На этой неделе в Париже завершается премьерный показ фильма-хэппенинга «Дау», снятого Ильей Хржановским по мотивам биографии Льва Ландау. Изначально планировалось, что фильм будет снят по сценарию Владимира Сорокина, но режиссер изменил концепцию и превратил съемки фильма в хэппенинг, длящийся несколько лет, в течение которых актеры жили на съемочной площадке (в «Институте») под постоянным наблюдением камер. В итоге получилось 13 фильмов и ряд сериалов, смонтированных из 700 часов отснятого на 35 мм киноматериала. Владимир Сорокин посмотрел один из фильмов и поделился с The Insider своими впечатлениями.
Все начиналось с «нормального» кинопроекта, истории советского физика Ландау на фоне декораций ХХ века. Фигура была вполне знаковая для века и кинематографичная, поэтому Илья и обратил на нее внимание. Мне было интересно. Забавно, что в институте нам читал физику ученик Ландау, который пытался по-своему копировать гротескную манеру поведения своего учителя. Увы, он был еще и алкоголиком, приходил иногда совершенно пьяный на лекции. Потом его выгнали. Я написал, на мой взгляд, вполне приличный сценарий про гениального физика-фрика Дау и окружающий его сумасшедший ХХ век. Даже пришлось кое-что вспомнить из курса физики. Но Илья уже тогда уходил от кинематографа в социальную антропологию, это началась со второй части нашего фильма «4», когда старухи из деревни Шутилово забрались к нему в душу. Он стал просить что-то переделывать в сценарии, это было несколько раз, но на каком-то этапе я перестал понимать, что он, собственно, хочет. Спросил: Илья, объясните, что вы хотите? Он ответил: я хочу, чтобы там было вот, ну это, как бы… вообще ВСЁ! Тогда я сказал: Илья, это не ко мне. ВСЁ — я не могу. На том и расстались.
Илья стал сам работать над сценарием, потом кого-то еще привлек. Затем он нашел деньги, запустился с проектом, построил институт в Харькове, как-то позвонил, рассказал о грандиозности замысла, перечислил известных людей, готовых у него сняться, предлагал и мне в этом поучаствовать. Я честно ответил, что наряжаться в одежду сталинских времен и играть в Совок не буду, я пожил в нем и описал его, этого достаточно. Иногда мы виделись где-то, Илья рассказывал, что творится в «институте». Собственно, его интересовала только человеческая ситуация там: кто из известных людей приехал, как там живут, пьют и едят, какой внутренний распорядок, кто ушел со скандалом, кто впал в истерику, у кого с кем роман, и т. д. О кино речь как бы не очень шла. Потом я узнал, что все уже отснято на десятки камер, «институт» разрушили. Илья надолго замолчал. Мы увиделись в Лондоне, он поведал, что идет сложный монтаж, что все монтажеры во время работы изолированы в отдельных кабинетах, общаться между собой не имеют права, это строго контролируется, ключи от кабинетов Илья носит с собой. Я предложил ему снять и фильм о поведении монтажеров, но он не услышал. И пару лет назад вдруг возник в Берлине со сломанной ногой, на костылях, полный планов на премьеру. Ортопедический сапог на сломанной ноге, естественно, был выкрашен золотой краской. Илья фонтанировал идеями и громкими именами, рассказывал о новой Берлинской Стене. Готовилось нечто грандиозное. Лучшие представители человечества должны были собраться на премьере и содрогнуться. Он предлагал посмотреть материал, но для этого надо было ехать на несколько дней в Лондон, а времени тогда не было. Потом он опять исчез на год. Из немецкой печати я узнал, что Берлин отказался строить новую Стену. Похоже, по этическим соображениям. Немцы крайне осторожны со своим прошлым. Как сказала знакомая немка: «Я эту стену уже видела». Но в берлинском театре Горького начались закрытые показы «Дау». Меня пригласили, когда уже команда готовилась к отъезду.
В пустом кинотеатре я один полтора часа смотрел материал о жизни в «институте»: знакомые и не очень постсоветские люди, одевшись в одежду сталинского времени, «отождествлялись с эпохой». У кого получалось, у кого не очень. Нанятые Ильей отставные гебисты сильно переигрывали, демонстрируя свою генетическую ненависть к гнилым интеллигентам. Молодые жены сталинских профессоров в шубах и с мундштуками несли вдохновенную отсебятину на языке XXI века. Мелькнула Вита Михайлова в боа, рассказавшая о маленьких лошадках из моей «Метели». Merci, Виточка. И дальше? То же самое: импровизация, ретро-костюмы, сапоги, чернильницы, а речи вполне себе сегодняшние. Сидя в пустом зале, задал себе вопрос: от чего я должен здесь получать удовольствие? Постсовки играют в Совок. Играют по-разному: серьезно и не очень. Это перформанс, а не кино. У Германа в «Хрусталеве» и «Лапшине» был настоящий Совок, не игрушечный. И это было кино. Здесь же совсем другая задача, скорее из области современного искусства. Я это понял и оценил. Хватило полутора часов. Вышел из зала, попросил помощницу Ильи (сам он находился в Лондоне) показать другой кусок, поинтересней. Был наслышан о брутальности, порносценах. Пришел ответ из Лондона: если скучно, лучше вообще не смотреть. То есть это надо было еще и правильно смотреть! Снимает ли Илья фильм о смотрящих проект? Еще один перформанс… На письмо, где я снова попросил показать чего-нибудь покруче девушек с мундштуками, придурковатых профессоров и ужжжжжасных гебистов, автор не ответил. Обиделся. Что ж, имеет право. Хотя, напрасно, как мне кажется…
Зато разные люди поделились своими впечатлениями от увиденного. Основной отзыв: замах грандиозный, на выходе — неоднозначное. Кто-то был в восторге. Кто-то морщился. Один сказал: «Илья сошел с ума, растворившись в телесности». То же самое он говорил про финал фильма «4»: «Растворился в старухах». Знакомый режиссер высказался метафорически: «Не знаю насчет вклада «Дау» в кинематограф, но Илья вырыл труп Совка и забил в него осиновый кол. За это ему спасибо!» Согласен. Главная идея перформанса так и прочитывается. Началась шумная премьера в Париже. Рассмешила обида зрителей на бардак с показом материалов. Господа, на сцене Постсовок вставляет Совку со стонами, слезами и руганью, а в зрительном зале должен быть абсолютный порядок с попкорном и кондиционером?!
В общем, судя по шуму вокруг, социо-антропо-феноменологический перформанс «Дау» удался. Постсовок вставил Совку.
Браво, Илья!
Но я все-таки предпочитаю кино.