Конфликт в Нагорном Карабахе — трагедия, в Кремле «очень переживают» из-за происходящего, заявил Владимир Путин. Между тем, когда распался СССР, подобные длительные конфликты между республиками оказались выгодны для руководства России, стремившегося сохранить влияние на периметре своих границ, напоминает политолог, востоковед Георгий Кунадзе, и приходит к выводу, что у ситуации есть взаимовыгодный выход, только если Азербайджан и Армения не будут стремиться к «окончательной победе», которая невозможна.
«Это смутно мне напоминает индо-пакистанский инцидент», – иронично пел когда-то Владимир Высоцкий. Армяно-азербайджанский конфликт вокруг Нагорного Карабаха отчасти действительно напоминает и практически вечные арабо-израильские и индо-пакистанские конфликты, и долгоиграющий греко-турецкий конфликт вокруг Кипра, и полыхающие или тлеющие конфликты на территории бывших СССР и Югославии. Это вполне закономерно: по большому счету, горячие споры о том, кто где жил в далеком прошлом и на что поэтому имеет право в настоящем, довольно бессмысленны. Общим же для перечисленных выше конфликтов является то, что в своем нынешнем виде все они порождены распадом колониальных империй, от британской до советской.
Конфликт, выгодный России
Всё, в сущности, просто: лишившись худо-бедно объединявшей их имперской идентичности, новые независимые страны взялись за строительство собственных национальных государств, не всегда уютных для представителей нетитульных этносов и конфессий. Особенно болезненными оказались связанные с этим процессы на постсоветском пространстве – на Северном и Южном Кавказе, в бывшей Средней, а ныне Центральной Азии, в Приднестровье. В открытой или латентной форме многие конфликты в этих регионах продолжаются по сей день, не имея ни легких, ни, тем более, очевидных путей урегулирования.
Первопричина такого положения – историческая: она коренится в особенностях формирования внутренних административных границ СССР. Эти границы нередко проводились так, что в составе союзных и автономных республик оказывались представители очень разных, порой конкурировавших между собой этносов. Расчет был, видимо, на то, чтобы, замкнув их недовольство советскими порядками друг на друге, облегчить союзному центру управление огромной страной. Вот так в составе РСФСР появились автономные республики Дагестан, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и др., в составе Грузии – Абхазия, Аджария и Южная Осетия, в Узбекистане – Каракалпакия, а в составе Азербайджана – Нагорный Карабах с преобладающим армянским населением и Нахичеванская автономная республика, азербайджанский эксклав на территории Армении. До поры до времени эта схема пусть и не без проблем работала, а потом, в условиях общего кризиса советской модели государства, начала давать сбои.
В последние годы существования СССР власть явно пыталась сдержать стремление союзных республик к независимости (на которую они теоретически имели право), противопоставив ему сепаратистские настроения в их автономиях (такого права не имевших). Порождением этой политики стали депутатская группа «Союз» в Верховном Совете СССР, попытки просоветских сил в Крыму, Абхазии и Приднестровье выйти из состава соответственно Украины, Грузии и Молдавии под предлогом сохранения СССР. Славы и популярности это им не принесло, да и СССР не спасло. Он распался, а союзные республики стали независимыми государствами в своих советских границах.
С наступлением нового века российские власти, всерьез взявшись за демонтаж демократических завоеваний первых постсоветских лет, возродили советскую политику использования местного сепаратизма в новых, отчетливо неоимперских целях, которые предусматривали не столько восстановление СССР, сколько навязывание бывшим советским республикам вассальной зависимости от России.
В этой парадигме от «правильной» постсоветской страны требовалось, в сущности, не так много: беречь и приумножать советское наследие, быть всегда готовой привести свою политику в соответствие с российской, отказаться от нормальной демократии западного типа и от интеграции в мировые экономические и политические структуры, в которых не участвовала Россия. Кроме того, с российской точки зрения, во главе «правильной» постсоветской страны был предпочтителен выходец из советской партхозноменклатуры, простой и понятный самодур.
Не соответствовавшие такому «правильному» стандарту постсоветские страны «неожиданно» сталкивались с трудностями в отношениях с их автономиями. Так, в частности, произошло в Грузии и Молдове, где эти самые автономии как бы в едином порыве поднялись на войну с центральными властями. И в Украине, где еще при советской власти возродилась крымская автономия, ни с того ни с сего заявившая о своем намерении стать полноправным участником Союзного договора. В описанных условиях давний армяно-азербайджанский конфликт вокруг Нагорного Карабаха, почти гарантированно позволявший удержать Армению и Азербайджан в сфере влияния России, оказался для нее весьма кстати.
Конфликт вокруг Нагорного Карабаха, позволявший удержать Армению и Азербайджан в сфере влияния России, оказался для Москвы весьма кстати
Не буду описывать ни ужасы армянских погромов в Азербайджане и азербайджанских в Армении в конце 80-х годов прошлого века, ни по сути карательную операцию советских войск в Баку в январе 1990 года, ни перипетии кровавой войны в Нагорном Карабахе в 1992–1994 годах. Это уже история, которую все заинтересованные стороны толкуют по-своему, а в сухом остатке неизменно оказывается безнадежный тупик: управлять конфликтом неимоверно трудно, урегулировать его, как всем кажется, невозможно, да и просто заморозить – тоже. В таких условиях остается одно – поискав в мировой политике прецеденты решения подобных конфликтов, адаптировать их к проблеме Нагорного Карабаха и на этой основе попытаться все-таки нащупать путь к ее решению. Как говорил один из героев братьев Стругацких, «мы знаем, что эта задача не имеет решения, но хотим знать, как она решается».
Вариант Косова и его уроки
Для начала несколько бесспорных фактов. Согласно нормам международного права и имеющейся практики их имплементации, Нагорный Карабах является суверенной территорией Азербайджана, точно так же как Абхазия и Южная Осетия – суверенной территорией Грузии, Крым – суверенной территорией Украины, а тот же Северный Кипр – суверенной территорией Республики Кипр и т.д.
В силу этого, самопровозглашенная Нагорно-Карабахская республика (далее НКР), не обладает международной правосубъектностью. И обосновать обратное чрезвычайно трудно. Или вообще практически невозможно.
Следует также заметить, что НКР нежизнеспособна без массированной экономической, финансовой и военной помощи из Армении. Эта помощь поступает по транспортному коридору, проложенному Арменией по захваченной у Азербайджана части его территории, находящейся вне административных границ Нагорного Карабаха. Обосновать фактическую аннексию территории, по которой проходит транспортный коридор, невозможно даже теоретически.
Таким образом, при всем уважении к армянскому народу, на мой взгляд, входящему в тройку самых стойких и пассионарных народов мира вместе с евреями и корейцами, приходится констатировать, что Армения и НКР находятся в крайне тяжелом положении. Шансов на то, что даже ценой огромных жертв и лишений им удастся сколь угодно долго сохранять статус-кво в Нагорном Карабахе в противостоянии с более богатым и сильным Азербайджаном, за которым стоит великая региональная держава Турция, крайне мало. При этом, конечно, надо понимать, что по крайней мере до тех пор, пока Азербайджан воздерживается от вторжения на территорию Армении, у России не появятся основания для прямого военного вмешательства в конфликт. В этом смысле полная победа Азербайджана и, соответственно, полное поражение Армении одинаково маловероятны. В таких условиях временами перерастающая в войну конфронтация двух стран и народов будет продолжаться едва ли не вечно, истощая их силы и ожесточая души. Одним словом, полная безнадега.
Полная победа Азербайджана и полное поражение Армении маловероятны
Правда, существуют международно-правовые прецеденты, которые при удачном стечении обстоятельств и с некоторыми модификациями могли бы пригодиться при решении проблемы Нагорного Карабаха. Самый важный связан с частично признанной Республикой Косово, бывшей сербской автономией, населенной преимущественно албанцами.
С конца 80-х годов прошлого века режим Милошевича проводил в Косово политику сегрегации местного албанского населения. Ответом на нее стало провозглашение независимости бывшей автономии, за которым последовали ввод в Косово частей югославской (сербской) армии, вступивших в бой с албанскими ополченцами из Армии освобождения Косова и развернувших террор против албанского населения. Предотвратить геноцид албанцев удалось только после вмешательства в конфликт военного контингента НАТО. В итоге Косово перешло под временное управление ООН, а затем в одностороннем порядке провозгласило независимость, законность которой была признана Международным судом ООН в Гааге летом 2010 года. Хотя Россия, Сербия и, кажется, кто-то еще этот вердикт не признают до сих пор.
По своей логике косовские события весьма похожи на те, что имели место в Нагорном Карабахе. Что при должном правовом оформлении и документальном подтверждении позволяет использовать «косовский прецедент» для защиты прав армянского населения НКР. Но каких именно прав? Давайте разбираться.
– Сохранить в его нынешнем виде транспортный коридор, связывающий НКР с Арменией, явно невозможно. Он проходит вне административных границ НКР и был раньше населен азербайджанцами, ныне изгнанными из своих домов. Как вариант этот коридор, вероятно, мог бы быть надолго передан под контроль условного миротворческого контингента ООН, состоящего из подразделений реально нейтральных стран и наделенного широкими полномочиями. Например, правом на досмотр транспортных средств. Не факт, что этого удалось бы добиться, но некоторые шансы есть.
– Право на широкую автономию НКР в составе Азербайджана, вероятно, могло бы быть реализовано при участии еще одного миротворческого контингента. А также при условии, что правоохранительные органы НКР будут полностью интегрированы в правоохранительные структуры Азербайджана и выведены из-под контроля местных властей. Такая организация охраны правопорядка успешно применяется на Аландских островах, шведской автономии в составе Финляндии.
– Право на использование армянского языка также могло бы быть гарантировано по модели, принятой на Аландских островах, где главным и единственным языком общения и делопроизводства является шведский. Местные органы власти и все жители островов имеют право использовать его при обращении в любые государственные учреждения Финляндии. Кстати, шведский является вторым государственным языком Финляндии, а сербский – вторым государственным языком Республики Косово.
– Преимущественное право всех пострадавших от конфликта лиц на дотации из государственного бюджета и другие социальные выплаты представляется реальным: центральному правительству богатого Азербайджана придется заплатить за примирение конфликтующих сторон.
– Право жителей НКР на двойное гражданство Азербайджана и Армении, вероятно, может обсуждаться, если оно будет оформлено соответствующими законодательными актами Азербайджана.
– Право на полную независимость НКР от Азербайджана в обозримом будущем реализовано быть не может. Причина здесь не только политическая, но и практическая. В отличие от Республики Косово, имеющей границы с Македонией, Албанией, Сербией и Черногорией, окруженная со всех сторон азербайджанскими землями НКР могла бы быть только государством-анклавом, то есть государством внутри государства. Существование такого уникального государства немыслимо без тесных и стабильно дружественных отношений со страной, внутри которой оно находится. Сегодня в мире есть только три государства-анклава – Ватикан и Сан-Марино, не испытывающих дискомфорта от жизни внутри Италии, и довольно скандальное Королевство Лесото, прижившееся внутри ЮАР и фактически доверившее ей обеспечение своей внешней безопасности. Суверенный статус этих государств-анклавов давно признан всем миром.
О тесном симбиозе НКР и Азербайджана говорить пока, естественно, не приходится. Отсюда неожиданный вывод: ключом к гипотетической независимости Нагорно-Карабахской Республики или, если угодно, Республики Арцах как государства-анклава внутри Азербайджана являются дружба, сотрудничество и доверительные отношения с ним. А отнюдь не конфронтация.
Ключ к гипотетической независимости Нагорно-Карабахской Республики — ее дружба с Азербайджаном
Скажете это невозможно? Египтяне и израильтяне, исторические враги по жизни и судьбе, тоже так думали. Но в 1978 году президент Египта Анвар Садат и премьер-министр Израиля Менахем Бегин встретились в загородной резиденции президента США Джимми Картера и в его присутствии подписали исторические Кэмп-Дэвидские соглашения, а через несколько месяцев в Вашингтоне заключили и полноценный мирный договор, по которому Израиль вернул Египту аннексированный Синайский полуостров. Садата, правда, потом убили за это египетские вояки, желавшие продолжения банкета, то есть войны с Израилем до самого победного конца. Этот конец всё оттягивался и оттягивался, да так и не наступил. Это, однако, уже другая история. Совсем без конца.
А история армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха продолжается. Кто бы объяснил высоким враждующим сторонам, что их достойное Нобелевской премии примирение не только по-хорошему поразило бы весь мир, но, что много важнее, обеспечило бы безопасность обоих враждующих народов и существенно расширило бы свободу внешнеполитического выбора обоих государств.