Мнения
В субботу в Москве пройдет первый в России масштабный фестиваль, посвященный феминизму - Moscow FemFest (о его программе возникшем вокруг него конфликте The Insider уже писал). В преддверие фестиваля Ther Insider поговорил с его куратором (или правильно говорить - кураторкой?) Ириной Изотовой, специалистом по гендерной тематике, закончившей магистратуру университета Овьедо (Испания) и Лодзинского университета (Польша) по программе «Женские и гендерные исследования». Она объяснила The Insider в чем проблема существующих гендерных ролей, что такое сексуальная объективация и почему феминистки - это не всегда активистки с транспарантами.
- Ожидали ли вы такой неоднозначной реакции на фестиваль среди активисток феминистских движений?
- Я была шокирована, потому что мы работаем в одном поле. Пусть и разными методами, но цель у нас общая. И то, что мы делаем – это достойно уважения, как минимум. Причины я не знаю, я бы не хотела никого судить. У людей разные мотивы. Быть может, есть страх или сомнения по поводу того, что является нашим мотивом для создания этого фестиваля. Или сыграло несовпадение идеологических установок. Ведь у нас такая популяризаторская концепция, а, может быть, кто-то выступает за то, чтобы подавать все в привычном виде и ничего не упрощать. Говоря об упрощении, я имею ввиду форму подачи проблематики, а не выхолащивание сути. Мне важно сделать тему доступной для восприятия широких масс людей.
- Как вы в целом оцениваете состояние феминистского движения в России сегодня?
- В Европе феминизм считается нормой на институциональном уровне. Есть гендерные программы, гендерное образование. Даже несмотря на то, что на популярном уровне все еще сильно неприятие феминизма определенными категориями людей, мужчинами, старшим поколением, например, но в целом это норма. И никто не удивляется наличию гендерного курса у себя в университете или тому, что ты изучаешь феминизм и гендерные исследования. У нас же феминизм – это нечто, что ассоциируется с андеграундом, с сопротивлением, с какой-то романтикой гендерной. Есть миф о злых женщинах, которые хотят поубивать всех мужчин. И он очень силен, особенно в провинциальной части. Женщины не хотят себя ассоциировать с феминизмом, несмотря на то, что они, быть может, даже делают какие-то феминистские вещи. И не хотят только потому, что слово на букву Ф их пугает, так как отпугивает мужчин.
- Если говорить о российской специфике, что является сейчас наиболее острой проблемой, за которую следовало бы взяться феминистам и феминисткам?
- Я думаю, это та же тема, за которую мы взялись – просвещение. Феминизм непонятен. Обычные женщины не понимают, зачем нужен им феминизм и что это такое вообще. Есть какой-то набор мифов, который выступает стеной, и сквозь которую не проникают люди со стороны. Мне кажется, нынешние феминистские группы не выходят на широкую публику.
- Что бы вы ответили той самой женщине, которая говорит: «Я не понимаю, зачем этот феминизм нужен»?
- Феминизм разнообразен, и в первую очередь это набор идей и практик, которые борются с дискриминацией по признаку пола.
- А в чем в России выражается дискриминация по признаку пола?
- В первую очередь речь о проблемах на работе, женщины сталкиваются с дискриминацией, со «стеклянным потолком», с неравными зарплатами и так далее. Это также проблема с безопасностью женщин, потому что женщины массово подвергаются сексуальному насилию, домашнему насилию <подробнее о проблеме домашнего насилия в России - в этом материале The Insider>. На законодательном уровне это сегодня не решается, что подтверждают недавние законы <о декриминализации побоев – The Insider>. Меня также волнует проблема репрезентации женщины в обществе, бытового неравенства.
- Под репрезентацией женщины что вы имеете в виду?
- Это образы, которые сыплются на нас в повседневной речи, бытовой сексизм, отношения между мужчинами и женщинами в паре, ситуация, когда девушка чувствует в себе необходимость играть какой-то идеальный образ женщины, который навязывается сверху, или необходимость стремиться к некой «женственности». Навязывание ролей в повседневности, ролей матери, хозяйки. При этом в самих ролях нет ничего плохого. Но у женщины должен быть выбор. Возможность выключиться из игры и не испытывать угрызений совести, так как она «не такая».
- Есть еще более экзотические направления феминизма, особенно в Европе, связанные, например, с борьбой с сексуальной объективацией в рекламе, в кино и так далее. Вы считаете, это направление актуально для России?
- Конечно, я считаю его очень важным. Потому что из-за объективации страдает женское достоинство и самоощущение женщины как таковой, а также отношение к ней мужчины. Если женское тело активно используется в качестве инструмента для рекламы других вещей, если женщина позиционируется как вещь, то это нехорошо.
- Если саму модель это устраивает, то это все равно нехорошо? Если ее устраивает, что ее телом, ее красотой восторгаются, в чем тогда проблема?
- Проблема объективации женщины заключается в том, что женщина используется в качестве инструмента для того, чтобы, допустим, что-то продать или продемонстрировать что-то. Она перестает быть субъектом.
- Да, но если модель понимает и соглашается с тем, что ее образ используется для того, чтобы с помощью ее тела рекламировать духи или платье в глянцевом журнале, то в чем здесь проблема?
- Ответственность модели заключается в том, что она формирует определенное отношение к женщинам в обществе, и в том чтобы контролировать то, в каких позах она снимается где-то, или в какого рода фотосессиях она участвует. Безусловно, есть ситуация, когда ее это 100% устраивает. Но есть и культурная ситуация, когда такие образы становятся массовыми, они выстраивают определенного качества отношение мужчины к женщине, а также женщины к женщине. Понимаете, у нас мальчики и девочки выращиваются под мальчиков и девочек, модели отношений между полами формируется в том числе образами массовой культуры. Эти модели становятся довольно жесткими. А я выступаю за гибкость и за максимальную свободу. За не навязывание ролей.
- Эта максимальная свобода подразумевает ли, что те женщины, те модели, которые хотят подчеркнуть свою сексуальность и вполне добровольно эксплуатируют такой глянцевый образ, должны иметь право на такой выбор?
- Абсолютно, конечно. Подождите, объективация и сексуальность – это разные вещи. Объективация – это когда, например, в рекламе, я уже не помню, какого пива, женщина используется в качестве стола.
- Где нее ставят пиво? Была такая, да.
- Если женщина хочет продемонстрировать свою сексуальность, то это тоже ее право. Это очень тонкий момент, потому что у нас в культуре царит стереотип: если женщина показывает чуть больше свою сексуальность, то она шлюха, если она не показывает ее, то она старая дева. Гендерные исследования и феминизм высвечивают эти проблемы.
– Что касается вопроса «стеклянного потолка» и дискриминации женщин на работе – вы считаете, что эта проблема актуальна для крупных российских городов?
- У меня на руках нет статистики, но я недавно участвовала в мероприятии, где одна очень успешная девушка поделилась опытом. Однажды, когда она полностью прошла все испытания при поступлении на работу, потенциальный начальник сказал ей: «Вы нам полностью подходите, за исключением того, что Вы - женщина». Я не могу утверждать, что все постоянно сталкиваются со «стеклянным потолком», потому что я знаю тех, кто с ним не сталкивается. Но мне и другие девушки, музыканты, которые, кстати не считают себя феминистками, рассказывали, что в оркестры нерожавших девушек стараются не брать. Проблема многолика, она есть.
- Как подобные проблемы решаются в развитых странах, есть уже готовые механизмы?
- В первую очередь, эти проблемы открыто обсуждаются в СМИ. Во-вторых, в Испании, например, есть специальный закон о гендерном равенстве, согласно которому государство навязало всем компаниям проверку наличия гендерного равенства. И для того, чтобы они смогли соблюсти нормы согласно этому закону, было создано большое количество консультационных агентств. Вот так это решается на государственном уровне.
- Как вы относитесь к методам позитивной дискриминации, когда, например, выделяются квоты для женщин в парламентах или советах директоров компаний? Это хороший метод или плохой?
- У меня нет однозначного отношения. В целом, я думаю, что это хорошо, ведь на протяжении большей части истории женщины были отстранены от участия в политической, социальной, экономической жизни. Для того, чтобы женщины наконец появились в политике, им нужно дать больше возможностей для этого. Сейчас у нас избиратель-женщина скорее выберет в руководство мужчину, просто потому что все привыкли думать согласно устоявшимся стереотипам. Поэтому нужно создавать поле для реализации женщинами своего потенциала. Но все должно быть сделано мудро. Потому что, если мужчина более эффективен, то брать женщину на эту должность только потому, что она женщина – это тоже абсурд.
- Вы считаете, что спасение утопающих – это больше дело самих утопающих или борьба же феминистское движение – это в равной степени дело мужчин и женщин?
- Я считаю, что это дело всех. Все от этого выиграют. Мужчины освободятся от необходимости играть свои роли. А женщины, к тому же, раскроют больше потенций. И общество станет лучше, гармоничнее, на мой взгляд. Так что мужчинам нечего бояться.
- Много ли людей готовы что-то реально делать для достижения гендерного равноправия в России?
- Я считаю, что эти люди есть, их становится все больше. И сейчас, во время подготовки фестиваля, я столкнулась с большим количеством таких людей, причем самых разных настроений. И, честно говоря, при всем моем уважении, я не вижу большого будущего за любителями акций и радикальных способов выражения, так как они отталкивают массы. Нужны масштабные просветительские проекты, нужны политические изменения. Нужны активные люди, женщины, которые просто пойдут в политику и попытаются что-то там изменить.
- Но в политике, похоже тренд сейчас обратный, консервативный, вы думаете это можно как-то переломить?
- Я думаю, что тренд можно переломить маленькими действиями. Если будут массово формироваться женские объединения и инициативы, нацеленные на локальные трансформации. Я надеюсь на активацию регионов в этом плане, на их большую самостоятельность и распространение гендерной грамотности. Потому что, пока люди не знают, зачем конкретно им нужен феминизм, никто не будет принимать его всерьез. Все будут думать, что феминизм — это женщины с накрашенными синим цветом губами, которые бегают по улице с транспарантами. Активизм нужен и ценен, он играет свою важную роль. Но феминизм к нему не сводится. У феминизма гораздо больше оттенков.