15-летие бесланской трагедии стало в России главным событием начала осени. К вечеру 4 сентября фильм Юрия Дудя «Беслан. Помни» и «Школу номер один» «Новой газеты» посмотрели почти 9 млн человек, оставивших десятки тысяч комментариев. Это очень важно. Из этих фильмов люди узнают, что сделали в 2004 году силовики, едва почувствовавшие тогда вкус власти и крови. Теперь массовая аудитория видит, как произошла бесланская трагедия, как врало государство после захвата школы террористами. Видит и то, как потом оно мешало жертвам трагедии докопаться до правды и как бросило пострадавших на произвол судьбы, сделав преступление в отношении жертв Беслана продолжающимся. Сейчас люди начинают помогать жертвам Беслана сами, без оглядки на государство.
При всей «зацикленности» на темах исторической политики («Крым исторически наш», СССР до сих пор жалко, а победа в Великой Отечественной — главное событие всей национальной истории), свою давнюю и недавнюю историю россияне понимают из рук вон плохо. В только что выпущенной издательством Individuum книге «Форпост. Беслан и его заложники» спецкорреспондент «Коммерсанта» Ольга Алленова признается, что в 1999–2000 годах даже она воспринимала Вторую чеченскую войну «как необходимую операцию по удалению гангрены на теле России», будучи тогда «журналистом, уверенным в том, что ее государство действует правильно».
Людям вообще свойственно так думать о государстве. Оппозиционеры и эмигранты всегда в меньшинстве. В нормальной ситуации действия государства отождествляются с действиями его граждан. Ситуация, когда представительские механизмы дают сбой и государство делает нечто противоположное тому, чего бы хотели от него люди, рассматривается всеми как отклонение от нормы, болезнь, а не как здоровье; как исключение, а не правило (хотя такое случается сплошь и рядом). Люди нечасто живут во вражде с общностями, в которые они входят. Поэтому осознание того, что мое государство в чем-то неправо, что оно совершило ошибку, упорствует в ней, а то и виновно в преступлении и даже продолжает его совершать, — такие открытия даются людям очень тяжело и сопровождаются шоком. Проще закрыть глаза и не слушать мальчиков, заметивших отсутствие платья у короля.
Но сейчас глаза открываются — не могут не открываться. Авторы фильмов сделали для этого все, что могли. Юрий Дудь показывает обычных людей — «таких же, как вы и я». На их месте мог оказаться любой. Выжившие ведут борьбу — за здоровье и возвращение к нормальной жизни, за личное счастье, за то, чтобы знать правду. За то, чтобы, если эта ситуация повторится, российское государство больше никогда не действовало так же. Государство совершило ошибку — теперь надо ее признать и окружить жертв максимальной заботой, чтобы заслужить прощение, а потом и доверие людей, говорит Дудь. Именно эта позиция «от человека» приносит ему многомиллионную аудиторию. Государство, однако, ошибок признавать не собирается. А официальные механизмы соцпомощи не предусматривают адресного лечения пострадавших в Германии.
Зато это способны обеспечить зрители. Совсем недавно государство не нашло денег на реабилитацию Фатимы Дзгоевой, получившей черепную травму при освобождении бесланской школы. Теперь зрители фильма Дудя собрали средства на лечение Фатимы, Дианы Муртазовой и Марины Дучко. Сбор средств активно продолжается. Гражданское общество делает то, что должно делать государство, но не умеет.
И очень не хочет делать. Официальная правда о Беслане до сих пор сильно отличается от той, что была получена гражданскими расследователями. Версия чиновников не отвечает на множество вопросов, противоречит показаниям свидетелей и заключениям экспертов. Уже то, что мы в основном знаем, как случилась бесланская трагедия, — это гражданский подвиг «Матерей Беслана», нескольких смелых экспертов и, конечно, редакции «Новой газеты», потратившей на расследование массу сил, энергии и ума. Учитывая мощное противодействие расследованиям, в том числе в суде, опровергнуть официальную версию было очень сложно. Но это было сделано.
Фильм «Новой» и книга Алленовой восстанавливают хронику трагедии, показывая, как важно было для власти с самого начала передергивать — преуменьшать число заложников, врать, что с террористами идут переговоры, а позже — что они отказались от предложенных условий бегства и т.д. В Москве, говорит Елена Милашина из «Новой газеты», с самого начала знали истинное число заложников и понимали, что реакция страны, если она тоже его узнает, будет очень сильной. Если бы не намеренная дезинформация, то «силовая операция» была бы воспринята обществом в штыки. Но провести захват силой было принципиально. Еще был жив Басаев. Владимир Путин пришел к власти всего пятью годами ранее. Он обещал, что боевиков будут «мочить в сортирах», и тогда россиянам казалось, что так и надо поступать. Заплатить за это пришлось очень дорого — а когда «покупались» на путинский мачизм, его страшная цена еще не была видна.
ТВ тогда непрерывно врало — буквально в лицо людям, чьи дети были в школе. Не говорило о коррупции — террористы, по всей видимости, спокойно проехали в Беслан, заплатив на блокпостах. Алленова рассказывает, какую инструкцию тогда получили телевизионщики: «Родственников заложников в эфир не давать, количество заложников, кроме официальной цифры, не называть, слово «штурм» не употреблять, террористами боевиков не называть, только бандитами. Потому что террористы — это те, с кем договариваются». Алленова с тех пор телевизор ни разу не смотрела. Может быть, так же поступят часть зрителей фильмов о Беслане.
В 2004 году общество простило власти Беслан. Так же, как до этого простило «Норд-Ост» в 2002-м. И еще много историй. Предательство граждан государством, причем длящееся и с особым цинизмом, случалось в российской истории бессчетное количество раз. На распутывание этих трагедий уйдет еще очень много времени и сил. Но общество встает на дорогу, которая ведет к правде. Благодаря Дудю, «Новой газете», Алленовой, россияне теперь знают о Сандармохе и Беслане. Но нужно рассказать еще очень много историй. Да так, чтобы потом сказать «я не в курсе» стало неприличным. Так же, как теперь про Беслан.
Очень важно, что и книга Алленовой, и оба фильма о Беслане — спокойные, аргументированные, абсолютно без крикливой истерики и «вышибания слезы». Они просто разбираются в том, как было дело, и выразительно это рассказывают. Это трогает, и этому воздействию совершенно невозможно противиться, если только ты не кремлевский тролль. Главный эффект — чувство стыда за государство. За всех его представителей — от полиции, пропускавшей за деньги террористов, до тех, кто организовывал штурм и скрывал правду. И стыд за самого себя — в той мере, в какой раньше не участвовал в том, чтобы пробить трудную дорогу к правде.
Прошло 15 лет, мы все еще живем в том же государстве. Возможно, оно научилось лучше проводить силовые операции (не хотелось бы, чтобы появился повод это проверить). Но оно точно не стало меньше врать. Не перестало относиться к людям как к дешевому материалу для реализации своих целей. И до сих пор не попросило прощения за то, что сделало и продолжает делать с бесланцами. А пока политика не изменилась, никто не может чувствовать себя защищенным.
Обсуждение последствий бесланской трагедии, гражданского подвига тех, кто ее расследовал, и длящегося преступления государства в отношении жертв Беслана состоится в Сахаровском центре вечером 6 сентября.