9 сентября исполнился месяц с момента проведения президентских выборов в Беларуси — и с начала беспрецедентных для страны политических протестов. За это время победы не добились ни противники, ни сторонники режима. Но жесткая реакция властей — тысячи задержанных, сотни избитых и аресты и выдворение из страны оппозиционеров — не дает утихнуть протестам. Независимый белорусский политолог Вадим Вилейта считает, что судьба Беларуси сегодня зависит не только от Москвы, но и от решительности самих белорусов и их готовности массово выступить за смену власти.
Главный итог месяца протестов в Беларуси — то, что по общему (и в самой Беларуси, и за ее пределами) представлению о нерушимости власти и всенародной любви к белорусскому правителю Александру Лукашенко нанесен сокрушительный удар. Даже некоторые его назначенцы – депутаты «парламента» (например, Валерий Воронецкий), руководители госпредприятий (например, директор завода колесных тягачей Алексей Римашевский) — открыто признают, что официально объявленный результат выборов не имеет ничего общего с реальным волеизъявлением народа. Запад не признает Лукашенко легитимным руководителем страны. Несмотря на увещевания самого бывшего президента и его окружения, «вакханалия» на улицах Минска и других городов страны и не думает прекращаться. Напряжение нарастает.
При этом говорить о неизбежности падения режима в ближайшее время явно рано. Власть Лукашенко пошатнулась, но режим пока не дал трещину. Тяжело судить о масштабах оттока кадров из властных органов — вполне вероятно, счет идет на сотни. Несогласные уходили из спецназа, из прокуратуры, из Следственного комитета, из администрации президента, из МИД (даже один посол). Бунтуют и некоторые сотрудники МЧС — отказываются снимать бело-красно-белые флаги. Руководители IT-компаний, которые предложили работу уходящим с работы силовикам, заявили, что только за две недели после выборов к ним обратилось около 400 сотрудников «органов». Но все же для такой страны, как Беларусь, это немного. Пока аппарат управления и силовые ведомства в целом подчиняются Лукашенко, для него не все потеряно.
Оптимизм в Лукашенко, безусловно, вселяет и то, что забастовочное движение на крупных предприятиях успешно подавлено. Белорусы убедились, что даже если просторные проспекты и площади городов страны до отказа забиты протестующими с национальными флагами, это не так страшно для верхушки, как массовый отказ рабочих создавать ВВП. Но давление, запугивание и оперативные посадки стачкомовцев практически свели на нет зародившуюся было идею всеобщей забастовки. И режим вздохнул с облегчением. Студенты, медики, учителя, средний класс — это относительно нестрашно. По крайней мере, так казалось властям, когда они надеялись, что протест быстро «сдуется».
Чего боится власть?
Гражданское неповиновение заставляет власть нервничать. Но более серьезной проблемой для власти могут стать экономические трудности, которые Беларусь однозначно ожидают в ближайшее время — и из-за коронавируса, и из-за намечающегося ухода из страны отрасли IT, и из-за общего истощения и деморализации административного ресурса.
При этом власти, возможно, еще не успели осознать масштаб предстоящих экономических невзгод, так как они заняты тушением политического пожара. До 9 октября должна пройти инаугурация «избранного» президента. Теоретически ее можно провести и на фоне массовых протестов — главное, чтобы после традиционных вечерних и воскресных акций сотни тысяч протестующих разошлись по домам, а утром вышли на работу. Ключевая цель власти — сохранить лояльность силового аппарата. По сути, сейчас это единственная опора Лукашенко внутри страны. Запас прочности силовиков в условиях углубляющегося кризиса и готовность России при необходимости подставить плечо «Акеле» белорусской политики — основной вопрос предстоящих недель, который определит дальнейшее развитие событий.
Самое страшное для белорусской верхушки — массовый отказ рабочих создавать ВВП
Свою роль может сыграть и Запад, который до сих пор отделывался символическими жестами. Запад уже давно привык к фальсификации выборов и грубости режима в Беларуси, но при этом до последнего момента считал Лукашенко гарантом стабильности на восточных рубежах ЕС. «Дожать» белорусского правителя экономическими санкциями для стран ЕС — пустяковое дело. Но Лукашенко такой сценарий не очень пугает только потому, что он маловероятен из-за инертности европейских структур и их занятости другими проблемами. Однако в этот раз протесты затянулись, Беларусь превратилась в очаг нестабильности, провокационные заявления о якобы перехваченных переговорах между западными столицами, а также подтвержденные ООН сотни случаев пыток, изнасилований и других издевательств над противниками режима в тюрьмах могут расшевелить даже Европу, если напряжение в Беларуси и дальше не пойдет на спад. Конечно, экономические меры даже в этой ситуации — крайний шаг. Но персональные санкции, которые уже ввели страны Балтии и стоило бы ввести на общеевропейском уровне, могли бы быть гораздо шире: они должны охватить тысячи людей — карателей, фальсификаторов, судей и других пособников режима Лукашенко.
Но самый кошмарный сон для Лукашенко — это утрата личной поддержки со стороны России, даже на уровне риторики. Это послужит сигналом для силовых структур, что их «батька» — карта битая, и приведет к немедленному расколу элит. Кадровые перестановки в руководстве КГБ и других силовых ведомств свидетельствуют о подковерной борьбе и огромной неуверенности правящей верхушки в завтрашнем дне — если Кремль навяжет Минску вместо Лукашенко кого-то другого, неизвестно, кому удастся сохранить свои позиции при новой власти.
Лидеры непонарошку
Белорусскую оппозицию всегда ругали — и свои, и чужие. За слабость, неорганизованность, разъединенность, продажность. За последние несколько месяцев из маргинального субъекта белорусская оппозиция, начиная от широких народных масс и заканчивая конкретными «лицами протеста», попала в передовые статьи ведущих мировых изданий. Впервые от них ждут инициативы миллионы простых белорусов.
Но и в этих условиях оппозицию ругают. Кого-то за недостаток лидерства, кого-то за излишнее стремление «грести под себя» и раскалывать единство революционного фронта. Винят протестное движение, что не появляются сильные лидеры. Но когда лидер появляется, его немедленно арестовывают или вывозят из страны. Если же нет, то тут же возникают подозрения, что человек — агент спецслужб. До понедельника некоторые стремились в этом упрекнуть Марию Колесникову, соратницу Светланы Тихановской. Но после истории с попыткой ее выдворения в Украину эти упреки кажутся безосновательными.
И все же игры в «мафию» происходят только в кругах любителей политических баталий. Большинству же недовольных белорусов вполне достаточно условного лидерства телеграм-канала «Нехта», запущенного в Варшаве молодым белорусом Степаном Путило и уже набравшего более двух миллионов подписчиков. Недаром эту мирную белорусскую революцию называют не только «женской», но и «телеграм-революцией».
Однако кто бы ни мотивировал белорусов на протест, вопрос о дальнейших действиях и сохранении динамики протеста для противников режима сейчас стоит очень остро.
Почему мирный протест?
Представить себе иную попытку сменить власть в Беларуси сложно. Протест вдохновлен идеями демократии, сменяемости власти, цивилизованных выборов, прав человека, непринятия насилия, самоопределения народа. В белорусском обществе эти идеи разделяют преимущественно люди, не склонные к насилию. Более того, белорусская национальная идентичность построена на идеях мира. Люди более агрессивные, боевого характера, даже будучи этническими белорусами, скорее выберут для себя другую идентификацию — будут ассоциировать себя с советским прошлым или с «русским миром». И уж точно, за редкими исключениями, не будут говорить на белорусском языке. Соответственно, все те или почти все те, кто склонен к силовым методам решения конфликтов, сейчас находятся на стороне режима.
Интересно, что представление о белорусском народе как об очень терпеливом и неагрессивном, боящемся любых конфликтов (еще бы — после всего пережитого в XX веке!), разделяют и сами белорусы — по крайней мере, так было до недавнего времени. Об этой особенности национального характера свидетельствует и первая строка государственного гимна («Мы, белорусы, мирные люди»), и, кстати, нежелание — как власти, так и оппозиции — определиться, кого поддерживать — Россию или Украину — в ситуации с Крымом. Эту черту можно назвать интеллигентностью, а можно и бесхребетностью. У нее есть свои плюсы и минусы.
Белорусская национальная идентичность построена на идеях мира. В этом есть свои плюсы и минусы
Иногда раздаются голоса, что мирными акциями режим не проймешь. Некоторые активисты устали от «сердечек» и «революции розовых пони», как они иронично называли манеру поведения Колесниковой. Однако наверняка еще больше устали силовики. Не случайно попытки радикализации акций исходят не от протестующих, а от провокаторов и агрессоров со стороны властей. После некоторого ослабления насилия в ход вновь пошли грубые массовые задержания и похищения. Первые стекла разбиты именно силовиками, которые преследовали демонстрантов, нашедших укрытие за стеклянной дверью приютившего их кафе.
Нет никакой гарантии, что штурм правительственных зданий дал бы более весомый результат. Без оружия и без навыков протестующие понесли бы многочисленные потери, пытаясь обыграть силовиков на их поле их же методами.
Конечно, нет и гарантии того, что мирный протест будет результативен. Да, он способствует демотивации органов власти и способен завоевать большую легитимность как внутри страны, так и за ее пределами. Если он перейдет к целенаправленной самоорганизации, то может заложить основу для гражданского общества будущей демократической Беларуси. Речь идет о «самоуправлении дворов», отрядах самообороны, возможном бойкоте товаров некоторых предприятий (например, принадлежащих семье Лукашенко или управляемых его администрацией), многочисленных проявлениях практической солидарности и взаимопомощи и других вариантах.
Но! Это даст плоды лишь при условии, что вовлечется большое количество людей. Пока что, похоже, многие белорусы не поддерживают Лукашенко, но и не готовы идти на серьезные жертвы, чтобы избавиться от него. Они занимают выжидательную позицию. Как говорит сам правитель, ведь на улицах нет миллиона людей (по российским меркам, это равноценно 15 миллионам). Власть рассчитывает править дальше, даже в условиях небывалой непопулярности и насилия.
Если Лукашенко останется у власти, в обществе не обязательно возобладает апатия. Возможно, белорусы решат дождаться более подходящего момента. Успех революций в нашем регионе зачастую зависит не столько от их мирного или немирного характера, а от того, насколько далеко доминирующий центр силы в регионе — то есть Москва — готов зайти, чтобы сохранить правящую элиту у власти.
Пока в России авторитарная власть консолидирована и не шатается, проснувшейся белорусской нации тяжело взять свою судьбу в собственные руки. К тому же, нужно учитывать, что белорусская революция не носит геополитический характер, и многие белорусы пока что по-прежнему питают к России симпатию. Но это отношение сильно изменится, если режим Лукашенко останется у власти явно благодаря Москве.