Российско-турецкие отношения не так глубоки и более хрупки, чем кажется, пишет Димитар Бечев в The American Interest. The Insider предлагает полный перевод статьи.
После бурного 2016 года внешне все выглядит так, как будто для российско-турецкого дуэта в Сирии не существует никаких ограничений. Ничто не может испортить отношения двух стран — даже убийство российского посла в Турции Андрея Карлова отставным полицейским. Месяц назад, когда российский авиаудар убил трех турецких солдат в районе города Аль-Баб на севере Сирии, две армии не обратили на это особого внимания — просто неприятный случай «дружественного огня». Смысл тогдашних заявлений был абсолютно ясен: по-настоящему важно то, что российские и турецкие силы сражаются плечом к плечу против самопровозглашенного халифата ИГИЛ. Кто бы мог ожидать этого год назад, когда Путин клеймил турецкое руководство как «пособников террористов», наносящих России удар в спину?
Новый эпизод дипломатического «праздника любви» между Анкарой и Москвой случился 10 марта, когда Эрдоган прибыл к Путину с визитом. Путин не упустил возможности польстить партнеру «Во многом благодаря активной роли России и Турции удалось <...> начать прямые конкретные переговоры, между противоборствующими сторонами <...> Вследствие скоординированных действий России, Турции, Ирана перемирие в Сирии в целом соблюдается», —сказал он, поблагодарив Эрдогана за сотрудничество, благодаря которому удерживается перемирие, достигнутое в декабре. Подтекст был очевиден: Сергей Лавров и госсекретарь США Джон Керри в 2016 году договорились о двух таких перемириях, но оба долго не продержались, в чем стороны взаимно обвиняли друг друга. В том, что касается удерживания в узде своих марионеток, турки оказались более надежными партнерами.
Но несмотря на эту тщательно срежиссированную демонстрацию братской любви, если взглянуть на ситуацию в Сирии, можно понять, что в отношениях с Анкарой Москва доминирует.
Сейчас, когда восстановление унитарного государства в Сирии уже невозможно, создается впечатление, что переговоры в Астане обозначили движение к своего рода частично стабильным постконфликтным соглашениям. В отличие от умирающего «Женевского процесса», в них оказался включен Иран, присоединившийся к России и Турции в качестве третьего соорганизатора переговоров в Казахстане. Если все получится так, как задумывали, Анкара, Москва и Тегеран установят совместный контроль над большей частью Сирии: Асад удержит 35% территории страны, которые сейчас контролирует, а Россия и Иран предоставят своему марионеточному государству определенные гарантии безопасности. Турция, в свою очередь, получит зону влияния к югу от своей 900-километровой границы с Сирией.
Но все значительно сложнее. Проект этого трехстороннего соглашения даже не пытается принимать в расчет США и их курдских союзников.
Турция надеялась облегчить установление возможного партнерства между Вашингтоном и Москвой, но Сирия усложнила этот расчет. Состоявшаяся на прошлой неделе в Анталии встреча турецкого генерала Хулуси Акара, председателя Объединенного комитета начальников штабов США генерала Джозефа Данфорда и главы российского генштаба генерала Валерия Герасимова показала, в какой запутанной ситуации оказалась Анкара. Эти переговоры стали результатом противостояния в районе сирийского города Манбидж к востоку от Евфрата, где и Россия, и США пытаются удержать турецкие и курдские силы от боев друг с другом. Вместо того, чтобы стать посредником между Вашингтоном и Москвой, Турция и ее союзники из Свободной сирийской армии стали одной из непосредственных причин противостояния.
Турция уже во многом уступила России. Она отступила от своего, казалось бы, главного требования — отставки Асада
И это начало плохих новостей для Эрдогана. Турция уже во многом уступила России. Она отступила от своего, казалось бы, главного требования — отставки Асада, — и Астана знаменует очередной шаг в направлении полного принятия этой реальности. Конечно, турки, по всей видимости, уже негласно устанавливают контакты с Дамаском, хотя в августе 2011 года и создавалось впечатление, что они сожгли все мосты. В обмен на гибкость в отношении Асада Турция хочет получить свободу действий на севере Сирии, где ей противостоит курдская партия Демократический союз — ответвление запрещенной в Турции Рабочей партии Курдистана — и ее вооруженное крыло, Отряды народной самообороны.
Но если Эрдоган предполагает, что Россия или США могут с легкостью отказаться от поддержки курдов, доказавших свою исключительную эффективность как сила, способная сдерживать и атаковать ИГИЛ, то он ошибается. Противостояние вокруг Манбиджа — лишь один из примеров. Конечно, после первого раунда переговоров в Астане Россия распространила черновой набросок новой конституции Сирии, предусматривающей высокую степень децентрализации, и намекнула на некоторую автономию для курдской общины. Члены курдского Демократического союза даже побывали на встрече в российском министерстве иностранных дел, где обсуждали этот документ, — вместе с представителями сирийской оппозиции. И это не первый случай, когда Россия выдвигает такие идеи; важно заметить, что против них яростно возражают и Турция, и власти в Дамаске. Ходят слухи, что во время своего сближения с Эрдоганом Путин пообещал ему, что никогда не поддержит создание полностью автономного курдского государства на территории Сирии. Однако с точки зрения Путина децентрализация Сирии, которая с учетом происходящего на полях сражений представляется уже неизбежной, дает ему множество возможностей для маневра. И он явно пользуется этими возможностями.
Подобным же образом США вряд ли разорвут связи с Сирийскими демократическими силами, где доминируют курдские Отряды народной самообороны, — объединением курдских, арабских и других вооруженных групп, созданным при американском участии в 2015 году. Несмотря на возражения Турции, Сирийские демократические силы будут ключевым участником будущей операции против ИГИЛ — атаки на Ракку.
Трудно предсказать, станет ли курс на фактическую курдскую автономию большим препятствием для сотрудничества с Турцией. Возможно, только крупная военная операция может повернуть стрелки часов назад, а полномасштабное турецкое вторжение вопреки возражениям и России, и США выглядит по меньшей мере крайне маловероятно. Пока операция «Щит Евфрата» показывает, что Турция преследует более скромные цели и не готова перенапрягать свою армию.Учитывая все эти сложности, скорее Турция танцует под российскую дудку, чем наоборот. Есть и еще несколько факторов, усиливающих влияние Путина. Во-первых, до сих пор сняты не все экономические санкции, введенные после того как турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик. Это оставляет в руках Москвы дополнительный рычаг воздействия на турок. Во-вторых, что более важно, приближается важнейшее испытание для власти Эрдогана внутри страны — референдум по изменениям в Конституции, которые установят в Турции президентскую республику взамен существующей парламентской модели. И приоритеты для него здесь, а не в Сирии.
Возможно, скоро мы увидим, что ограничивает возможности российско-турецкого дуэта. Путин и Эрдоган будут старательно сохранять видимость приближения к договоренности по Сирии. Но на самом деле их возрожденное товарищество будет не более чем фасадом, за которым оба прячут серьезные разногласия, остающиеся между Россией и Турцией.