6 октября впервые за полторы недели с начала новой войны между Азербайджаном и Арменией за Нагорный Карабах обстрелы городов по обе стороны фронта стали менее интенсивными. Тем временем в Баку для переговоров прибыл министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу. Военный эксперт Вахтанг Маисая считает, что пока Москва и Анкара заинтересованы в войне, а Запад поглощен собственными проблемами, остановить бои будет непросто.
Кажется, что война в Нагорном Карабахе началась очень неожиданно, но предпосылки подобного развития событий были очевидны. Сначала насторожили боевые столкновения вдоль границы Армении и Азербайджана, в районе Тавуза, за ними последовала демонстрация «военных мускулов» – совместные учения Турция-Азербайджан и Россия-Армения. К тому же, высказывания некоторых политиков высокого ранга и представителей экспертного сообщества обоих государств подогревали почву для обострения конфликта. Но все же в чем кроются главные причины начала фактической войны между сторонами и почему именно сейчас столь мощно огонь ненависти и жесткого противостояния вспыхнул с обеих сторон?
Военные ресурсы
Во время июльских событий Армения и Азербайджан очень внимательно присматривались друг к другу, прощупывали слабые места в планировании боевых операций и недостатки военного планирования, и на основе этих данных активнее готовились к войне. Особенно это касается высшего военно-политического руководства Азербайджана, которое извлекло из того военного конфликта соответствующие выводы и оперативно приняло меры по усилению мощи своих вооруженных сил. Примерно за месяц-полтора Баку, предполагаю, смог создать ударную военную группировку, вероятнее всего, на основе трех военных корпусов (2, 3 и 5) в количестве 55 тысяч человек. Для этого пришлось объявить частичную мобилизацию резервистов, сосредоточив примерно 220 боевых танков. По данным издания «Военно-промышленный курьер», в 2020 году в арсенале страны в целом 570 единиц танков, около 500 боевых машин и БТР, фактически весь арсенал РСЗО и артиллерийских установок (в том числе, «Пионы», Грады, «Смерчи», T-300 Kasirga, израильские LAR и так далее) и весь арсенал беспилотников, в том числе ударных (в основном турецкого производства Bayraktar TB2 и Alpagu, а также, скорее всего, оставшиеся израильские ударные дроны Orbiter и Sky-Striker).
При этом Азербайджан ограничил использование средств ВВС, хотя обладает довольно крупными воздушными силами — за последние годы страна получила более 20 истребителей МиГ-29 и 11 штурмовиков Су-25. Кроме того, на вооружении стоят 12 ударных вертолетов Ми-24, не менее 24 Ми-35 (глубоко модернизированной версии Ми-24) и ОТРК. При этом Баку не воспользовался ПВО. Это можно объяснить тем, что стратегическая военная разведка Азербайджана получила информацию о слабом расположении военной техники ВВС Армении в окрестностях Нагорного Карабаха, а также о том, что у Сил Обороны НКР очень мало беспилотников.
Все это стремительное наращивание мощи делалось скрытно. Баку утверждает, что Азербайджану пришлось идти в наступление – это дело случая, вынужденная реакция на провокации со стороны армянских формирований (Министерство обороны Армении, естественно, утверждает обратное). Но все же есть основания полагать, что Азербайджан действительно не успел завершить создание оперативного резерва до начала военных действий.
Вооруженные силы Армении в свою очередь тоже готовились к началу военных действий, исходя из опыта июльских боев и августовских маневров. Они тоже скрытно подтянули оперативный резерв в Нагорном Карабахе и стянули системы ПВО и радиоэлектронной борьбы и начали создавать 1-ую армейскую группу. Армения, которая поддерживает Нагорный Карабах, недавно приобрела в России более современные и более мощные, чем МиГ-29, истребители Су-30. В составе армянских ВВС их всего восемь единиц, но и их официальный Ереван не стал отправлять на поддержку формирований НКР.
Цели
В начале военной кампании перед группировкой были поставлены следующие геостратегические цели – развертывание и наступление в двух главных фланговых направлениях: южное – Физули-Джабраил (глубина прорыва примерно 30-60 км), северное – Мартуни-Агдам-Мартакерт (глубина прорыва 40-70 км). Группировка также должна была нанести отвлекающий (вспомогательный) удар в сторону горы Муровдаг и других горных высот, которые примыкают к Нагорному Карабаху. Главная цель, которая стояла перед ВС Азербайджана, – освободить пять из семи оккупированных территорий в зоне так называемой «подушки безопасности», а также захватить и по возможности, закрепиться на территории самого Нагорного Карабаха (примерно в пределах 20 км) и использовать эту площадку как оперативный плацдарм. В начале октября президент Азербайджана Ильхам Алиев открыто заявил, на каких условиях его страна прекратит военные действия и остановит войну: Армения должна «в полном составе и немедленно» вывести войска с территории непризнанной Нагорно-Карабахской Республики. Другая цель – тоже оперативно-стратегическая – нарушение сообщения между Нагорным Карабахом с Арменией, чтобы сорвать обеспечение НКР, в том числе военное. И, разумеется, азербайджанские военные должны были максимально воспользоваться фактором внезапности, сохранить оперативную преимущество в военной технике и в стратегической инициативе в течение 7-10 дней и удержать высокий темп наступления.
Азербайджанские военные планировали воспользоваться фактором внезапности и удержать высокий темп наступления
Что касается военно-стратегических целей ВС Армении, то они заключаются в стратегической обороне Нагорного Карабаха и так называемой «подушки безопасности», а также в том, чтобы методом активной обороны и «кинжальных» контрударов измотать силы противника и восстановить статус-кво по состоянию до начала военных действий 27 сентября.
Причины
Основная причина нынешней войны – в постепенном «размораживании» с апреля 2016 года конфликта в Нагорном Карабахе, который перешел в фазу открытого военного противостояния и позже перерос в «хроническую» стадию военной конфронтации. Если смотреть на этот конфликт с точки зрения военной политологии, то за это время он преодолел уже четыре стадии: ограниченный военный конфликт (апрель 2016 года), военный конфликт низкой интенсивности (июль 2020 года), гибридная война (август-сентябрь 2020 года) и, наконец, нынешняя локальная война. Именно в таком ключе сейчас ведутся боевые действия между ВС Армении и Азербайджана, и на данном этапе они сосредоточены вокруг конкретных центров гравитации (этот военный термин означает главные удары и места притяжения военных действий воюющих сторон). По версии Азербайджана – это оккупированные территории вокруг Нагорного Карабаха. По версии армянской стороны – зоны безопасности.
По военно-политологической классификации, после локальной войны следуют полномасштабная война, региональная война и, наконец, коалиционная война. И уже сейчас можно с большой вероятностью прогнозировать перерастание конфликта в региональную войну с участием России и Турции. Серьезную почву для подобного прогноза дает проникновение зоны военных действий на территорию обоих государств. Например, средства РСЗО Армянских ВС подвергли сильнейшему обстрелу второй по величине город Азербайджана – Гянджу.
Военные приготовления обеих сторон настолько накалили регион, что противоборство перешло с уровня «дилеммы безопасности» на уровень «тупик безопасности». И теперь уже, как ни печально это звучит, у стран не осталось иного способа, кроме как решить давно тлеющий конфликт с помощью оружия. Военные расходы сторон – $3,8 млрд у Азербайджана и примерно $600 млн у Армении –– сами по себе серьезный повод для военной конфронтации: лидерам двух стран придется отчитываться перед своими народами, почему на оборону были выделены столь огромные средства и на что конкретно они пошли. Так что руководители и национальные элиты двух государств стали заложниками той геостратегической игры, которую сами же и затеяли. В первую очередь это касается Азербайджана, поскольку именно он изначально потерял свою территорию.
Руководители и элиты двух государств стали заложниками геостратегической игры, которую сами же и затеяли
Решение
Несомненно, часть вины в этом конфликте лежит и на международном сообществе, в первую очередь на так называемой «Минской группе ОБСЕ» во главе с США, Францией и Россией. Оно фактически прекратило что-либо делать для развития мирного процесса и не предприняло ровным счетом ничего после событий апреля 2016 года. Пассивность международных посредников и нежелание (а, может быть, и неспособность) оказать непосредственное влияние на стороны конфликта, чтобы геополитическая обстановка не переросла в «тупик безопасности», привели к началу войны.
В США, где меньше месяца осталось до президентских выборов, ситуация накалена настолько, что Вашингтону сейчас точно не до миротворчества на Южном Кавказе. У Франции и всего Евросоюза свои внутренние проблемы, усиленные экономическим спадом на фоне пандемии COVID-19, которые не оставляют времени и сил на выработку конкретных миротворческих задач по преодолению уже «размороженного» конфликта вокруг Нагорного Карабаха и не позволяют Европе стать активным медиатором в конфликте (в отличие, например, от августа 2008 года, когда ЕС и Франция смогли остановить войну между Россией и Грузией). У России свои «домашние заготовки»: Кремль, вероятнее всего, захочет ввести российских миротворцев в зону конфликта и усилить российское военное присутствие в регионе в целом. Официальная Москва не спешит ослаблять пожар и выжидает своего часа икс. Турция, напротив, ведет очень агрессивную региональную политику и потакает Азербайджану в продвижении геостратегических целей, описанных выше, и, в отличие от России, все время делает воинственные заявления.
Так что пока неизвестно, кто из больших игроков поддержит инициативу Грузии о проведении мирной конференции в Тбилиси (этот формат кавказоведы Грузии предложили сразу после столкновений в июле) и сможет потушить огонь войны.