С новым строем! В 2021 году Россия перешла от электорального авторитаризма к полноценной диктатуре

В 2021 в России произошла смена политического режима. Что это значит? Политическая система, как и стиральная машина, может работать в разных режимах. Перефразируя определение Стивена Краснера, режим – это набор правил и процедур принятия решений, которые позволяют согласовывать ожидания разных групп внутри системы. Это то, как составные части машины работают вместе до тех пор, пока что-то принципиально не изменится, то есть пока правила и процедуры не поменяются настолько, что можно будет говорить о переключении машины в другой режим. Именно это произошло в прошлом году.

С начала 2000-х в стране работал негласный договор власти и общества по принципу «мы вам обеспечиваем экономическое благополучие, а вы не вмешиваетесь в политику», тот самый договор, который стал распадаться с ослаблением посткрымского консенсуса и введением пенсионной реформы. Об этом распаде говорят, с одной стороны, проявляющиеся через массовые опросы долгосрочные тренды падения доверия к президенту и другим властным институтам, а с другой – законодательное и правоприменительное поведение власти, год за годом последовательно накладывающей все новые ограничения на общественную жизнь.

При этом надо понимать, что Путин и его властная машина не в состоянии полностью и односторонне поменять режим. Власти может казаться, что она резко переключила режимный тумблер у всей машины, на деле же радикально поменялось функционирование только самой системы власти. Огромную роль в таких ситуациях играет общий контекст, а для России он заключается не только в ухудшающихся экономических условиях и все более негативном восприятии российской власти международным сообществом, но и, что совершенно принципиально, в выходе в публичное пространство общественных настроений.

Измерить эти настроения в российских условиях несвободы сложно даже такой относительно независимой организации, как Левада-центр. Однако наряду с рейтингами власти и, в особенности, президента Путина, электоральный рейтинг которого за менее чем четыре года опустился с 57% до 32%, существуют другие индикаторы, говорящие о росте протестного потенциала и, вместе с тем, о более сложной картине общественного развития. В том числе они говорят о том, что смена властного режима в 2021 году является не тотальным изменением устройства жизни в России, а переходом от электорального авторитаризма к диктатуре в рамках самой системы власти.

Постепенное ослабление легитимности власти, по всем приметам приведшее в 2021 году к исчезновению путинского большинства, вызвало радикальные шаги по уничтожению публичной политической деятельности, в рамках которой оппозиция могла бы функционировать как часть легального поля. Однако при этом развитие общества идет своим путем на фоне никуда не девшегося запроса на легализм, о чем, в частности, свидетельствуют качественные исследования Лаборатории публичной социологии, посвященные локальному активизму. Также, согласно исследованию, проведенному в России Карин Клеман, низовые социальные потребности в общем режимном согласовании вызывают к жизни народный патриотизм, все явственнее противостоящий фальшивому официозному патриотизму.

На этом фоне обращает на себя внимание заметное снижение доверия не только к Путину, но и к силовикам, в частности к ФСБ (с 53% до 45% за последний год), при этом доля положительно ответивших на вопрос «Боитесь ли вы произвола властей, беззакония?» за год выросла с 49% до 58%, а доля боящихся возврата к массовым репрессиям – с 39% до 52%.

Наконец, важнейшей приметой продолжающихся вне зависимости от смены властного режима глубинных, демографически обусловленных перемен в обществе является тот факт, что средневозрастные когорты респондентов массовых опросов становятся по своим взглядам все ближе к когортам более молодым, а не к более старшим. Наряду с тем, что объем аудитории интернета заметно приблизился к объему аудитории телевидения, это свидетельствует об усилившемся потенциале конвертации общественных настроений в социально-политическое действие.

2021 год наряду с самой заметной своей чертой продемонстрировал, что события могут опережать обычную логику общего режимного кризиса: если в Беларуси переход к полнокровной диктатуре был вызван экзистенциально важными президентскими выборами и последующим крахом легитимности власти, то в России власть закрутила гайки задолго до экзистенциально важных выборов. Однако при этом российская власть упускает из виду, что общество давно уже ее опередило. Будучи в значительной своей части более гуманным, просвещенным и компетентным по сравнению с теми, кто им управляет, оно несмотря ни на что продолжает развиваться даже в условиях сосуществования с «плохой властью» (bad government). В этом и заключается главная особенность развивающегося далее кризиса всей системы власть-общество в России, когда оказывается, что не прав Жозеф де Местр и не каждый народ достоин того правительства, которое он имеет.