Политика
Второй президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев дважды на прошлой неделе предстал перед вновь избранным парламентом. Депутатский корпус значительно обновился после парламентских выборов, что дало возможность главе государства выступить в начале недели с программной речью, а в конце — с официальным посланием парламенту.
Первое из этих выступлений Мирзиёева, посвященное жизни в Узбекистане при предыдущем президенте Исламе Каримове (впрочем, его имени он не упоминал), было настолько эмоциональным и неожиданным, что невольно вспомнилась речь Никиты Хрущева на ХХ съезде КПСС в 1956 году. Тогда он обрушился на Сталина и его «культ личности», что стало важнейшей вехой в истории СССР и обозначило начало «оттепели» внутри заскорузлой, проникнутой страхом советской системы. «Я был депутатом почти 15 лет, но в наше время времена <так по стенограмме — The Insider> были другие, чем тише ты был, тем лучше, — сказал Мирзиёев. — Мы жили во времена страха».
62-летний Шавкат Мирзиёев, 13 лет возглавлявший узбекское правительство при Каримове и ставший его преемником после скоропостижной смерти диктатора в 2016 году, очевидно знает, что говорит. Первый президент Узбекистана, правивший республикой еще с советских времен, в общей сложности 27 лет, не позволял быть публичным политиком ни одному из своих соратников по руководству. Подобная активность могла восприниматься как непозволительная претензия на власть и пресекалась на корню. Внутриэлитные схватки за влияние между узбекскими кланами происходили за плотно закрытыми дверями, и главным рефери всегда выступал сам Каримов, безжалостно тасуя кадровую колоду. При этом главным распорядителем номенклатурных раскладов оставались узбекские чекисты и их многолетний шеф, глава Службы национальной безопасности Рустам Иноятов. Именно усилиями СНБ в республике десятилетиями накачивалась атмосфера страха. Многие жители Узбекистана впервые услышали фамилию своего премьер-министра только после того, как он возглавил страну. И неслучайно одним из первых решений Мирзиёева на посту президента стала реорганизация структур нацбезопасности и увольнение из ее рядов высших офицеров каримовского призыва.
Ислам Каримов не позволял ни одному из соратников быть публичным политиком
Смена правящего режима в Узбекистане произошла три с лишним года назад в экстраординарных условиях — окружение Каримова, судя по ряду свидетельств, не было к ней готово. К борьбе за президентское кресло, кроме премьер-министра Мирзиёева, фактически готовы были только влиятельные вице-премьер Рустам Азимов и тот же глава СНБ Рустам Иноятов. Победу в этой внутриэлитной схватке одержал глава правительства, которому удалось договориться с Иноятовым об особых гарантиях его личной неприкосновенности и убрать в сторону своего бывшего заместителя.
На уровне высшего ареопага власти в Узбекистане у Мирзиёева, похоже, сегодня соперников нет. Однако заявленные им реформы во всех отраслях экономики, социальной жизни и даже политики уперлись в стену сопротивления косной, традиционно консервативной узбекской бюрократии. Отсутствие инициативы, боязнь новизны, нежелание рисковать в стремлении сохранить положение и привычную кормушку при власти — этим в стране никого не удивишь. Как любят в Узбекистане умудренные жизнью чиновники наставлять молодых коллег, готовых совершать трудовые подвиги: «Ты скажи „хоп“ («хорошо» по-узбекски — The Insider) — и ничего не делай». Этот страх деятельности и пытается сломить сегодня Мирзиёев, надеясь на поддержку нового, как ему кажется, поколения узбекского чиновничества: молодых технократов, амбициозных (он в это хочет верить) депутатов. «Мы поколение вчерашнего дня, — говорил узбекский президент в парламенте, — мы назначаем молодых людей на высокие посты, знайте, что мы здесь временно».
Даже если слова про свою «временность на высоких постах» — всего лишь кокетливая фигура речи, в них есть энергия, которой не скрывающий своих реформаторских амбиций Мирзиёев хочет зарядить постсоветское поколение соотечественников, подтолкнуть его к активной деятельности. Не бойтесь! Этот слоган, очевидно, должен стать лозунгом мирзиёевского призыва. Надо сказать, что Мирзиёев пока не боится громких девизов и программ. В послании он рассказал об уже действующей программе «Каждая семья — предприниматель», в рамках которой начинающие свой бизнес семьи получили кредиты на общую сумму 5,9 трлн сумов ($600 млн). В рейтинге Всемирного банка Doing business, докладывает Мирзиёев, Узбекистан поднялся на 7 позиций, заняв 69 место из 190. По показателю «регистрация предприятий» страна заняла 8 место. Разумеется, упомянул он и признание Узбекистана «Страной года» по версии The Economist.
Мирзиёев хочет подтолкнуть постсоветское поколение соотечественников к активной деятельности
Мирзиёев не стесняется признать, что страна отстала на 15–20 лет в развитии банковской системы и «очень отстала» в развитии информационно-коммуникационных технологий. Он объявил 2020-й годом развития в стране науки, просвещения и цифровой экономики. Более 700 ученых и преподавателей поедут за границу повышать квалификацию. «Вместе с зарубежными партнерами, — сообщил президент, — уже запущен проект „Миллион программистов“». Эти большие числа звучат несколько забавно, если вспомнить, что все население Узбекистана немногим больше 33 миллионов человек, но тут, очевидно, важно подчеркнуть «планов громадьё».
Также президент анонсировал серьезные меры по либерализации рынка, в частности допуск частного бизнеса в сферу естественных монополий, «священную корову» государства. Будет создан в Узбекистане и отдельный антикоррупционный орган, подотчетный президенту и парламенту. «Нам нужно перейти к раннему предупреждению этого порочного явления и привить обществу „вакцину честности“». Такие слова кажутся удачной находкой спичрайтеров узбекского лидера и не могут не нравиться его молодым, жаждущим справедливости сторонникам. Импонировать им должны и обещания президента о либерализации одного из самых консервативных рудиментов советской системы — прописки, чтобы люди законно могли жить там, где хотят найти себе работу.
Одновременно Мирзиёев требует от руководителей отраслей «упорно работать над собой, чтобы быть готовыми к диалогу и конкуренции на международном рынке». За этими призывами стоит острый кадровый голод на современных профессиональных менеджеров. Это видно по вынужденным решениям президента сохранить на своих постах хокимов ряда областей, прославившихся на всю страну хамством и угрозами в адрес подчиненных и журналистов.
В отсутствие сколько-нибудь заметного гражданского общества интернет-СМИ стали главной базой поддержки перемен в Узбекистане. «Хочу искренне поблагодарить журналистов, — говорил в парламенте Мирзиёев, стремясь сделать их, особенно молодых, своими союзниками, — они тоже работают над собой, это уже не старые сотрудники СМИ. Многие не любят журналистов, но они мне нравятся».
«Вишенкой на торте» послания Шавката Мирзиёева на внешнеполитические темы стало достаточно ясное утверждение курса Узбекистана на отказ от вступления в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), членами которого являются Россия, Казахстан, Белоруссия, Киргизия и Армения. Тема «рвущегося в ЕАЭС Узбекистана» оживилась осенью прошлого года после визита спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко в Ташкент, где после встречи с узбекским руководством она поспешила проанонсировать скорое вступление страны в возглавляемый Москвой союз. Это заявление поставило узбекское руководство в неудобное положение, им пришлось не слишком ловко объясняться, мол, решения пока нет, думаем... Неполиткорректными, по сведениям The Insider, показались слова Матвиенко и в Москве.
Первое выступление Мирзиёева перед парламентом, где он вспоминал о «страхе прошлого», содержало не менее эмоциональный пассаж и об интеграции: «Многие наши граждане работают в зарубежных странах, Казахстане и России. Мы не можем смотреть на это безразлично. Знайте одну вещь: никто никогда никому не отдаст независимость. Независимость в руках у президента, которому доверяет народ. Мы не будем членом этого союза».
"Никто никогда никому не отдаст независимость. Мы не будем членом ЕАЭС"
Спустя три дня, оглашая послание парламенту, Мирзиёев был чуть более дипломатичен, заметив лишь, что «изучается вопрос о налаживании взаимодействия Узбекистана с ЕАЭС, так как это позволит создать благоприятные условия для граждан, работающих в России и в Казахстане». На понятном для всего постсоветского пространстве бюрократическом языке эти обороты означают одно — о вступлении Узбекистана в ЕАЭС, во всяком случае в ближайшие годы, следует забыть. В Таджикистане, например, последние три года «изучают опыт» вступления в ЕАЭС Киргизии в 2016 году.
Тема экономической интеграции Узбекистана с Россией будет в центре внимания во время визита Мирзиёева в Россию весной.