8 декабря на Общероссийском гражданском форуме Анатолий Чубайс выступил с резонансным заявлением – по его словам, общество должно быть благодарно российскому бизнесу за то, что он «отстроил страну», но вместо горячей благодарности россияне обзывают бизнесменов «олигархами». Это высказывание Чубайса вызвало шквал гневных комментариев, ведь по самому широкому кругу критериев российский бизнес в гораздо большей степени есть за что ругать, чем благодарить — но давайте все же попробуем поговорить о роли бизнеса в нашей постсоветской истории, и о том, что с ним глобально не так.
Как ни странно, Чубайс далеко не во всем неправ. 30 лет назад в России попросту не существовало нормального потребительского сектора, который мог предоставить гражданам товары и услуги на современном уровне. То есть его просто не было, и все. «Качаем на экспорт нефть, на вырученные деньги производим танки, а танки – в Венесуэлу», – этими словами в моем присутствии на одной из встреч в середине 2000-х охарактеризовал советскую экономику экс-премьер Виктор Черномырдин, и лучше, наверное, не скажешь. Советские люди были в этой схеме лишними, и их материальным обеспечением государство занималось лишь постольку, поскольку они были нужны как рабочие руки для построения мирового коммунизма. Достаточно взглянуть на фотографии и фильмы тех лет, чтобы понять, насколько убог был советский быт, а чтобы достать элементарную еду ужасного качества (другой не было), нам приходилось отстаивать ежедневные многочасовые очереди.
По сути дела современный потребительский сектор – который во всех развитых странах сегодня является основой экономики и локомотивом экономического благополучия – нам удалось создать только начиная с 1992 года. Чубайс не совсем неправ и в отношении советских предприятий: хотя многие из тех, кого принято называть «олигархами», получили их зачастую за бесценок в ходе сомнительной приватизации, тем не менее, они провели серьезную модернизацию этих производств. Устаревшие мартеновские печи полностью закрыты, и металлургия перешла на современные методы выплавки стали, а нефтяники перестали использовать жуткие советские методы добычи типа «заводнения» (тупая закачка воды в пласт для поддержания пластового давления, загубившая, например, Самотлор в 1980-е годы), и перешли к новым, прогрессивным методам интенсификации добычи – гидроразрыву и т. п.
Должны ли мы за все это благодарить российский бизнес?
Едва ли. Экономисты называют эту ситуацию термином «low hanging fruit» – низко висящий плод. С мероприятиями, которые при наличии технической возможности провести очень просто, любой справится. И бизнес делал это далеко не бесплатно: он хорошо зарабатывал, а платили ему мы, причем, учитывая данные о высокой степени монополизации нашей экономики по сравнению с развитыми странами, справедливо говорить о том, что мы часто и переплачивали – я имею в виду монопольную или олигопольную ренту. То есть мы с бизнесом полностью в расчете, наша благодарность уже у него в карманах.
Чубайс напрямую причастен к созданию именно картельно-олигопольного банковского сектора
Возможно россияне получили бы те же товары и услуги и ту же модернизацию, но быстрее, качественнее и дешевле, если бы мы более решительно открывали экономику для конкуренции и иностранного капитала. Простой пример – наша банковская система. За тридцать лет мы построили монстра, который не в состоянии обеспечить экономику длинными деньгами и кредитами по дешевым ставкам – зато в каждый кризис этот сектор устраивает нам очередной обвал, триллионы денег налогоплательщиков тратятся на спасение банков, а все банкиры при этом прекрасно себя чувствуют и ни один из них не сел. Чубайс, кстати, напрямую причастен к созданию именно такого картельно-олигопольного банковского сектора.
А теперь представьте, что было бы, если бы в Россию прямо с самого начала были допущены иностранные банки без всяких ограничений. Никаких дефолтов, никаких триллионов на вечное спасение всех этих Костиных-Фридманов, дешевые доступные кредиты. Как вам такое, а?... Уверяю, то же самое можно сказать про большинство секторов экономики: они выполняли свою функцию по «отстраиванию страны после советского прошлого» далеко не самым дешевым и эффективным образом, как если бы Россия пошла по пути большей конкуренции. В реальности наш бизнес получал огромную прямую и косвенную поддержку от государства через протекционистские и прочие меры, и за это мы все с вами очень переплатили в последние 30 лет – о чем Чубайс предпочитает не говорить. Кстати, из этого симбиоза интересов бизнеса и государства и выросла модель невероятной лояльности российских предпринимателей, они не смеют поднимать голос на своего главного защитника и спонсора – государство. Но об этом чуть ниже.
Следующий момент: модель экономики, которую построил наш бизнес. Именно к ней у общества накопились самые большие претензии. Взгляните хоть на список российских миллиардеров Forbes, хоть на рейтинг наших крупнейших компаний РБК-500: сколько там проектов и предпринимателей, которые с нуля создали что-то новое, интересное, передовое? Я не буду подсказывать, вы можете сами проделать это упражнение – только предупреждаю, запаситесь успокоительным, потому что результаты этого подсчета вас сильно расстроят. В реальности рейтинг крупнейших российских бизнесменов и компаний выглядит примерно так: сырье, металлургия, химия, сырье, банки, сидит на господрядах у крупных сырьевых структур. Исключения есть, но их единицы.
Рейтинг крупнейших компаний России выглядят так: сырье, металлургия, химия, сырье, банки, сидит на господрядах у крупных сырьевых структур
Проблемы этой модели невооруженным глазом замечают десятки миллионов наших сограждан, не особо искушенных в экономических тонкостях. Сырьевой экономике не нужно много людей: потребность в трудовых ресурсах у нее минимальна. Зато она генерирует огромные сверхприбыли, которые идут в карман избранным – а остальные живут на зарплату менее 25 тыс. в месяц (это примерно половина работающих россиян, согласно Росстату) или менее 50 тыс. (более 80% работающих россиян – эта цифра включает и первую группу). Этим «остальным» ничего более не остается, как смотреть на вызывающую роскошь, в которой купаются немногие присосавшиеся к кормушке.
Альтернативой такой модели могло бы стать развитие в России современной высокотехнологичной экономики, но... Ну что тут говорить? Может, это вообще было невозможно? Да нет, вполне возможно: взгляните на постсоциалистическую Польшу, которая находится на 21-м месте в мировом рейтинге сложности экономик, составляемом MIT. Россия – 42-я. А Германия – 3-я, хотя 70 лет назад она была полностью разрушена войной – но, по счастью, у них вместо Чубайса был Эрхард. Кстати, ни в Польше, ни в Германии нет такого числа миллиардеров и такого социального расслоения, как у нас – хотя Германия более чем вдвое опережает нас по размеру ВВП, а Польша хоть и отстает, но все равно входит в топ-25 крупнейших экономик мира и вполне сопоставима с нами – но лишь по объему, а по сложности устройства экономики далеко впереди. Вся наша «сложность» – качать сырье и потом пилить доходы от него, все в соответствии с приведенной выше формулой Черномырдина. В этом плане мы за 30 лет никуда особо не продвинулись – и благодарить тут некого и не за что.
В рейтинге MIT Россия – 42-я. А Германия – 3-я, хотя 70 лет назад она была полностью разрушена войной – но, по счастью, у них вместо Чубайса был Эрхард
Кстати, про Польшу стоит поговорить отдельно в контексте сказанного выше. Я часто бываю в Калининградской области и вижу, как важны в жизненной стратегии калининградцев постоянные поездки в Польшу за более дешевыми и качественными продуктами, товарами, лекарствами. Хотя еще 30 лет назад мы были в одном соцлагере, сложно придумать более яркую иллюстрацию того, что реформы можно было бы провести. Неудивительно, что россияне не готовы благодарить наш бизнес за его героические подвиги.
Но главная проблема с российским бизнесом, откровенно говоря, в другом. На заре рыночных реформ романтики верили, что зарождающийся новый класс предпринимателей станет мощным гарантом защиты от возврата к авторитаризму. Что он будет заинтересован в защите своей собственности и права на свободу предпринимательства, а значит – и институтов демократии. Но куда там! Они первые побежали сдавать собственность государству, как только прозвенел звонок. Ирония в том, что в числе бизнесменов, выгодно и за большие миллиарды впаривших свои активы обратно государству, оказался и бывший министр правительства Гайдара Петр Авен, который (это очень смешно) продолжает представать сторонником либеральной демократии, не забывая при этом пересчитывать миллиарды, полученные от Сечина за ТНК-ВР. В кризис 2008-2009 годов российский бизнес проявил беспомощность и зависимость от господдержки, он выстроился к Путину с протянутой рукой – именно тогда доля государства в ВВП превысила 50%.
В кризис 2008-2009 годов российский бизнес выстроился к Путину с протянутой рукой – именно тогда доля государства в ВВП превысила 50%
«Предпринимательский класс» – вместо того, чтобы своевременно оценить угрозу, в том числе и своим экономическим интересам, поддержать политическую конкуренцию и свободу слова в стране, позорно уселся в президиумы всяких «народных фронтов» и «деловых опор» и продолжал делать вид, что ничего не происходит. Это контрастировало с идеализмом ранних реформаторов, которые были уверены, что частный бизнес защитит демократические институты.
Как я уже отмечал выше, все это неудивительно, если вспомнить, что подавляющее большинство нынешних предпринимателей многим обязаны государству. У них есть крыша, которая позволяет им «решать вопросы», не пускать на рынок конкурентов, получать преференциальную госпомощь за счет средств налогоплательщиков. В рейтинге глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума Россия – 66-я по степени фаворитизма госчиновников к бизнесу. Наконец, то, как многие из них получили свои активы (под покровом ночи из рук прикормленных чиновников в обход открытых честных аукционов), предопределяет их фундаментальную зависимость от государства. Поэтому они и выстраиваются в ряд при первом же милицейском свистке. Не существует никакого отдельного российского бизнеса, у него с государством – неразрывный симбиоз, и такую модель нам подарил Анатолий Чубайс, который сам, по иронии, после ухода с госслужбы 20 лет назад ни дня не проработал в частном секторе, а предпочитает трудиться исключительно в госкомпаниях. Вся эта уродливая картинка – итог того, что российские реформаторы, увы, не ставили себе задачу отделить себя от бизнеса. Наоборот, все эти наши доморощенные олигархи постоянно торчали у них на совещаниях, навязывали им решения о прямой передаче крупнейших активов себе в карман вместо открытой прозрачной продажи, о дефолте, о недопуске на рынок конкурентов – так пресловутый фаворитизм и ковался.
В прекрасной России будущего мы будем неукоснительно следовать принципу разделения государства и бизнеса, будем всячески поддерживать конкуренцию, открытость и равенство всех перед законом. Чтобы люди поблагодарили в итоге тот бизнес, который в жесткой конкурентной борьбе сможет предложить им качественные товары и услуги по низким ценам, доступные кредиты, высокооплачиваемые рабочие места, растущие зарплаты. Вот тогда бизнес будет за что благодарить.
Пока – не за что. Запомните это, Анатолий Борисович.