Собор Святой Софии в Стамбуле стал мечетью. Государственный совет Турции отменил решение первого президента страны Мустафы Кемаля Ататюрка почти 90-летней давности, в соответствии с которым собор получал статус музея. Президент Реджеп Тайип Эрдоган уже заявил, что любые возражения против решения будут расценивать как «нарушение суверенитета».
Президенты Турции и России мыслят и действуют очень похоже, но страны находятся на разном уровне погружения в авторитаризм. Если говорить очень условно, Турция сейчас находится там, где Россия была в 2012 году. «Болотные» протесты подавлены, организаторы — на скамье подсудимых, в парламенте — уверенное большинство, Владимир Путин переизбран на третий срок, уже не на 4, а на 6 лет. Казалось бы, все хорошо, но на самом деле ситуация была для власти весьма опасной.
Так же и в Турции. В 2016 году, после событий, которые назовут попыткой военного переворота, тысячи людей оказались в тюрьме. Среди них были действительно стрелявшие в мирных жителей ночью 15 июля, но было и немало просто оппозиционных журналистов, посмевших усомниться в официальной версии происходящего. В 2017 году Реджеп Тайип Эрдоган изменил конституцию, расширив свои полномочия и обнулив сроки, а в 2018-м досрочно переизбрался со скромным результатом в 52%. В парламенте результат был еще хуже: без поддержки дружественной партии националистов партия власти не смогла бы сформировать большинство.
И тут появляется решение, которое может подбросить рейтинг с неуверенных 50% до почти 80%. У Владимира Путина «крымский консенсус» вполне получился, что позволило сохранить поддержку в приемлемых значениях в течение примерно трех лет. А вот получится ли аналогичный консенсус у Эрдогана, пока неясно. Все же он играет на более высоком уровне сложности.
Решение Высшего административного суда Турции о превращении собора Святой Софии в мечеть назовут историческим и сенсационным. При этом сенсация — это что-то новое и удивительное, а с этим решением все было понятно уже больше месяца. Все остальное — спектакль, секрет Полишинеля. Сохранять какую-то интригу власти Турции даже не старались.
Напомним, что с 1934 года без преувеличения главное здание Стамбула с 1500-летней историей было музеем. Под древним куполом соседствовали мозаики с Богородицей и каллиграфически начерченные суры из Корана. Историческими реликвиями были даже надписи, нацарапанные на стенах и парапетах посетителями из Древней Руси и викингами. В 1054 году кардинал папы римского вручил в соборе Константинопольскому патриарху грамоту о его отлучении от церкви, что привело к распаду христианства на православие и католичество. А в 1453 году Византия пала, и в город вошли турки, которые пристроили к собору четыре минарета и сделали его символом новой, Османской империи. Так было до прихода к власти Мустафы Кемаля Ататюрка, светского политика, создавшего современную Турцию.
Тем не менее долгие годы неравнодушные люди требовали пересмотреть решение Ататюрка. Они писали петиции, обращались в тот же самый Государственный совет, но каждый раз находилось формальное основание отказать. Идея возвращения Святой Софии статуса мечети казалась маргинальной, примерно как идея присоединения Крыма к России до 2014 года. Но так же, как и в случае с Крымом, в нужный момент риторика властей изменилась стремительно: со «что было — то прошло» и "как вы себе это представляете?" до «это наша историческая миссия» и «разве могло быть иначе?». Сравнение кажется весьма релевантным и по другим причинам. В Крыму и при Украине была база российского Черноморского флота, а в Святой Софии с 1991 года работала маленькая мечеть — в пристройке, где когда-то отдыхал султан.
Идея возвращения Святой Софии статуса мечети казалась маргинальной, примерно как идея присоединения Крыма к России до 2014 года
Все началось с традиционного празднования дня взятия Стамбула — 29 мая, когда в этой маленькой мечети читают суру в честь победы турецкого оружия. Дата некруглая — 567 лет, но именно после нее президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган поручил своим соратникам не спеша проработать вопрос о том, чтобы сделать мечетью все огромное здание, а не только маленькую пристройку.
Поначалу даже турецкие эксперты считали, что это лишь риторический выпад: заявление было сделано на фоне серьезного обострения отношений с соседней Грецией. Причин тому масса, но одна из главных — противостояние вокруг добычи газа у берегов Кипра и статус крошечных островов в Эгейском море. Греция ежегодно присылает туркам ноту о том, что чтение Корана на территории древнего византийского собора оскорбляет чувства христиан, и Анкара вполне могла позлить оппонентов таким нехитрым образом. Но все оказалось намного серьезнее.
Когда ровно через три дня после слов Эрдогана неравнодушный гражданин по имени Исмаил Кандемир, глава Фонда исторического наследия и окружающей среды подал иск, касающийся статуса Святой Софии, его впервые за 86 лет согласились рассмотреть по существу. А накануне вердикта, то есть в минувший четверг, провластные журналисты со ссылкой на источники выдали решение заранее — его одобрят единогласно.
При этом аргумент, который использовал истец, был известен уже давно. Дело в том, что взяв Стамбул в 15 веке, султан Мехмет II Фатих (Завоеватель) стал формальным собственником собора. Но как благочестивый мусульманин он не оставил такое богатство себе, а передал вакуфу. В исламском праве так называют фонд, куда передают имущество с религиозными или благотворительными целями. Этот вакуф владел собором и в 1934 году, когда правительство Ататюрка решило открыть на этом месте музей. Но это решение признано незаконным, так как оно нарушает условия передачи здания вакуфу.
Дальше ассоциации с Крымом сыпятся почти как из рога изобилия. Прямо как Высший административный суд Турции, Генпрокуратура России утверждала: его статус изначально был изменен Хрущевым незаконно. А следовательно, поступить так, как поступили, было не просто можно — необходимо.
Ровно как и на Путина после Крыма, на Эрдогана сейчас сыпется международная критика. Конечно, масштаб совсем другой: одно дело— часть соседнего государства с населением в 2 миллиона человек, другое дело — здание, пусть и представляющее колоссальную историческую ценность. Турцию уже раскритиковали Госдеп США, Греция (многократно, как наследник Византийской империи), Россия (все-таки цари мечтали взять Стамбул и поставить крест над Святой Софией, хоть и не смогли), но главное — ЮНЕСКО. Дело в том, что статус памятника международного наследия накладывает на страну обязательство уведомлять о любом действии, касающемся объекта, а решение по этому вопросу может быть вынесено на рассмотрение Комитета всемирного наследия.
Первая служба в мечети пройдет 24 июля. Но сделать это невозможно без решения вопроса с христианскими мозаиками: их надо будет как минимум закрыть тканью (османы, взявшие Константинополь в 15 веке, их попросту заштукатурили). Что скажет ЮНЕСКО на этот счет, предугадать сложно, но ссора между этой организацией и Анкарой может иметь тяжелые последствия: Турция полна памятников древности, принадлежавших разным цивилизациям.
Сейчас на улицах Стамбула будут праздничные гулянья, а трансляция богослужения, конечно, добавит Эрдогану очков. Но его цели идут дальше. В отличие от российской оппозиции, которая умудряется разругаться даже по самому малозначительному вопросу, турецкая в 2018 году проявила настоящую мудрость, вместе дав отпор Эрдогану. Для примера стоит сказать, что крупнейшая оппозиционная фракция (кемалисты) вывела из своего состава 15 человек, чтобы те вошли в недавно созданную националистическую «Хорошую партию». Так молодой оппозиционной силе удалось создать свою фракцию, а это гарантия попадания в бюллетень. В противном случае «Хорошая партия» просто не участвовала бы в выборах, и ее электорат, порядка 10%, мог достаться Эрдогану. Воли хватило даже на то, чтобы объединиться с религиозными консерваторами (рейтинг всего около 3%), которые тем не менее против власти. Представить, чтобы в России либералы объединились с какой-нибудь подобной силой (например, условной партией Натальи Поклонской или Игоря Стрелкова) крайне сложно. Таких «союзников» было бы достаточно спросить «чей Крым?» — и они тут же набросились бы друг на друга.
Ухудшающееся экономическое положение, ссоры с соседями, вмешательство в Сирию, а теперь еще и Ливию, обилие арабских беженцев на улицах может заставить Эрдогана вскоре опять провести досрочные выборы — это распространенный способ укрепить легитимность, когда она проседает. Если в 2018 году ему противостояли четыре оппозиционные силы, теперь их будет на две больше: партии, вполне способные пройти в парламент, создали бывшие соратники Эрдогана: экс-премьер Ахмет Давутоглу и бывший вице-премьер Али Бабаджан. Кроме того, свои позиции заметно укрепили кемалисты: теперь они возглавляют целый ряд крупнейших городов, включая и сам Стамбул.
Мустафа Кемаль Ататюрк — тот, кто боролся с наследием Османской империи, и его сторонники по-прежнему выступают за светскость и прогресс. А Ахмет Давутоглу — автор концепции «неоосманизма», призывающей вернуть стране былое величие. Казалось бы, такие разные оппозиционеры должны немедленно разругаться, если их спросить «Чем должна быть Святая София?». Но у кемалиста, мэра Стамбула и Ахмета Давутоглу как-то хватило благоразумия выступить с единой позицией. Она заключается в том, что памятник всемирного значения с 1500-летней историей не стоит использовать в сиюминутных политических разборках, тем более что последствия могут оказаться слишком тяжелыми.
Таким образом, Эрдоган опять вроде бы выиграл, но тактически и без гарантий уверенной победы на гипотетических досрочных выборах. Конечно, если оппозиция сохранит прежнее благоразумие и стратегическое мышление.