«…Что-нибудь у вас получилось спрогнозировать удачно?» Андрей, очень много... ведь я первый сказал, что Крым будет наш, уже в начале 2014 года. И Россия, кстати, не полезла с войсками — Россия все сделала тоньше, быстрее и, если угодно, бескровнее. Проблема в том, что многие вообще не допускали, что Будапештский меморандум будет нарушен, а я тогда уже допустил. Иллюзий у меня не было никаких, и что 2014 год будет годом большой войны, если не очень большой, то уж точно локальной, — это тоже мое предсказание. Я и вам могу дать прогноз, Андрей из Тольятти: если вы будете внимательнее следить за тем, что я пишу, у вас повысится настроение, будет меньше ошибок, вы адекватнее начнете оценивать людей и среду. А если еще и книжки мои будете читать — это скажется на вашей личной жизни, всегда сказывается».
«Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково-самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя… а желал только одного — приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее… Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные… видно было, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок… он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай… доказать всему миру верность своей теории ускользал от него».
Лев Толстой. «Война и мир»