Мнения
«Использовать и интерпретировать «по-своему» слова Президента о некой параллели с мертвым телом Ульянова в мавзолее, на совести которого миллионы замученных людей, со Святыми мощами в монастырях и храмах, на мой взгляд, является некорректным и осознанным искажением в свою пользу, по политическим или иным мотивам, высказанного мнения совсем не об этом, а о режимах правления и попытке создания лжерелигии на определенном историческом этапе», - сообщает депутат Наталья Поклонская (на ее же совести – заглавная буква в слове «президент», свидетельствующая, видимо, о том, что не только покойные властители будят любовь в трепетном сердце бывшего прокурора, но и живые тоже).
Уследить за ходом мысли заслуженной (и главной) в отечестве специалистки по святости не всегда просто. Здесь, например, она полемизирует. Опровергает слова секретаря ЦК КПРФ Сергея Обухова, который, с точки зрения Поклонской, неверно истолковал мысль президента Владимира Путина.
Путин же в интервью для фильма «Валаам» сказал, что «коммунистическая идеология очень сродни христианству», сравнил поклонение трупу Ленина с традицией почитания мощей и добавил, что «Кодекс строителя коммунизма» списан с Библии. Идея для президента не новая. Вот, к примеру, фрагмент его большой пресс-конференции 2013 года: «Кодекс строителя коммунизма, если почитаете, это жалкая копия с Библии: не убей, не укради, не пожелай жены ближнего своего. В «Кодексе строителя коммунизма» всё есть, только изложено примитивным языком и сокращено до безобразия». Корни подобной экзегезы – в журнальных публикациях эпохи гласности, когда многие члены КПСС, программу партии знавшие наизусть, а представление о Евангелии составившие по «Мастеру и Маргарите», приобрели вдруг внезапную тягу к богословским диспутам. Советский человек Путин этот тезис усвоил так же твердо, как, например, советский человек Зюганов, неоднократно объявлявший Христа «первым коммунистом».
Но тут интерес не в том, конечно, чтобы включиться в спор о сходстве и различиях между «Кодексом строителя коммунизма» и Священным писанием (кстати, исходя из путинской логики, более уместным выглядит сравнение Библии с Уголовным кодексом – там тоже про «не убий» и «не укради», хотя, возможно, к счастью, вопрос взаимоотношений с чужими женами все-таки не затронут). Подобного рода дискуссии оставим новым теологам – Поклонской, Обухову, Путину. Настоящий интерес в том, насколько наглядной такая полемика делает масштаб деградации политической сферы в современной России.
У нас ведь тут, вообще-то, выборы президента. И до марта любое высказывание или действие кандидата Путина – элемент его избирательной кампании. А заочная перебранка Натальи Поклонской, сторонницы кандидата Путина, с Сергеем Обуховым, сторонником кандидата Зюганова, то есть Грудинина, - хотя, какая разница – это и есть предвыборные дебаты. Других не будет – кандидат Путин на встрече с главными редакторами допущенных к телу СМИ еще на прошлой неделе намекнул, что участвовать в дебатах, как обычно, не планирует. По крайней мере, так его слова истолковал один из участников мероприятия, главред «Независимой газеты» Константин Ремчуков, поделившийся знанием с государственными информационными агентствами.
Ну, не считать же дебатами спор Григория Явлинского с Владимиром Жириновским, такой же древний, как Священное писание, но куда менее увлекательный.
В стране есть только один настоящий политик, фамилия его известна, и, как утверждает одна казахстанская пророчица, он же выиграет предстоящие выборы. Только у него и осталось право на политическое высказывание. Для остальных участников политической жизни все сводится к борьбе за право на интерпретацию властной мудрости. Очередь истолкователей длинна: обратим внимание, что даже отказ от участия в дебатах не формулируется прямо, да и зачем, - рядом всегда есть специалист, готовый уловить намек. Любое слово вождя, любая мысль – безусловная ценность, именно за правильное понимание сверхценных слов и мыслей и разворачиваются битвы. Коммунист Обухов, казалось бы, представляет интересы оппонента Путина, конкурента на выборах - Зюганова, то есть Грудинина, - хотя, какая разница - и в логике кампании должен противника критиковать, разоблачать, опровергать. Но нет, тоже ловит намек, воспринимает как похвалу, тащит добычу в норку.
Собственно, о том, что возможна какая-то другая полемика, участники процесса просто не помнят, и сам намек на такую возможность воспринимают как скандал. Геннадий Зюганов (именно Зюганов, а не Павел Грудинин, хотя какая разница) написал Путину письмо с требованием «прекратить контрпропаганду» в адрес кандидата от КПРФ. Дело вполне естественное – сторонники одного кандидата копаются в ошибках другого, – оказывается с точки зрения лидера оппозиционной партии вопиющим нарушением приличий. А ведь это, вроде бы, норма и даже рутина избирательной кампании. Но у нашей кампании свой сценарий – люди договорились, пошли навстречу пожеланиям единственного настоящего политика, подобрали ему, ради святого дела повышения явки, достойного и симпатичного конкурента с усами. Зачем борьба, откуда критика? Не надо шуметь! Не надо усложнять предельно простые вещи, надо дать всем допущенным до процесса симуляции выборов спокойно дойти до финала гонки и отпраздновать неизбежную победу того, кому побеждать положено.
Деградация – это упрощение сложного. Что проще политической картины мира, в центре которой единственный человек? В которой обсуждение настоящих проблем страны вынесено за скобки избирательной кампании, выдавлено в социальные сети, а иногда – еще и уголовно наказуемо. Собственно, только и остается, что спорить – был ли Христос первым коммунистом? Жаль, Сергей Миронов (не важно, кто это, вы, скорее всего, не помните, да и незачем), не вышел еще из спячки, не сказал свое веское слово: разумеется, Христос был первым социал-демократом, именно это и имел в виду национальный лидер, сравнивая мумию Ленина с мощами афонских святых, а любые другие истолкования – типичные происки врагов, покушающихся, по злому умыслу либо от недомыслия, на основы стабильности, суверенитет, и, возможно, территориальную целостность государства.
Антрополог Алексей Юрчак в книге «Это было навсегда, пока не кончилось» показывает, как костенел идеологический дискурс эпохи «позднего социализма» (это авторский термин для описания постсталинских времен). В частности, приводит пример – печатавшиеся в «Правде» некрологи имели четкую форму: сначала сообщалось о «тяжелой утрате», постигшей советский народ, затем перечислялись с использованием типовых фраз заслуги усопшего, и в финале сообщалось, что покойный погребен «у кремлевской стены». Однако место у стены кончилось, и видных партийцев стали кремировать и хоронить уже не у стены, а в стене. После чего ответственные за некрологи послали запрос в ЦК – не привести ли финальную формулировку в соответствие с действительностью? В ЦК посовещались и ответили – нет. Канон есть канон.
Подождем немного – откипят страсти, и канон верных истолкований мыслей вождя обо всех аспектах бытия тоже будет сформирован неравнодушными придворными схоластами. Он и станет некрологом российской политики.