Документальный фильм Виталия Манского «Родные», показанный во многих странах мира, наконец вышел в российский прокат. Релиз должен был состояться еще в июне, но прокатное удостоверение картине Минкульт выдал только после жалобы в Генпрокуратуру. «Родные» - это история близких родственников режиссера, живущих в разных частях Украины. Их жизнь показана в переломный для отношений с Россией период - после аннексии Крыма и начала войны на Донбассе. Автор картины, режиссер-документалист Виталий Манский рассказал The Insider, почему именно в России должны увидеть «Родных», способна ли пропаганда сделать зрителей патриотами и когда украинцы снова смогут назвать россиян родными.
- Как вышло, что в других странах вашу картину уже показывали зрителю, а в России — нет?
- Самое сложное - отвечать на очевидный вопрос. После того, как Мединский не смог продавить экспертов Министерства культуры, он самостоятельно запретил поддержку фильма. Министр сделал это вопреки всем существующим штатным полномочиям, его целью было сделать так, чтобы фильма «Родные» вообще не было.
После этого, на первом же открытом питчинге за пределами России, в проект практически сразу включились продюсеры из трех стран, - Латвии, Эстонии, Германии — затем присоединилась Украина и несколько европейских телевизионных каналов. Таким образом, уже в момент производства, начала съемок («производство» - казенное слово, ведь речь идет о съемках истории своей семьи) было очевидно, что фильм покажут как минимум в тех странах, которые присоединились и подставили нам плечо.
У фильма совершенно фантастическая для такой интимной истории фестивальная судьба: шутка ли, он побывал на четырех фестивалях класса «А». Картина получила призы на главных мероприятиях игрового и документального кино, это расширило географию показа как в прокате, так и в отдельных фестивальных программах. Позже фильм стали показывать по телевидению, буквально неделю назад состоялась его премьера на первом телеканале в Украине. С одной стороны, такой масштаб был предопределен участием в съемках сразу многих стран, а с другой — неожиданным даже для меня интересом к ленте.
Хочу подчеркнуть, что целевой для моего фильма является именно российская аудитория. Российские зрители в большей степени отравлены государственной пропагандой и как никто нуждаются в естественном, нормальном и спокойном осмыслении или хотя бы созерцании того, что происходит в реальной жизни. Не в той жизни, которая манипулятивно создается на экранах всех российских каналов, а подлинной. Тот факт, что из-за чиновников Министерства культуры фильм так долго искал встречи с российской аудиторией - серьезное преступление. Думаю, о нем вспомнят на «суде истории».
- Чего все-таки боятся российские власти в лице Мединского? Что заставляет их идти на все, лишь бы не пустить ваше кино на экраны?
- Я не стал бы говорить, что они боятся «правды», потому что это слово имеет сомнительные коннотации в России. Любое соприкосновение с естественным наносит смертельный удар их искусственному миру. Защищая дорогостоящие декорации, в которые власти погрузили население страны, они не допускают внутрь свежий воздух, - пространство остается законсервированным. Ведь не только этот фильм не пускают на экраны - любое документальное кино, которое предлагает естественный взгляд на нашу жизнь, вопросы, стоящие на повестке дня у населения России, никогда не дойдет до зрителя. Я не представляю себе показа любого фильма из программы «Артдокфеста» на главных каналах страны, да и не на главных тоже. По сути, их может показать только «Дождь», но его в телевизионном приемнике россиян нет, и смотреть его можно только по платной подписке.
- По-вашему, правдивое кино способно заставить людей изменить свое представление о жизни? Несмотря на, как вы выразились, «дорогостоящие декорации»?
- Сила кино сама по себе, изъятая из общего процесса осмысления, оздоровления и освобождения общества, не может перевернуть сознание. Кино не способно сорвать эти плотины и пустить реки в их свободное природное движение. Конечно, зерна сомнения и какой-то рефлексии по поводу происходящего оно способно посеять, эти зерна могут быть приняты почвой и постепенно прорастать, а со временем дать какие-то ощутимые плоды. Я не верю, что показ фильма «Родные» по первому каналу российского телевидения может глобально изменить отношение людей к происходящему. Однако затормозить быстро развивающуюся и усугубляющуюся болезнь общества эта лента может. Мы понимаем, что все взаимосвязано. Этот фильм невозможно показать по Первому каналу, потому что в стране существует система политического и идеологического диктата. Показ этой картины может сопровождаться только изменением политического и идеологического климата в России, поэтому очень трудно определить, что первично, курица или яйцо, с чего начинается выздоровление.
К сожалению, в России любые общественные изменения происходят не снизу, а сверху. Единственное на моей памяти изменение, начавшееся снизу, - это августовские дни 1991 года, но слишком большой раздрай был тогда наверху, поэтому общественный протест и сыграл решающую роль. В этом году мы празднуем столетие революции, все последние 100 лет народ России не принимал никаких решений и фактически был лишен права голоса.
- Насколько успешно работает машина пропаганды в кино? Получается ли у Мединского и его соратников делать людей патриотами, предлагая им смотреть тот же «Крым»?
- Конечно, кино имеет определенное влияние на сознание. Так случилось, что Пиманов рожден бездарным человеком, тут ничего не поделаешь, никакие деньги его талантливым или даже просто профессиональным режиссером не сделают. Но может найтись одаренный режиссер, который начнет талантливо обслуживать власть. Я не смотрю российское телевидение, но слышал о сериале «Спящие», который сейчас идет в России. Этот сериал создал достаточно талантливый режиссер, судя по всему, власть все-таки старается привлечь на свою сторону, точнее, в свою обслуживающую команду, способных людей. Она понимает, что услужливыми потугами коллективного «пиманова» КПД ее деятельности не повысишь.
Власти нуждаются в очень высоком КПД, потому что, как ни странно, чем больше закручивают гайки, тем ближе момент срыва резьбы. Именно поэтому власть думает о том, как ей обрабатывать сознание своих граждан, и ищет штрейхбрейкеров, как Быков. Режим надеется и на появление молодых режиссеров, которые смогут легитимизировать процесс стагнации не в телевизионном пропагандистском потоке, а в пространстве искусства, поставить его на долгую паузу.
Власти нуждаются в очень высоком КПД, потому что, как ни странно, чем больше закручивают гайки, тем ближе момент срыва резьбы.
Переворот 1917 года закрепился во многом благодаря искренней вере и поддержке талантливых художников. И Дзига Вертов, и Эйзенштейн, и Малевич, и Маяковский на многие годы утвердили, внедрили и внесли в сознание россиян этот переворот. Потом, как известно, они от этого режима и пострадали — все без исключения.
Это посыл тем, кто сейчас рассматривает заманчивые предложения, поступившие из администрации на постановку фильмов, спектаклей, создание фестивалей, полотен, литературных произведений и тд. В контексте приближающейся годовщины столетия Октябрьской не пойми чего пусть перечитают биографии своих предшественников.
- Расскажите, как появилась идея этого фильма? Я так понимаю, вы срочно прервали другие съемки, чтобы приступить к созданию "Родных?
- Хочу уточнить, что мне срочно ничего делать было не нужно, мне этот фильм никто не заказывал, и я никому не был обязан его делать, кроме себя самого. Когда начались события, которые в России называют возвращением Крыма, я сразу понял, что будет происходить далее. Для себя исключительно я принял одновременно два решения: первое - приступить к съемкам этого фильма, не имея ни копейки на его производство. Как кинолюбитель, я начал снимать за свой счет, затем подал документы сначала в Минкульт, а после того, как получил отказ, объявил о поиске средств. Вторым решением было переехать в другую страну. Оба эти решения я принял одновременно в течение пяти минут. Кстати сказать, все, что происходит и происходило в последующем, не было для меня неожиданностью.
- Как вам удалось сохранить объективность?
- Залогом объективности было как раз то обстоятельство, что все герои фильма - родные мне люди.По какую бы сторону баррикад они ни находились, я их всех люблю, и все они без исключения являются жертвами. Конечно, мне приходилось следить за собой, особенно когда я снимал в Крыму, на Донбассе, когда я встречался в Одессе со своими не вполне определившимися близкими. Я держался, чтобы, не дай бог, не вступить с ними в спор, и только выслушивал их истории, мысли, сомнения, их интерпретацию происходящего.
Это такое чувство, как когда ты обладаешь каким-то знанием, но не можешь его открыть. Кажется, у меня все получилось - все герои максимально искренни в своих проявлениях. Мой фильм - это не набор интервью, а прямые включения в жизнь, в реальность. По сути, в нем нет ни одного интервью, где человек отвечает на поставленные вопросы. Более того, у картины есть несколько необычное для документального кино свойство: это история в развитии. Некоторые герои входят в фильм в одном состоянии, а по ходу происходящего оно меняется.
Таким образом, лента стала ценным документом времени - в ней есть такие моменты, когда, например, мой родственник оптимистично заявляет: «Да ну, месяц-два, и все закончится, мы уже ремонтируем пути, сейчас пойдут поезда, никакой ДНР не будет». Он говорит эти слова, а через пару часов в жизнь и в фильм вторгается страшная новость о сбитом «боинге», которая дает новый толчок кровавой мясорубке. Становится понятно, что ни о каких двух месяцах речи быть не может. Фильм превращается в прямую трансляцию не только их жизней, но и развития истории. А то, что мы были свидетелями исторических событий, - во всяком случае, для отношений России и Украины, - аксиома, не требующая доказательств.
- Есть ли надежда, что хотя бы спустя годы мы вернемся в состояние родных народов?
- 70 лет назад состоялась страшная война в Европе - Германия вторгалась в Польшу, в Россию, во Францию. И сейчас, осознав свои преступления перед цивилизацией на государственном уровне, немецкая нация пошла по иному пути развития. Сегодня мы не слышим ни о каких преградах в коммуникации людей, живущих в Париже и Берлине. Более того, в Германию на постоянное проживание возвращается огромное количество евреев. Человек не поехал бы жить в страну, если бы чувствовал опасность для рождения своих детей и последующих поколений. Хочется верить, что и Россия в будущем изменится, но когда это будущее наступит, я, 54-летний Виталий Манский, не знаю и не уверен, что доживу до этого момента.
Без покаяния двигаться в это будущее невозможно. В этой истории нет невиновных, не существует таких людей. Скажу, чтобы ударить по крайностям, даже Борис Немцов виновен. Каждый виновен и каждый обязан покаяться. Нельзя забывать, что воссоединение Крыма с Россией большинством граждан Российской Федерации было воспринято, мягко говоря, с достаточно высокой степенью энтузиазма и одобрения.Я понимаю, что рядовой гражданин не обязан быть прагматичным, политически и экономически подкованным, чтобы рассчитывать последствия. Понимать, чего ему лично будут стоить действия властей.Однако это не отменяет его ответственности за все произошедшее в Крыму, а главным образом — за тысячи смертей на продолжающейся войне в Донецке и Луганске. Исключение России из мирового сообщества, санкции, объявленные цивилизованным миром, скатывание России в маленький кружок стран - Северная Корея, Иран, Россия -- это все последствия того, что произошло в Украине, и мы все виноваты в этом.