и станут доступны всем (вспомним, что антибиотики сначала тоже были очень дороги).

Почему же директор Moderna дает такое интервью? Вероятно, это часть пиар-кампании, направленной на повышение интереса публики и инвесторов на фоне падающих продаж вакцин от ковида. Публика все равно быстро забудет, что там обещал Бёртон, зато моментальный резонанс обеспечен. Недавно СЕО компании Стефан Бансель выступал в Конгрессе США, защищая ценовую политику компании и в целом фармпроизводителей. Это в принципе важная миссия, потому что публика и конгрессмены быстро забывают, кто спас миллионы жизней во время пандемии и благодаря кому появляются все новые лекарства, и продолжают спускать собак на фармацевтические компании как на удобную предвыборную мишень. Но пока заявления Пола Бёртона выглядят недостаточно профессионально.