Спасительная доброта
Теперь подробнее про Хаски. Инсайдик, как тут принято.
Хаски отпустили и впредь оставят, тьфу-тьфу-тьфу, в покое исключительно потому, что два-три человека в АП, которые никогда не слышали о Хаски, однажды вечером услышали о Хаски, а также услышали, что с ним произошло, и были, мммм, как бы это выразиться, - возмущены произошедшим.
А когда два-три человека в АП возмущены произошедшим, обычно это произошедшее хорошо заканчивается.
Маргарита Симоньян, главный редактор МИА «Россия сегодня» и телеканала RT
Однажды в Версали король Людовик XV неожиданно вошел в комнату маркизы Помпадур. Сидевший у фаворитки, в числе других лиц ее свиты, доктор Кене вскочил и изобразил на лице крайнюю растерянность. После ухода монарха одна из придворных дам, госпожа Оссэ, лукаво спросила перепугавшегося врача:
- Смею ли, сударь, узнать причину столь непонятного волнения?
- Как же мне было не волноваться? - отвечал Кене. - Всякий раз, когда я вижу короля, я думаю: вот человек, который может приказать, чтобы мне отрубили голову.
- Помилуйте! - воскликнула госпожа Оссэ. - Король так добр!..
Мишлэ, рассказывающий этот анекдот, остроумно и справедливо замечает, что госпожа Оссэ в своем восклицании совершенно точно определила причину Французской революции: при старом строе единственная гарантия того, что человеку не отрубят головы, заключалась в крайней доброте короля.
Марк Алданов. "О правителях"