Мнения
Пока неясно, перерастут ли в полноценную революцию массовые протесты в Казахстане, спровоцированные резким подъемом цен на газ. Власти бросили все внутренние и внешние силы на подавление давно назревавшего бунта. Однако ввод «миротворцев» ОДКБ в Казахстан – серьезный риск как для Москвы, так и для Астаны, считает казахстанский политолог Досым Сатпаев.
Январские протесты в Казахстане началась с митингов в Жанаозене, на западе страны, а затем к ним присоединились и другие регионы. Почему против роста цен на газ резко выступили именно в Жанаозене, в нефтедобывающем районе страны, где в среднем зарплаты выше по сравнению с другими регионами страны? Потому что именно там практически все работает на газе, включая автомобили. Кроме того, многие опасались, что подорожает и продовольствие. При этом цены в Жанаозене заметно выше, чем в других регионах Казахстана, а условия жизни очень тяжелые — суровый климат и чудовищная экология. Неудивительно, что последние заметные протесты в Казахстане два года назад прошли там же.
Неэффективная социально-экономическая политика руководства Казахстана время от времени приводит к серьезным межэтническим и политическим конфликтам в стране. И это один из печальных итогов 30-летия независимости, которую помпезно отметили в 2021 году. Торжества были организованы для элит, а основная часть населения пришла к этой круглой дате с большим разочарованием. В 90-х годах людям пообещали, что Казахстан станет вторым Бахрейном или ОАЭ. А вместо этого сложилась классическая система олигархической экономики, где бизнес-группы тесно связаны с властной элитой. Кроме того, в Казахстане, кроме как в Алматы, практически не сформировался средний класс. Но все пригороды крупнейшего города страны заселены молодыми людьми, которые приехали из более бедных регионов обслуживать этот средний класс. Именно они и составили костяк митингующих в Алматы и участвовали в столкновениях с полицией.
Если смотреть в целом по стране, то очень большой процент молодых людей не видит для себя перспектив в Казахстане. Кто может себе позволить, уезжают, а кто не может – остается, и им нечего терять.
Кстати, несколько лет назад в Алматы был похожий инцидент, который, на мой взгляд, был первым тревожным «звоночком». Тогда такие же молодые люди из пригородов приехали на, как было заявлено, «бесплатный» концерт очень популярного в Казахстане исполнителя Кайрата Нуртаса. Певец небрежно исполнил одну-две песни и уехал, что вызвало большое разочарование и раздражение, вылившиеся в неожиданный для всех мощный всплеск агрессии и стихийный бунт. С моей точки зрения, это было вполне предсказуемо: власть в Казахстане создала все условия, чтобы выросло поколение людей, которые считают себя чужими на этом празднике жизни и при определенных условиях могут свою энергию направить в политическое русло.
Власти создали все условия, чтобы настроить против себя новое поколение людей
Кроме того, по и без того невысокому уровню жизни заметно ударила пандемия. Многие потеряли работу, другие живут от зарплаты до зарплаты, берут кредиты, которые не состоянии выплатить. На густонаселенном (а, значит, с более высоким уровнем безработицы) юге страны жители в среднем получают 300$ в месяц, нефтяники на западе Казахстана получают в среднем 500-600$ в месяц, но эта разница «съедается» за счет высоких цен.
COVID-19 обнулил 30 лет развития страны. Даже люди, которые лояльно относились к власти, поняли, что эпидемия вытащила все скелеты из шкафов и показала: в стране ничего нет. Нет своего производства – Казахстан буквально все импортирует, абсолютно недееспособна система здравоохранения и неэффективна система госуправления. Растут лишь цены и уровень коррупции.
Все эти факторы только усиливают усталость людей от тридцатилетнего правления первого президента Нурсултана Назарбаева. Он, хотя и посадил Касым-Жомарта Токаева в кресло президента, по-прежнему продолжает контролировать Казахстан. Народ устал от него, устал от его «семьи», от олигархической экономики, устал от обещаний и постоянных красивых фраз про то, что страна скоро войдет в список развитых стран мира. Людям надоели его внешнеполитические «понты», многочисленные заявления о значимости Казахстана в мире. Люди просто хотят достойно жить – так, чтобы у их детей было будущее в Казахстане.
Казалось бы, при таком положении дел можно было легко предугадать реакцию населения на резкий подъем цен на газ. Но у властей никогда не было четкой информации по поводу уровня недовольства общества. Это связано с тем, что при Назарбаеве официальная статистика постоянно искажалась – до такой степени, что известные экономисты даже вынуждены были обратиться к премьер-министру с просьбой перестать приукрашивать цифры, потому что невозможно заниматься эффективной аналитикой. Также грубо и бесцеремонно власти искажали и статистику по коронавирусу.
Как еще определить недовольство? Через выборы. Но в Казахстане, как и в России, все выборы проводились как политический спектакль: всегда побеждала главная пропрезидентская партия «Нур Отан». И никто, включая саму партию, не знает, каков реальный процент ее поддержки. Власть не знает свое общество, а потому каждый митинг вызывает у нее шок. Власть видит за любыми протестами происки внешних сил, а ответственность за них, как правило, перекладывает на бывшего банкира, бежавшего за границу, Мухтара Аблязова. И сегодня Токаев говорит о вмешательстве неких «внешних сил», а не о внутренних проблемах.
Протестующие в первую очередь скандировали «Старик, уходи». И Назарбаев действительно объявил об уходе с позиции председателя Совбеза. Но это вовсе не означает, что эпоха Назарбаева, как успели заявить разные эксперты, закончилась. Она закончится только тогда, когда он, как первый президент Узбекистана Ислам Каримов, по-настоящему уйдет с политической сцены. Назарбаев создал эту систему, включая всех олигархов и номенклатурный аппарат, и он пока не собирается ослаблять вожжи. Именно он не разрешал до последнего увольнять правительство, несмотря то, что оно показало полную недееспособность во время пандемии и даже Токаев несколько раз заявлял, что недоволен работой кабинета.
Эпоха Назарбаева закончится только тогда, когда он по-настоящему уйдет с политической сцены
Нерешительность президента Токаева свидетельствует о том, что Назарбаев до сих пор был реальным центром принятия решений. Назарбаев последние два года присматривался к Токаеву: будет ли он выступать против него? Будет ли создавать свою команду? Будет ли что-то резко менять? Убедившись за два года, что Токаев вполне управляем и не слишком опасен, Назарбаев стал постепенно передавать ему дополнительные полномочия — то пост лидера «Нур Отана», то сейчас секретаря Совбеза. Кроме того, Назарбаев, кажется, осознал, что в стране назревает кризис, в том числе экономический, и Токаеву будут просто необходимы дополнительные полномочия, чтобы выправить ситуацию. Кстати, это передача полномочий пока не сильно подрывает позиции Назарбаева: элита, да и население тоже, не воспринимает Токаева в качестве дееспособного игрока – держится за Назарбаева, как за соломинку. Он многое ей дал. А Токаев, в случае полноценного прихода к власти, может захотеть создать собственную элиту, своих олигархов. Пока же Назарбаев остается дееспособным, эта ситуация полутранзита сохранится.
Но не стоит исключать, что Токаев, получив пост председателя Совбеза, попытается воспользоваться ситуацией, укрепить свои позиции внутри элиты, кого-то убрать под шумок и назначить своих людей. Сможет ли Токаев стать реальным диктатором? Есть такой афоризм: «Абсолютная власть развращает абсолютно». Если Токаев получит такую власть, то он продолжит такую же линию, что и Назарбаев. Он вырос в этой системе и не знает другой. Возможно, он попытается пойти по пути преемника Каримова в Узбекистане Шавката Мирзиёева: чуть-чуть либерализировать систему, не меняя ее принципиально. В Узбекистане семья Шавката Мирзиёева тоже стала все контролировать: одни ушли, пришли другие. То же самое возможно и при Токаеве — некий полупутинский вариант: кого-то из старых олигархов уберут, кто-то из них останется, и появятся новые.
Пока что Токаев открыто заявил, что власть останется такой, какая была и ничего конкретно меняться не будет ни в политике, не в экономике. Он хоть и запоздало, но попытался выполнить часть требований протестующих: снизил цену на газ, отправил в отставку правительство, ввел государственное регулирование на базовые продукты. Он пообещал косметические реформы, в реализацию которых люди не верят. Но ничего другого он пока предложить не может. У него сейчас два инструмента — обещать и душить, чем сейчас власть и будут заниматься.
Предреволюционная обстановка в Казахстане и локальный бунт в Алматы вряд ли приведет к революции. Сам Токаев не скрывает, что будет принимать жесткие меры и готов «поиграть» в Лукашенко, тем более что официальное определение протестующим уже дано – «бандитствующие элементы», «террористы», «экстремисты».
Даже лояльные к России люди все больше считают, что Кремль рассматривает Казахстан в качестве следующей жертвы
Однако, что может добавить масла в огонь, так это вмешательство России. В Казахстане, в отличие от других членов ЕврАзЭС очень сильны антироссийские, точнее антипутинские, и антиевразийские настроения. Этого нет ни в Армении, ни в Кыргызстане, ни тем более в Беларуси.
Аннексию Крыма в 2014 году многие в Казахстане восприняли как потенциальную угрозу для страны. Антипутинские настроения подогревают и различные заявления российских депутатов и чиновников, которые то высказывают обеспокоенность сокращением использования русского языка в Казахстане, то напоминают о щедрых «подарках русского народа», якобы розданных после распада Союза. Подобные заявления еще больше толкают даже более-менее лояльных к России людей в лагерь антипутинцев, убеждают их, что коллективный Кремль настроен враждебно в Казахстану и рассматривает его в качестве следующей жертвы. При этом демографическая ситуация в самом Казахстане за последние 30 лет сильно изменилась. Число казахов выросло с 40 до 70 процентов. И те из них, кто выросли при новой власти, не помнит СССР, считает Россию не «старшим братом», а потенциальной угрозой. Приход России в Казахстан, пусть и под формальным прикрытием Организации договора о коллективной безопасности — это, на мой взгляд, большой риск для любой группировки внутри элиты, которая сыграет в эту игру.