Мнения
Госдума приняла законопроект о процедуре фестивального показа фильмов, введя дополнительные ограничения и ужесточив регламент показа фильмов без прокатных удостоверений, которые раньше на фестивалях были вовсе не обязательны. Все это грозит многим независимым кинофестивалям закрытием. Член Российской академии кинематографических искусств «Ника», лауреат Премии Москвы киновед Вячеслав Шмыров разъяснил The Insider, как новые правила входят в противоречие с Конституцией и мировой кинопрактикой, де факто вводя бюрократический произвол в ранее не зависимый от государства кинопроцесс.
В советское время государство было очень озабочено проблемой разделения понятий личной и частной собственности. Личная собственность – это «все возрастающие потребности советских людей», которые не просто стремились приобрести все издаваемые в СССР собрания сочинений (что символизировало духовные потребности), но и построить, например индивидуальный домик на лоне природы (что относилось к потребностям материальным).
Частная собственность - иное дело. Это мог быть тот же домик, но объяснялся он уже не скромными потребностями с неброскими занавесками производства Ивановской ткацкой фабрики, а духом наживы и предпринимательства и стремлением к загнивающему капитализму. Идеологическая установка оборачивалась путаной антитезой, из которой следовало, что в вашем домике должно быть только три комнаты, а не пять, а одноэтажная застройка – это «все возрастающие потребности», а двухэтажная – уже «тлетворное влияние» со всеми последствиями.
Химерное законодательное творчество, ориентированное не на мировую практику и общественные задачи, а на «суверенную» идеологию, для Советской власти обернулось плачевно. Она сначала стала смешной, а потом рассыпалась вместе с рукотворной экономикой и прочими атрибутами «первого в мире государства рабочих и крестьян». Эта причинно-следственная связь сегодня оказалась очевидной не для всех, что и вскрылось в ностальгическом свете нынешнего постсоветского синдрома, а также «последних решений партии и правительства».
Сегодня государство решило регламентировать кинофестивальную деятельность: Государственная дума одобрила новые поправки к Федеральному закону «О государственной поддержке кинематографии Российской Федерации». По версии профильного комитета, кинофестивалем считается только то культурно-просветительское мероприятие, в котором есть конкурсная программа, а судит их специально собранное жюри. Сам же фестиваль проходит при этом не больше десяти дней, а фильм может попасть в конкурсную программу только если прошло не больше года после его создания.
И еще: фестивальная картина, не снабженная прокатным удостоверением, может демонстрироваться не более двух раз, а сам фестиваль должен проводиться исключительно в пределах одного субъекта Российской Федерации. И никак не наоборот!
Ивановские ситцы, таким образом, сегодня снова в цене. Если фильмы с помощью рейтингового голосования судят обычные зрители, а не жюри – то это уже не кинофестиваль. А если фестиваль, с успехом состоявшись в одной области, решил провести свое «эхо» (с разрешения правообладателей, разумеется) в соседней, то это уже нарушение закона. И не дай вам бог, если фестивальный показ идет не десять, а, допустим, одиннадцать или двенадцать дней, как это позволяют себе венецианский или каннский киносмотры. Или как до поры до времени это делал Московский международный кинофестиваль – пока государству не пришлось ограничить «все возрастающие потребности» даже такого своего любимца, как президент ММКФ Никита Михалков.
А что значит: только если прошло не больше года после создания фильма? Чаплин получил премию «Оскар» за музыку к «Огням рампы» через двадцать лет после его завершения. Потому что в 1952 году в США свирепствовал маккартизм, который, помимо всего прочего, помешал своевременному выходу картины в американский прокат, а гения кинематографа вышвырнул из страны.
Такой же срок для встречи со зрителями потребовался, может быть, лучшему фильму Андрея Кончаловского «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж». Фильм, созданный в 1967 году, два десятилетия пролежал на полке и только с началом перестройки был показан в кинотеатрах, получил высшую кинематографическую премию «Ника» как лучший фильм года, а чуть позже даже Государственную премию РСФСР.
Но то были времена маккартизма в США и глухого застоя в СССР. А в постсоветское время, где цензура запрещена законом, - казалось бы, другое дело. При Брежневе и Андропове в стране наивно действовали разрешительные удостоверения, на основании которых фильмы выпускались в прокат (то есть власть, не стесняясь, что-то разрешала, а что-то нет). Сейчас власть стесняется, и потому требуются “всего лишь” прокатные удостоверения. Такие скромные, почти стыдливые листочки, снабженные, правда, плотными папками инструкций и обязательств.
Принятый в 1996 году Федеральный закон «О государственной поддержке кинематографии Российской Федерации» долгое время считался чуть ли не образцом юридического совершенства и не вызывал особых нареканий кинематографистов (да и сейчас не сильно вызывает). Но так было первые восемь лет – пока не пришла эпоха «суверенной демократии», а тяга к запретительству не стала для власти главной национальной забавой.
Теперь закон то и дело дополняется и изменяется. И логика в этом законодательном движении, похоже, только одна – и она, простите, откровенно хамская: раз нельзя внедрить запретительные удостоверения – усложним жизнь всем, кто больше всего сопротивляется. Великий принцип «разрешено все, что не запрещено» на наших глазах превращается в свою противоположность: запрещается все, что закон до сей поры не считал нужным (как, например, понятие фестиваля) регламентировать.
Логика проста - раз нельзя внедрить запретительные удостоверения – усложним жизнь всем, кто больше всего сопротивляется
Между тем, даже в думской формулировке кинофестиваль определяется как просветительское мероприятие. И вот представьте себе: в уральском городе Ч., где много лет проводится фестиваль артхаусного кино, решили показать ретроспективу фильмов великого режиссера Анджея Вайды, при содействии посольства Республики Польша и участии специалистов по творчеству режиссера, для чего были подготовлены новенькие копии картин.
Но вышла незадача – содержание самих фильмов мастера, - в особенности «Катыни». Не то чтобы российские власти официально отрицали историческую фактуру этой картины – просто она вошла в противоречие с некоторыми сегодняшними политическими тенденциями, которые справедливо уловили местные чиновники. Например, к самоупоению вероломством.
В результате ретроспективу показали, а кинофестиваль прикрыли. Без всяких оснований, да и без особых объяснений. Вопреки воле зрителей, но по по воле местных депутатов, и невзирая на протесты СМИ.
А теперь основания для запрета фильмов могут появиться без всякого лизоблюдства: ретроспектива Вайды – не конкурсная программа, значит устроители должны представить для каждого фильма прокатное удостоверение (которое еще и невозможно взять, если ты не правообладатель, или не получил права у основного владельца для внутрироссийского проката).
Таких ретроспектив, как и панорам современного национального кино, в России немало. Давняя традиция есть например у Японии, которая более 50 лет демонстрирует москвичам, а в последние годы и новосибирцам, и воронежцам, и хабаровчанам, и екатеринбуржцам свои национальные киноподборки… А еще есть Недели кино Франции (тут шестидесятилетняя история!), Австрии, Швеции, Китая, Канады, Бразилии – и все это без пресловутых конкурсов и жюри. А иногда и без слова «кинофестиваль» в названии…
Большая часть этих программ существует не только как сугубо культурная акция, но и как следствие межгосударственных договоров, подписанных Россией и с отдельными странами, и с целыми блоками типа БРИКС. То есть эти договоры не будут выполняться, или посольства должны построиться в очередь в Минкультуры за прокатными удостоверениями?
Да и знают ли об этих договорах в той же Государственной думе, одержимой идеей всеобщей регламентации? А если знают, почему об этом нет ни слова в документе, принятом депутатами?
Это вопрос и о качестве законодательных экспертиз. Охранительность охранительностью, но железный занавес (в традиционном смысле) вводить вроде бы не собираются, хотя бы потому что никогда не откажутся от проката голливудских блокбастеров, - весомой отрасли экономики, обеспечивающей духовный рацион большой (преимущественно, молодежной) части народонаселения.
Заменить этот рацион, не потеряв в качестве и количестве, откровенно нечем. Призывы к импортозамещению бесполезны. Законы глобализации сильнее установок Военно-исторического общества, и даже самые успешные в прокате российские «патриотические» блокбастеры делаются по голливудским лекалам. Законодательная ретивость определяет, что Голливуд, покрывающий почти всю киноаудиторию, - это нормально, а эстеты и любители кино - головная боль государства. Заветное прокатное удостоверение дает зеленую улицу большинству и ограничивает возможности меньшинства.
Законодательная ретивость определяет, что Голливуд, покрывающий почти всю киноаудиторию, - это нормально, а эстеты и любители кино - головная боль государства
Не думаю, что нынешний состав Государственной думы способен на рациональном уровне осознать эти законодательные перекосы. Его подсознательная ненависть ко всякой инакости тоже понятна. Депутаты, включая героев советского космоса и спорта, увы, давно превратились в малоразличимую серую массу – за маленьким и часто одномоментным (одномандатным) исключением.
С одной стороны, законы бюрократии при политической пустоте занимают себя и других деятельностью, не имеющей никакого практического смысла: или контролируют количество комнат в постройках частного сектора, или занимаются подсчетом фестивальных дней (а ведь еще можно законодательно определять, сколько должно быть членов жюри на кинофестивале и почетных гостей; или какого цвета должен быть занавес на церемонии открытия, а иначе - штрафные санкции).
С другой стороны – это жизнь под национальным грифом «авось», когда дурацкие запретительные законы с той же радивостью, с какой их принимают, исполняться не будут, а исполнение не будет контролироваться государством с пошаговым фанатизмом, до тех пор, пока ты и твой кинофестиваль не покажутся ему, этому государству, нелояльным или даже опасным (в том числе и для самого чиновника).
Как это уже не раз случилось с фестивалем независимого документального кино «АртДокФест» во главе с непокорным Виталием Манским (штрафы, штрафы, штрафы!), и как не случилось с уже упоминавшимся ММКФ во главе с Михалковым (хотя претензий по части отсутствия прокатников к ММКФ могло быть не меньше).
Очевидно, что само понятие «прокатное удостоверение» вопреки действующей Конституции, запрещающей цензуру, превращено сегодня в ключевое средство этой самой цензуры. И именно поэтому все поправки к закону, регулирующему некоммерческий показ, людям кинофестивальной практики кажутся важными и даже сверхважными.
Но, если бы не было первого условия, никто бы не обсуждал и никакие поправки. Или спешно не предлагал бы поправки к поправкам (как это происходит сейчас). И вообще было бы меньше волнений и политиканства, а больше полезной работы и здравого смысла.
А раз ничего этого, нет, остается волноваться и ждать, когда регламентированные занавески на дачных окнах снова выйдут из моды, а законодательный учет кинофестивальных дней останется анекдотом из безвозвратно ушедшей в прошлое «суверенной» эпохи.