«Так я и тогда не собирался быть журналистом. Окончил биолого-почвенный факультет МГУ, собирался открывать тайны человеческого мозга. Но к концу третьего курса понял, что я не ученый. Я стал отдавать себе отчет в том, что у меня другие мозги… Потом случайно попал в пропаганду, потому что в Советском Союзе не было никакой журналистики. Но меня невероятно увлекла профессия, которая требовала, чтобы я ездил по стране, встречался с разными людьми, разговаривал с ними, чтобы я мог вникнуть в то, как мы живем. И я понял — вот чем я хочу заниматься… Если бы сегодня мне было 20 лет, мне предложили бы пойти работать на телевидение, я бы сказал: нет, не хочу. Но ведь так не бывает. Это все по-другому происходит. Я бы никому не советовал сегодня идти в журналистику. Это тяжелая профессия, в которой тебе придется идти на компромиссы, очень тяжелые. И ты можешь потерять себя, учитывая ситуацию».
Владимир Познер, советский и российский журналист-международник
«Тенардье написал ей, что. право же, он был чересчур добр, ожидая так долго, что ему нужны сто франков, и притом немедленно; в противном случае он вышвырнет Козетту, хотя она только еще оправляется после тяжелой болезни, на холод, на улицу, а там — будь что будет, пусть околевает, это ее дело. «Сто франков! — подумала Фантина. — Но разве есть ремесло, которое может дать сто су в день?»
— Ну что ж, — сказала она. — Продадим остальное.
И несчастная стала публичной женщиной».
Виктор Гюго. «Отверженные»