Харьковские тигры привыкли к обстрелам: как выживает возрожденный «Фельдман-парк» в окрестностях Харькова

Трасса, до войны соединявшая Москву и Симферополь, но вот уже несколько лет пребывающая в полумертвом состоянии, почти сразу на выезде из Харькова упирается в блокпост. Это настоящая крепость из бетонных блоков, среди которых оставлен узкий проезд для редких автомобилей, направляющихся из приграничных сел в Харьков, а потом — назад.

Перед блокпостом стоит большой синий дорожный указатель с названиями городов, через которые проходит трасса, и расстоянием до них. Белгород — 68 км, Москва — 740. В густой летней зелени у самого блокпоста, буквально в паре метров от указателя прячется съезд на объездную дорогу.

Вымощенная старыми бетонными плитами дорога ведет через сожженные дома, изрешеченные осколками автомобили и поломанные артиллерийским огнем деревья. Через пару километров — большая поляна, поросшая густой травой, со зна́ком, сообщающим, что это — парковка «Фельдман-экопарка».

До полномасштабного вторжения экопарк был одной из главных туристических жемчужин Харьковщины и востока Украины в целом. Сюда ежедневно на постоянно курсировавших от нескольких станций харьковского метро бесплатных автобусах приезжали тысячи человек — посмотреть на животных, в том числе и довольно редких.

На 140 гектарах парка обитало больше двух тысяч разных зверей, птиц, рептилий, амфибий и рыб. Регулярно проходили концерты, фестивали, спортивные соревнования и детские праздники. Экопарк постоянно расширялся и модернизировался, появлялись всё новые и новые животные и растения, о чем владелец парка — миллионер, депутат Верховной рады Александр Фельдман — регулярно сообщал на развешанных по Харькову билбордах и через транслировавшиеся по региональным каналам рекламные ролики.

Недоброжелатели говорят, что с помощью парка Фельдман пытался отбелить свою небезупречную репутацию. Он уж очень топорно подлизывался к Януковичу, стоял за созданием огромного рынка «Барабашово», который стойко ассоциируется с черным налом и рейдерством, декларировал подарки от мамы на десятки миллионов и избирался в Раду от откровенно пророссийской медведчуковской «Оппозиционной платформы — За жизнь» (ОПЗЖ).

Если строительство экопарка Александр Фельдман действительно затевал с целью спрятать все свои вышеперечисленные грехи где-то между просторными вольерами с капибарами и пастбищами с альпаками, то его ставка определенно сыграла. По крайней мере, для харьковчан Фельдман давно уже ассоциируется именно с экопарком, а не с политической неразборчивостью и странными коммерческими делами.

Экопарк Фельдман открыл летом 2013 года. Начавшуюся спустя всего несколько месяцев после этого оккупацию Россией Крыма и части Донбасса бизнесмен вроде как и не заметил. По крайней мере открыто оккупантов не осуждал и не поддержал ни одной парламентской резолюции, в которой Россия называлась агрессором. За это россияне «отблагодарили» Александра Фельдмана шквалом огня, который обрушился на парк в первые же дни полномасштабного вторжения в феврале 2022 года.

«Парка больше нет», — сообщил срывающимся голосом сам Фельдман 5 апреля 2022 года после очередного массированного российского удара и добавил, что зверей необходимо либо эвакуировать из разрушенных, постоянно обстреливаемых вольеров, либо усыпить.

Волонтерские организации и добровольцы-одиночки вызвались эвакуировать животных, в том числе, и крайне опасных — львов и тигров. В апреле и мае 2022 года под непрекращающимися обстрелами из «Фельдман-экопарка» в зоопарки и приюты в более отдаленных от линии фронта регионах вывезли сотни животных. В самом парке во время эвакуаций от российского огня погибли шестеро сотрудников и волонтеров. Самому младшему из погибших было всего 15 лет.

На одной из аллей в «Фельдман-экопарке» установлен плакат с напоминанием о тех часах. «199 дней под ежедневными вражескими обстрелами, шестеро погибших героев — волонтеров и сотрудников, больше 300 погибших животных, 90% зданий и вольеров уничтожено», — гласит надпись.

Провозглашенный своим владельцем и создателем больше не существующим парк пробыл в руинах до осени 2022 года, когда российских оккупантов выгнали из Харьковской области. В ноябре туда вернулись первые животные, летом 2023 года часть парка открыли для посетителей, а осенью официально объявили о возобновлении работы «Фельдман-экопарка». Сейчас это еще и настоящий музей российско-украинской войны. На входе тут до сих пор стоит поблекший рекламный щит, на русском языке предлагающий посетителям экскурсии.

«Да это старая реклама, еще до войны сделана», — огрызается (и тоже по-русски) немолодой охранник на возмущенных щитом посетителей.

Экскурсии, кстати, заказать толком негде — главное административное здание парка до сих пор в руинах. На его изрешеченных осколками стенах висит транспарант с пожеланием «мирного неба над головою». Судя по тому, что ткань транспаранта цела, повесили его уже после начала реконструкции парка.

Несоответствие неповрежденной ткани и продырявленных осколками стен, на которых она висит, сразу бросается в глаза. И точно так же обращает на себя внимание надпись на ткани — такое ощущение, что кто-то старательно подыскивал фразу, которая абсолютно одинаково пишется и по-русски, и по-украински.

В траве лежат куски российских ракет, которые падали на парк, а синие кабинки биотуалетов продырявлены осколками от этих ракет. Для спокойствия посетителей установлены таблички, сообщающие, что территория разминирована и безопасна.

Посетителей, правда, не очень много. Несмотря даже на бесплатный вход и вновь курсирующие прямые автобусы из Харькова. На самом деле экопарк производит гнетущее впечатление. Тут до сих пор масса разрушенных вольеров, время от времени натыкаешься на сожженные здания и таблички, которыми отмечены места падения российских ракет.

Дети поменьше с удовольствием наблюдают за козами в открытых вольерах или бегают по берегу пруда, стараясь обратить на себя внимание лебедей и уток. А подростки и взрослые, похоже, тяготятся прифронтовой атмосферой, которой, к слову, с избытком хватает и в ежедневно обстреливаемом Харькове.

«Мне казалось, что тут было как-то просторнее и площадь вроде бы больше была», — жалуется девушка лет 16 родителям, которые очевидно уже не в первый раз привезли ее в «Фельдман-экопарк».

Людей так мало, что у вольеров с животными, перед которыми раньше собирались целые толпы, — с леопардом или гималайским медведем — сейчас часами никого нет. Даже главные звезды экопарка — недавно родившаяся пара белых тигрят — большую часть времени предоставлены сами себе. А ведь они — едва ли не главный, после благотворительных пожертвований, источник дохода парка.

Российские обстрелы нанесли немалый ущерб бизнес-империи Фельдмана, очевидно, содержать парк ему всё сложнее и сложнее, поэтому посетителям предлагают за деньги провести несколько минут с тигрятами, поиграть с ними, сделать фото и видео. Стоит это 500 гривен с человека. Запускают к малышам по трое, плюс их няня и кормилица, выхаживающая тигрят, от которых, как выясняется, отказалась их мать.

«Наши звери все привыкли к обстрелам и взрывам, бо́льшая часть ракет на Харьков летит над нашими головами, у нас у всех тут уже иммунитет к громким пугающим звукам, даже у этих малявок», — на бойком украинском объясняет няня посетителям, почему тигрят не прячут при звуках время от времени воющей в парке сирены воздушной тревоги.

Заходя в вольер, она тут же переходит на русский, обещая зверятам «надавать по жопам», если те будут кусать ее за руки и ноги. Но в целом русский язык тут, пускай и медленно, превращается в реликт ОПЗЖшных времен хозяина. Все новые таблички уже исключительно на украинском, да и русская речь звучит заметно реже по сравнению с временами до полномасштабного вторжения.

Женщины средних лет, разносящие корм по вольерам травоядных, говорят друг с другом по-украински и с удовольствием поддерживают беседу с посетителями. Они — беженки из прифронтовых районов. Одна из них останавливает на аллее военного, чтобы спросить, не с волчанского ли направления приехал он в Харьков на выходные.

«Я сама из Волчанска. Пережила там оккупацию, когда мы неделями сидели в подвале без ничего, а когда выходили поискать воды или чего-то поесть, — по нам тут же русские начинали стрелять. Не знаю, как я тогда жива осталась», — рассказывает она военному. Тот, как оказалось, приехал с другого направления, но про Волчанск знает, что от него практически ничего не осталось, и с сожалением констатирует, что у его собеседницы больше нет дома.

«Да я тут уже как дома, — улыбается она в ответ. — Может, даже лучше, чем дома. Хоть не стреляют».

Последнее утверждение — в некотором роде преувеличение. Действительно, массированных обстрелов экопарка не было со весны 2022 года. Но время от времени россияне всё же бомбят его. В марте ударный дрон разнес тут несколько построек и убил двух коз. А до этого на экопарк сбрасывали КАБы. Поэтому к каждой воздушной тревоге тут — а в Харьковской области они звучат по несколько раз в день — сто́ит относиться серьезно. Но сотрудники и волонтеры не отвлекаются на сирены и не бегут в укрытия.

Да и животные, как и говорила няня тигрят, не обращают на них внимания. Лишь белая тигрица — удивительно красивое создание, по какой-то причине отказавшееся кормить своих малышей, — на секунду замирает, когда установленный рядом с вольером динамик начинает завывать, предупреждая о вылете ракет, самолетов или дронов. Стоит несколько мгновений, словно прислушиваясь к сирене, а потом укладывается спать у решетки своего вольера — единственного целого в этой части экопарка.