Воздушная перемога. Чем и как можно защитить украинские города от российских ракет

Главная иллюстрация к тексту создана нейросетью Midjourney

Какими ракетами обстреливают Украину

Нападение на Украину в ночь на 24 февраля 2022 года началось с массированного удара крылатыми и баллистическими ракетами малой дальности. Свыше 160 ракет поразили преимущественно военные цели. При этом погибли 137 мирных жителей, 316 получили ранения. Российское командование рассчитывало за счет огневого вала в первые дни кампании ошеломить политическое руководство противника, нарушить управляемость войсками и, в конечном итоге, лишить дезорганизованные части ВСУ воли к сопротивлению в рамках стратегии «бури и натиска» — молниеносной военной спецоперации («Киев за три дня»). Но блицкриг провалился, и вместе с тем снизилась интенсивность применения дальних средств поражения.

Если за первые 11 дней боев российские войска выпустили около 600 ракет (55 в день), а за первые 26 дней (21 марта) — более 1100 (42 в день), то к 40-му дню (4 апреля), по американским подсчетам, общее количество выпущенных ракет составило более 1400, то есть среднее число снизилось до 35 в день. Президент Украины Владимир Зеленский 10 мая (76-й день войны) говорил о 2154 российских ракетах (28 в день), а 23 июня (120-й день войны) — о 2709 ракетах (23 в день). К середине лета (21 июля), по данным СНБО Украины, Россия использовала 3650 ракет, из них 1486 крылатых и 1403 класса «воздух — поверхность». К сегодняшнему дню среднее число выпущенных ракет снизилось до 20 в день и продолжает уменьшаться.

Уже весной стали появляться сведения о быстром исчерпании числа ракет (до половины от довоенных запасов) и их низкой эффективности (отказы на уровне от 20% до 60% от общего числа пусков). При этом обстрелы носили эпизодический характер со значительными перерывами. О проблемах с количеством дальних средств поражения свидетельствовало и изменение номенклатуры применяемых ракет: если в начале кампании в основном использовались «Калибры» и «Искандеры», то постепенно российские войска перешли к ударам по наземным целям дорогими противокорабельными ракетами «Оникс» и Х-22 и даже зенитными управляемыми ракетами к комплексам С-300.

Сопоставимые по массовости с весенними ракетные налеты российские войска сумели организовать лишь в октябре-ноябре. 10 октября Украину атаковали 84 крылатые ракеты и 24 беспилотных летательных аппарата (БПЛА). Уже на следующий день количество ракет сократилось до 28, а БПЛА — до 15. 31 октября Россия выпустила 55 крылатых ракет Х-101, одну управляемую авиационную ракету Х-59, 22 зенитных ракеты С-300, четыре БПЛА типа Shahed-136 (они же «Герань-2» — вероятно, локализованная версия или замаскированная переделка закупленных в Иране барражирующих боеприпасов) и «Ланцет-3». А 15 ноября по Украине выпустили более 90 ракет: около 70 крылатых Х-101/Х-555, около 20 морских «Калибров», а также 10 дронов-камикадзе Shahed-136/131 (последний проходит в российских источниках под названием «Герань-1»).

Последние доступные данные говорят о том, что по состоянию на 24 октября Россия использовала против Украины 4,5 тысячи ракет (с учетом налетов за прошедшее с тех пор время, вероятно, общая цифра приближается к 5 тысячам) и почти исчерпала ресурсы управляемого дальнего вооружения наземного базирования. По оценкам Главного управления разведки Минобороны Украины, сегодня Россия располагает всего 13% от довоенных запасов ракет к ОТРК «Искандер», правда, у нее остается еще около 43% ракет морского базирования типа «Калибр» и 45% авиационных ракет Х-101 и Х-555.

В последних волнах российских атак средства огневого поражения представлены почти исключительно ракетами воздушного базирования (Х-59, Х-22 и Х-101) и наделавшими много шума (в том числе в буквальном смысле, из-за громкой работы двигателя) дронами-камикадзе типа «Герань-2». Всего российская сторона применила более 400 «Гераней». По сути, это даже не дроны-камикадзе, а «самолеты-снаряды», заменители дефицитных крылатых ракет, причем гораздо более дешевые (оценочная стоимость не превышает $20–30 тыс. за штуку), чем сами ракеты (тут счет идет на миллионы долларов за штуку).

Хотя «Герани» больше похожи на немецкие ракеты семейства «Фау» родом из 1940-х годов (да-да, то самое вундерваффе, на которое так надеялся Гитлер), а не на современные барражирующие боеприпасы, благодаря технически примитивной конструкции и целеуказанию по координатам они проникают глубоко в тыл, часто избегая своевременного обнаружения средствами ПВО. Иранские создатели «Гераней» разрабатывали их для асимметричных войн, которые ведут, например, йеменские или палестинские повстанцы, а не для масштабного конвенционального столкновения двух регулярных армий, поэтому эффективность «самолетов-снарядов» остается под вопросом: они применяются по стационарным целям и, скорее, отвлекают ПВО, чем наносят серьезный ущерб, из-за скромной боевой части (50 кг).

Помимо снижения интенсивности и изменения располагаемого набора средств огневого поражения, российское командование во время осенней кампании продемонстрировало смещение фокуса дальних ударов на энергетическую инфраструктуру.

По подсчетам Офиса Генпрокурора Украины (на 24 октября), за всю войну Россия нанесла 85 ударов по объектам энергетики, из них 51 пришелся на октябрь. Минэнерго насчитало 300 ударов (ракетами, БПЛА и артиллерией) по энергосистеме за период с 10 по 20 октября. В результате налета 31 октября ракеты и беспилотники поразили 18 объектов в 10 регионах Украины, большинство из них относятся к сфере энергетики. 15 ноября «прилеты» зафиксировали по 15 энергетическим объектам, за этим последовали отключения электричества в крупнейших городах Украины и даже за границей (в Молдове).

Украинские официальные лица называют такие атаки не иначе как «энергетический геноцид». По оценке президента Зеленского, к началу ноября повреждено около 40% энергетической инфраструктуры Украины. Аварийные отключения электричества затронули 4,5 млн человек. Российские власти не скрывают, что цель ударов — оставить Украину без энергоснабжения и тем самым организовать в стране гуманитарную катастрофу.

Похоже, что в преддверии зимы удары по критической инфраструктуре, не только энергетической, но и коммунальным системам, и гидротехническим сооружениям, становятся главным военным инструментом Кремля. Ведь, несмотря на частичную мобилизацию, российские войска непосредственно на линии фронта продолжают отступать.

Как себя показала украинская ПВО

Украинская система ПВО перед войной располагала лишь советскими С-300 (несколько сотен пусковых установок ранних модификаций) среднего радиуса действия, самоходными ЗРК «Бук-М1» (около 70 единиц) и неизвестным (но определенно небольшим) количеством боеготовых систем «Тор-М1», «Куб», «Оса», «Стрела-10», С-125 и (предположительно) С-200. Морально и физически устаревшие средства ПВО советского производства, тем не менее, были включены в эшелонированный контур, то есть работали как единая система с РЛС и командными пунктами.

Работа ПВО оказалась чрезвычайно (и неожиданно) успешной. За исключением первых месяцев войны, российские Воздушно-космические силы почти не используются в оперативной глубине обороны из-за высоких потерь (прежде всего, благодаря насыщению украинских войск переносными ЗРК).

Всего российские ВКС достоверно потеряли 63 боевых самолета и 67 вертолетов, поэтому на линии боевого соприкосновения лишь изредка присутствует штурмовая (самолеты Су-25) и армейская (вертолеты Ка-52) авиация. Бомбардировщики Су-24М и Су-34 также избегают заходить в зону поражения средствами ПВО.

Если верить генералу Сергею Суровикину, командующему так называемой Специальной военной операцией (СВО), а заодно и ВКС, за 8 месяцев войны российская пилотируемая авиация (оперативно-тактическая, армейская и дальняя) совершила более 34 тысяч боевых вылетов, беспилотная — более 8 тысяч вылетов. За сутки получается всего около 30 вылетов для беспилотной и 140 — для пилотируемой авиации. Это очень мало. Для сравнения, во время операции «Буря в пустыне» 30 лет назад международная коалиция совершила 110 тысяч вылетов, из них около половины — боевых, всего за 42 дня — более 1300 боевых вылетов в сутки.

Таким образом, украинская ПВО в целом справилась с задачей не допустить завоевания господства в воздухе вражескими самолетами. Совсем другой разговор о противоракетной обороне — ПРО. Во время налета 10 октября украинцам удалось сбить 56 воздушных целей (43 крылатых ракеты и 13 БПЛА) из 108 (84 крылатых ракеты и 24 БПЛА) — чуть больше 50%. Генштаб ВСУ в середине октября оценивал эффективность ПРО в 64% (81 уничтоженная ракета из 126 примененных за неделю). Из 55 ракет, выпущенных российскими вооруженными силами 31 октября, удалось сбить 44 (80%), а из более 90 ракет во время обстрела 15 ноября — 73 (также около 80%).

Эффективность ПРО Украины зависит от двух переменных: 1) массированности одновременного залпа и его распределенности по видам носителей (морские, воздушные и сухопутные системы) и географии (территория России, Беларуси, акватории Черного и Каспийского морей); 2) типа используемых средств поражения.

С первой переменной все более или менее ясно: чем больше ракет с разных направлений запускается, тем сложнее их перехватить. Вторая переменная напрямую связана с техническими возможностями наличных средств ПВО. По словам официального представителя командования Воздушных сил ВСУ Юрия Игната, украинцы в целом справляются с крылатыми ракетами «Калибр», Х-101, Х-555, управляемыми авиационными ракетами Х-59. Ракетам воздушного базирования Х-22, Х-31, противокорабельным ракетам «Оникс» и ракетам к оперативно-тактическим комплексам «Искандер» противостоять очень сложно, не говоря уже о гиперзвуковых «Кинжалах». В целом, ракеты, которые летят со скоростью более 3000 км/ч, ставят почти неразрешимую задачу для украинской ПВО.

Представитель Главного управления разведки Минобороны Украины Вадим Скибицкий говорил в комментарии для The Economist, что из 25 выпущенных в октябре баллистических ракет к комплексам «Искандер» удалось перехватить всего три.

Наконец, совсем отдельный разговор о барражирующих боеприпасах, они же «самолеты-снаряды» типа «Герань-2». Несмотря на запечатленные на множестве видеороликов впечатляющие кадры поражения «Геранями» различных целей в городах Украины, их эффективность, как уже упоминалось выше, как минимум, неочевидна. На ход боевых действий барражирующие боеприпасы такого класса не оказывают практически никакого влияния, поскольку применяются по стационарным целям в глубоком тылу. Пока что они берут количеством и используют уязвимые места тактической и объектовой ПВО, не рассчитанной на противоборство с мало- и среднеразмерными беспилотниками.

Но даже сейчас украинцы сбивают 75% «Гераней» (300 из более чем 400 запущенных). Вызовы, связанные с ними, относятся к дополнительной нагрузке на систему ПВО, вынужденной расходовать ценные зенитные ракеты. За период с 13 сентября по 17 октября Россия использовала 208 «Гераней» общей стоимостью от $12 до $18 млн, а Украина потратила $28 млн, чтобы сбить 80% из них.

Союзники помогают Украине, но недостаточно

Согласно подсчетам на основе визуально подтвержденных открытых источников, за время войны ВСУ лишились больше 60 единиц ПВО, в том числе трех десятков пусковых установок С-300, и свыше 30 единиц радиолокационных станций и радаров. Реальные потери, по всей видимости, гораздо больше, и могут достигать 30–40% от довоенного состава сил и средств. В то же время вряд ли можно считать адекватной оценку Владимира Зеленского, согласно которой украинская ПВО располагает всего 10% от необходимого.

Как бы то ни было, в общем объеме поставок западной военной помощи системы противовоздушной обороны занимают скромное место. Поначалу союзники делали упор на переносные зенитные комплексы ближнего радиуса действия и пытались договориться о передаче Киеву советских по происхождению образцов ПВО, эксплуатируемых государствами — членами НАТО: Словакией, Болгарией и Грецией.

Вплоть до осенней серии российских ударов ракетами и барражирующими боеприпасами Украина получила совсем не много: дивизион С-300ПМУ и 40 ракет к нему от Словакии, несколько десятков самоходных зенитных установок Gepard и Stormer от Германии и Великобритании, а также устаревшие советские системы вроде комплексов «Стрела-10» или «Оса» от Чехии и США. Однако уже на следующий день после налета 10-11 октября председатель Объединенного комитета начальников штабов США Марк Милли пообещал помочь Украине перестроить и наладить более эффективную работу противовоздушной обороны.

В октябре Украина получила первый комплекс (из четырех обещанных) новейшей немецкой системы ПВО среднего радиуса действия IRIS-T SLM (поражает цели на высоте до 20 км и на расстоянии до 40 км). Комплекс передан вместе с продвинутой подвижной многофункциональной РЛС TRML-4D, способной автоматически сопровождать до 1500 целей на дистанции до 250 км.

IRIS-T развернули в районе Киева (судя по найденным в одном из киевских дворов обломков разгонного блока ракеты к комплексу). Как утверждают украинские власти, в боевых условиях ЗРК сумела обезвредить 9 ракет из 10.

В начале ноября в страну прибыли две батареи (из восьми обещанных) современного зенитно-ракетного комплекса совместного американо-норвежского производства NASAMS (National Advanced Surface-to-Air Missile System) среднего радиуса действия. Немаловажно, что штатная ракета комплекса NASAMS AIM-120 AMRAAM — самая распространенная зенитная ракета в НАТО (выпущено более 16 тысяч единиц различных модификаций). А всего ЗРК способен вести огонь четырьмя разными типами ракет.

Западные союзники взяли на себя обязательство поставить еще несколько типов ЗРК (Hawk, Crotale, Avenger). При этом часть систем, которые Киев настойчиво просил, Украина не получила и вряд ли получит в будущем.

В начале войны было много разговоров о необходимости передать Украине израильский «Железный купол». Президент Зеленский лично просил у израильских парламентариев средств защиты от российских ракетных обстрелов. Однако поставки любого израильского оружия обременены политическими ограничениями и пока невозможны по «оперативным соображениям». К тому же «Железный купол» не может противостоять баллистическим и сверхзвуковым ракетам, которые есть в российском арсенале, а сам комплекс рассчитан на гораздо меньшую по площади страну, чем Украина, и на совершенно иную конфигурацию и плотность покрытия РЛС.

Другой вид ПВО, о котором постоянно говорят украинские официальные лица и иностранные эксперты, — американские комплексы Patriot, способные уничтожать аэродинамические и баллистические цели на расстоянии 160 км и 50 км, соответственно. Проблема в том, что «Патриоты» — дорогая, технологически сложная, капризная к условиям эксплуатации и обслуживания система. Одна батарея Patriot стоит примерно $1 млрд и требует 70 человек квалифицированного персонала.

Вместо американских «Патриотов» Украина намерена получить их европейский аналог — средние ЗРК SAMP-T. Италия сообщила о готовности передать их в новом пакете военной помощи, но ни о количестве систем, ни о сроках поставки пока нет никакой информации.

Что еще можно сделать, чтобы защитить небо

На каждом этапе войны западные союзники Украины находили сравнительно быстрые и эффективные решения для противодействия российским войскам. В первые месяцы это были переносные ракетные комплексы против танков и работающей на низких высотах авиации. Летом, когда ВСУ потребовался ответ на тактику сверхконцентрации артиллерии, им поставили разнообразные дальнобойные артиллерийские системы, которые свели на нет преимущество России высокоточными ударами по складам боеприпасов и пунктам управления. Теперь же главный сюжет кампании, приближающейся к зимней оперативной паузе, — битва за безопасность украинского неба. Пока ПВО Украины сравнительно успешно справляется с российской авиацией и барражирующими боеприпасами, но не в силах противостоять массовым пускам ракет, а также баллистическим и сверхзвуковым ракетам. Поставки современных западных комплексов вряд ли изменят эту ситуацию.

Во-первых, передаются системы среднего радиуса действия и в единичных экземплярах, поскольку средства ПВО, как правило, нельзя поставить из наличия, то есть снять с каких-то секторов противовоздушной обороны (и тем самым повысить их уязвимость). Их надо заказать, произвести, обучить расчеты, доставить, развернуть — и все это в условиях боевых действий. Во-вторых, союзникам предстоит обеспечить интеграцию совершенно разных по технико-тактическим и эксплуатационным характеристикам средств ПВО в единую систему, причем «поверх» эшелонированного контура советского времени.

Никаких других вариантов помочь Украине не просматривается: введение бесполетной зоны силами НАТО невозможно из-за рисков эскалации и интернационализации конфликта, а сбивать российские ракеты в украинском небе размещенными в странах — участниках альянса средствами ПВО не получится по техническим причинам.

С другой стороны, за всё время военной кампании российская сторона не сумела поддерживать интенсивность ударов хотя бы в течение нескольких недель, не говоря уже о месяцах. Запасы ракет, скорее всего, на исходе. Очевидно, существуют и некие политические ограничения.

Вряд ли расклад поменяет применение иранских «самолетов-снарядов» «Герань-2». История показывает, что террористические попытки перенести издержки войны на гражданское население не приносят собственно военных дивидендов. А вот иранские баллистические ракеты Fateh-110 и Zolfaghar, которые якобы собирается закупать Москва, способны серьезно ухудшить положение Украины. Никакой эффективной защиты от них нет.

В любом случае, Кремль еще долго сохранит возможность периодически проводить массированные налеты залпами по 50–100 дальнобойных ракет разных типов и «самолетов-снарядов» после недель и месяцев относительного затишья, необходимого для того, чтобы накопить запас средств поражения.

«Полностью защитить Украину можно только через протокол закрытого неба»

Игорь Павленко, бывший офицер Воздушных сил ВСУ

Практика показывает, что украинская противовоздушная оборона довольно эффективно сбивает ракеты, попадающие в зону воздействия средств поражения как наземного, так и воздушного сегментов системы ПВО. В режимах ракетно-дроновых «зерг рашей» эффективность работы перенасыщенной целями системы, безусловно, падает. Также в нынешней реальности Украина вынуждена расходовать дорогостоящие ракеты на дроны. И это проблема как экономического, так и логистического характера.

Более эффективно и экономически целесообразно уничтожать дроны силами зенитной артиллерии. Для этого нужно просто повысить концентрацию средств огневого поражения — систем типа Gepard, или соответствующим образом модернизировать системы типа «Шилка». Отдельного внимания стоят также системы радиоэлектронной борьбы, которые довольно успешно приземляют БПЛА российского производства.

Согласованные и реализуемые западными союзниками поставки ЗСУ Gepard и Stormer, ЗРК IRIS-T и NASAMS не адекватны масштабу стоящих перед Украиной вызовов. Дальность поражения ракет IRIS-T SLM — 40 км. Управляющая станция батареи может находиться на удалении до 20 км от пусковых установок. Радар высокой чувствительности предназначен для обнаружения низколетящих крылатых ракет, таких как «Калибр». Батарея IRIS-T SLM способна наводить на цели все ракеты одновременно, что выгодно отличает ее от систем советского производства, таких как «Бук» и «С-300».

В зависимости от применяемого боеприпаса комплекс NASAMS может поражать воздушные цели на расстоянии от 20 до 180 км. Британские Stormer имеют радиус боевого применения 3–8 км, хотя сама ракета Starstreak довольно скоростная, развивает до 7 махов и зарекомендовала себя как отличное средство против истребителей и крылатых ракет.

Поставка вышеуказанных современных зенитных комплексов позволяет выстроить эшелонированную линию ПВО на довольно ограниченном участке фронта (примерно в 100–120 км) при протяженности линии соприкосновения примерно в 1500 км. Таким образом и выходим на примерно 10% от необходимого.

Комплексы советского и постсоветского производства, типа переданного Словакией С-300ПМУ, позволят быстро, но на короткое время прикрыть некоторые бреши в системе ПВО страны в части противодействия как баллистическим ракетам, так и авиации противника, так как Украина располагает значительным количеством специалистов, которые смогут эксплуатировать эти типы вооружения «с колес». Последний комплекс С-300ПМУ был произведен в 1994 году, и производителем заявлен гарантийный срок эксплуатации — 25 лет. Но как инструмент для «тушения пожара» в режиме «здесь и сейчас» С-300 — вполне себе инструмент.

НАТО определенно не может своими силами обеспечить защиту Украины от российских ракет. Разве что только протокол закрытого неба и воздушное патрулирование самолетами стран НАТО воздушного пространства Украины. Стратегические средства ПРО теоретически могут поражать цели над Украиной, но это не выход в противодействии «Калибрам» и фронтовой авиации россиян.

«Украина располагает примерно 30% от необходимого»

Леонид Дмитриев, украинский военный эксперт

Если сравнить довоенное и текущее состояние украинских ПВО и ПРО, то деградировавшим и очаговым его можно было назвать до 24 февраля. Сейчас эта система выстроена наподобие эшелонированной, хотя, если брать реальную потребность в средствах противовоздушной обороны, то Украина субъективно обеспечена максимум на 30%. Система ПВО и ПРО — это не только средства огневого поражения, которые действительно выстраиваются в несколько эшелонов ближнего, среднего и дальнего радиуса. Если до 24 февраля это было несколько дивизионов С-300 и несколько дивизионов чего-то наподобие «Буков», и комплексы типа «Шилка» и «Оса», то сейчас арсенал довольно широк как по странам-производителям, так и по тактико-техническим характеристикам и номенклатуре боеприпасов.

Те средства, которыми сейчас располагает Украина, не говоря уже о системах IRIS-T и NASAMS, — это в основном системы ближнего и среднего радиуса действия, которые полагаются на средства радиоэлектронной разведки, пеленгации и радиолокации.

Если мы говорим об одиночных целях или о нападении 10–15 ракетами, то коэффициент отражения такого рода атак составляет порядка 80–90%. В целом поражение даже 50% воздушных целей — это вполне себе достойный результат по любым нормативам, будь то одиночные сложные цели или массированные.

Украина располагает примерно 30% от необходимого для того, чтобы надежно прикрыть свои рубежи и поражать не 70–80% воздушных целей, а комфортно защищаться от того, что было 10 октября, а также прикрывать критически важные объекты. И речь не только о ПВО, но и о средствах радиоэлектронной борьбы, постановщиках помех и радарах. Немаловажны также поставки ракет типа HARM, которые отлично поражают любые радиоэлектронные излучатели и лишают комплексы С-300 способности наводить свои ракеты куда-либо.

С точки зрения логистики, администрирования и применения проще было бы использовать один унифицированный комплекс или сеть комплексов разных радиусов действия для эшелонирования обороны. Это бы упростило логистические задачи и в плане хранения и доставки боеприпасов, и в плане обучения личного состава. Но сейчас Украина ведет войну за выживание, и поэтому вопрос так не стоит.

Что касается интеграции поставленных (и обещанных) средств ПВО западного производства с уже существующей в Украине советской инфраструктурой ПВО/ПРО, то речь идет не только об интеграции по номенклатуре боеприпасов, которые решают экономическую и логистическую задачи, но и об интегрировании системы целевыявления, целеполагания и целеуказания, а также радиолокации. Это вполне возможно, причем в ближайшей перспективе. Практика войны в Украине показала, что системы управления боем можно интегрировать даже в старые «Грады» и гаубицы Д-30. Если поставить правильный софт, то всё работает крайне эффективно и выглядит, буквально как компьютерная игра.

Идеальных вариантов, которые позволили бы в кратчайшие сроки обеспечить противоракетную (и противодронную) оборону городов Украины, сейчас нет. Бесполетная зона в начале войны решила бы очень много вопросов оборонного характера, спасла бы десятки тысяч гражданских жизней, но сейчас нам нужно думать о создании чего-то типа израильского «Железного купола», то есть об эшелонированной и интегрированной системе противоракетной обороны.

Возможно, стоит задуматься о лазерных технологиях, потому что системы типа Patriot или «Железный купол» сбивают ракеты из реактивных систем залпового огня и даже снаряды, выпущенные из ствольной артиллерии, но, с точки зрения экономики, это всё равно, что топить печь стодолларовыми банкнотами, потому что ракеты дорогие.

Сам Израиль уже располагает технологиями боевых лазеров, которые могут на лету уничтожать снаряды ствольной артиллерии не за несколько сотен тысяч долларов за выстрел, а за несколько десятков киловатт электроэнергии, с которой у Украины проблем нет. Поэтому вопрос стоит в создании плотного кольца средств огневого поражения воздушных целей.

«Полноценная ПРО возможна, лишь если разворачивать в Украине НАТОвские комплексы»

Иван Карпов, независимый военный эксперт

В Украине до войны была устаревшая в матчасти, но достаточно эшелонированная система ПВО, выстроенная по советским лекалам. Главная проблема — это матчасть. Сейчас эта проблема усугубилась, потому что к устареванию техники и вооружения добавились потери. Говорить об эшелонированной ПВО уже очень трудно, есть линия фронта, есть отдельные объекты, но в целом ракетные удары и удары беспилотников наносятся по самым разным объектам в городах.

Хорошая разведка отчасти компенсирует отсутствие эшелонированной обороны. Но если нет в конкретном районе средств ПВО, то, даже зная, что что-то летит, ничего нельзя сделать. Это не панацея, но, конечно же, разведка — это главное преимущество и главная западная помощь Украине. В первую очередь, речь идет о технической разведке, потому что агентурная ничем тут не поможет. Возможность комбинировать радары и эфиры дает информационное преимущество, которое повышает эффективность и может отчасти закрывать дефицит ПВО.

Противовоздушная оборона действует эффективнее, когда она защищает прикрытый ею объект. Если объектом является какой-то завод, то наша цель в том, чтобы он продолжал функционировать и работать. Вот прилетает на его территорию 20 ракет противника, из них 18 сбито, две достигли цели — одна попала в центр управления и вторая — в генератор. И всё! Два важнейших объекта на заводе выведены из строя, завод не может управляться, и у него нет энергоснабжения. ПВО сработало хорошо? С одной стороны, сбили много ракет, а с другой — поражены важные цели, и завод не работает. По числу ракет оценить эффективность ПВО нельзя.

Номенклатура украинской ПВО в массе своей советская. Фактически самое массовое, что передавал Запад, — это переносные зенитно-ракетные комплексы, то есть Stinger и польские «Перуны». Пока помощь НАТО недостаточна. Надо делить фронтовую ПВО и ПВО страны. Если говорить о войсковой, то там всё неплохо, например, есть Stinger, которые не дают работать российской авиации. Иногда они летают в зонах покрытия ПВО, но это риск, на который мало кто хочет идти.

Что касается ПВО страны, то здесь пока что помощь Запада можно оценить как близкую к нулю. Самая эффективная ее часть — это передача некоторого количества систем советского производства, например, Словакия передала С-300. Комплекс С-300 — это мощная штука, основа противовоздушной обороны, и их наличие заставляет самолеты прижиматься к земле. То же самое с «Буками», которые на средних дальностях работают, уплотняя оборону. Кроме того, «Буки» более мобильны, чем С-300. Отчасти «Буки» могут заменить западные поставки, но лишь отчасти. Вот именно такой мобильной и самодостаточной системы, которая объединяет в одном корпусе самоходную боевую установку и радар, позволяя при этом работать с внешним радаром, у Запада нет.

Комплексы NASAMS — это разъединенная система, где радар и пусковая установка отдельно, и она имеет меньшую мобильность и большее время свертывания и развертывания, что критично, когда против тебя противник тоже имеет электронную разведку. Прямая замена С-300 — это американские Patriot, но пока о их передаче разговоров нет.

Для того чтобы в кратчайшие сроки обеспечить противодронную оборону городов Украины, нужен ввод на территорию страны западных подразделений ПВО со своей штатной техникой, то есть прямое участие систем ПВО стран НАТО в конфликте.

То же самое относится и к противоракетной обороне. Натовские сухопутные средства ПРО типа Aegis помогли бы Украине, но только в том случае, если их развернуть на территории страны, — просто в силу географии (перепады высот) и характеристик целей. С учетом возможностей обнаружения и особенностей украинской географии, возможности размещенных рядом с Украиной Aegis будут ограничены западными склонами Карпат.

Материал подготовлен совместно с Софьей Пресняковой